Забытая ученица Фрейда

"Снова рассматриваю фотографии, которые я сделал с тех пор как приехал в Ростов. Сентябрьские цветы на Театральной площади и фонтан. В мелких бессчетных брызгах которого видна радуга (для меня она стала символом жизни города, маленькие дворики, в которых бытовые проблемы смешиваются с романтикой, бульвар на Пушкинской… Вдруг приходит в голову имя Шпильрейн… Только почему же нет памятной доски на доме № 83 на Пушкинской улице, где жила Сабина Шпильрейн, ученица Зигмунда Фрейда, основательница психоанализа в России, павшая жертвой фашистов в годы Холокоста? Ростов должен помнить о ней и гордиться ею!"

Из письма дортмундского профессора Э.Обендика профессору РГУ С.Е.Биятенко-Колосковой ("Ковчег Кавказа",  № 3, 2001 г.).

На Западе имя Сабины Шпильрейн довольно популярно. О ней пишут книги, снимают фильмы, проводят научные конференции в ее память. На Бродвее даже идет мюзикл, в основу которого положены факты и домыслы об отношениях Шпильрейн, Юнга и Фрейда. В России же об этой женщине мало что известно. Даже в Ростове – городе, где она родилась, училась, погибла, – в перипетии ее личной и научной жизни посвящен узкий круг людей, в основном психологов и психотерапевтов.

Эта женщина – все еще тайна. До сих пор. Хотя, казалось, она никогда не делала секрета из своей жизни. Напротив, вовлекала в нее всех, кто был рядом, – родных, друзей, врачей, учителей.

Она родилась в 1885 году. Отец – Наум Мошович Шпильрейн – энтомолог из Варшавы, после переезда семьи в Ростов занялся коммерцией. Мать – Хева Марковна Шпильрейн, урожденная Люблинская, по образованию была зубным врачом, но посвятила жизнь воспитанию четверых одаренных детей – дочери и троих сыновей. Была еще девочка – Эмилия, но она умерла в младенчестве от тифа. Смерть любимой сестры сильно пошатнула психику впечатлительной Сабины. Несмотря на это, она окончила в 1904 году с золотой медалью Екатерининскую гимназию и летом того же года была определена родителями в клинику Бургхельцли (Цюрих, Швейцария) с диагнозом – "психическая истерия". Лечащим врачом девушки был назначен молодой и никому пока еще не известный Карл Густав Юнг. Увлеченный идеями венского психоаналитика Зигмунда Фрейда, он впервые применил на Сабине методы его учения. Юнг подробно и щедро делился в письмах к своему другу и учителю об успехах в лечении "пациентки из России". Не скрывал и того, что девушка влюбилась в него (такое часто случается в медицинской практике, когда пациентка переносит на своего врача черты не реально существующего человека, а героя, отца, Бога). "Откровенно" рассказывал, что больная хочет родить от него сына Зигфрида. Но Юнг умолчал, что просьба фрейлейн Шпильрейн не была отвергнута. Пять лет длилась связь Сабины с Юнгом. Полагают, что она послужила неким катализатором, ускорившим разрыв между учителем и учеником. Фрейд даже писал Сабине Шпильрейн много позже: "Мы с удовольствием будем встречать Вас и дальше, если Вы хотите оставаться с нами, но только тогда Вы должны научиться узнавать и наших врагов (я имею в виду Юнга)".

Впрочем, лечение действительно прошло успешно. Спустя год Сабина чувствовала себя настолько хорошо, что главврач клиники, выдающийся психиатр Эуген Блейлер, с чистым сердцем отпустил девушку на учебу в медицинскую школу при Цюрихском университете.

* * *

В 1911 году Сабина с блеском защитила диссертацию "О психологии материала одного случая шизофрении". В том же году выступила с докладом "Деструкция как причина становления" на одной из знаменитых фрейдовских "средах". Именно на той "среде" ею и была высказана идея о неразрывной связи между Танатосом и Эросом – инстинктом смерти и инстинктом продолжения рода.

Великий Фрейд снисходительно тогда выслушал выступление психоаналитика-"новобранца", найдя его "логически стройным". Лишь годы спустя он впервые высказался сам о дуальной теории влечений, "забыв" при этом сослаться на то давнее выступление Шпильрейн, предвосхитившее его поздние мысли о влечении к смерти. И в 1930 году, упоминая о своем прежнем сопротивлении к теории влечений, он вновь не вспоминает, что подобного рода критика была высказана в ответ на статью Сабины Шпильрейн.

Маленькая, энергичная, с темными вьющимися волосами Сабина, останься в Европе, сделала бы карьеру, которая, по словам Бруно Беттельхайма, вывела бы ее в число "великих пионеров психоанализа".

Но в 1923 году С.Шпильрейн по совету З.Фрейда решает уехать из Германии, где прожила почти двадцать лет, и вернуться на Родину. Сначала, года полтора, жила в Москве. Потом переехала в Ростов, где преподавала в университете, работала врачом.

* * *

… 11 августа 1942 года. Старожилы помнят, как по одной из главных улиц оккупированного фашистами Ростова-на-Дону – Буденновскому проспекту – брели тысячи мирных граждан. Это были ростовские евреи. Конвоиры вели их в сторону Змиевской балки. Там и расстреляли вместе с сотнями взятых в плен красноармейцев. По разным версиям в этой братской могиле лежат от 18 до 27 тысяч человек. За каждым судьба, мир, Космос… Среди них и Сабина Шпильрейн с двумя дочерьми – 29-летней Ренатой – талантливой виолончелисткой, и 14-летней Евой, которой побывавший перед войной в Ростове Ойстрах предрекал блестящее будущее скрипачки.

Говорят, в период первой оккупации Ростова в 1941 году Сабина Шпильрейн отказалась уезжать из родного города. "Я знаю немцев. Это культурная нация. Она не способна совершить зла", – примерно так мотивировала она свое решение в разговоре со второй – гражданской – женой мужа, врача-педиатра П.Н.Шефтеля. Перед войной осиротевшие женщины, понимая, что кольцо ГУЛАГа может сомкнуться и над каждой из них, договорились: оставшаяся в живых возьмет на себя воспитание детей. (Павел Шефтель умер в 1937 году от разрыва сердца. В тот же период погибли в застенках НКВД три брата Сабины Шпильрейн – основоположник исследований в области психологии труда в СССР, академик Исаак Шпильрейн, декан биологического факультета РГУ Эмиль Шпильрейн, декан электротехнического факультета Московского энергетического института Ян Шпильрейн.) "Ко второй оккупации у Шпильрейн, должно быть, уже не было иллюзий на предмет невозможности совмещения культурности нации и ее изощренной жестокости", – замечает ростовский краевед Е.Мовшович. Но и тогда она отказалась спасти своих девочек, которым одна из приятельниц предложила воспользоваться подложными документами, выдав их за местных армянок.

Почему она отвергала раз за разом все пути спасения? Тайна…

* * *

Чуть больше четверти века назад в подвале женевского дворца Вильсон (там прежде находился Институт психологии) были обнаружены дневники Шпильрейн, датированные 1908 – 1912 годами, письма к ней Юнга и Фрейда.

Эти документы были преданы впервые гласности итальянским психоаналитиком Альдо Каротенуто. Понимая, что обнаруженные материалы не оставляют сомнения в любовной связи Юнга с его бывшей пациенткой, а потом ученицей, что в ней замешан косвенно и Фрейд, Каротенуто, из мужской ли солидарности или из пиетета перед "светлыми образами" отцов психоанализа, сопроводил письма комментариями, по которым выходило, что во всем виновата женщина. "Малышка Сабина… держала себя так, что Юнг поневоле поступил невероятно гнусно".

Так Сабина Шпильрейн во второй раз, уже после смерти, стала жертвой борьбы за утверждение позиций в психоаналитической иерархии. Череду "убийств" Сабины продолжил и такой факт. Несколько лет назад в Германии был издан труд Петера Кутера "Современная психология", в котором ученый, приведя генеалогическое древо психоаналитической школы, отвел веточку и для Сабины Шпильрейн. "Парадокс в том, что в изданном в 1997 году в Санкт-Петербурге русском переводе книги древо оказалось усеченным. Причем как раз за счет Сабины", – пожимает плечами ростовский ученый С.Ульяницкий.

Зигмунд Фрейд полагал (вслед за Сабиной Шпильрейн, как теперь стало понятно): отрицание – это лишь форма утверждения. Он считал: чтобы что-то принять, нужно сначала отбросить, чтобы родить – умереть.

Что ж, может, Сабина Шпильрейн недостаточно еще умерла, чтобы родиться вновь, чтобы имя ее заняло достойное место в ряду великих пионеров психоанализа?

* * *

Недавно, по инициативе ректора Южно-Российского гуманитарного института В.Пигулевского и "сабиноведа" Влада Ермака на доме по Пушкинской, 83, в котором жила с 1887 по 1904 год Сабина Шпильрейн, была установлена памятная доска.

  Нонна Мирзабекова, Ростов-на-Дону, Фото Александра Глебова, "Культура"

О том же самом читайте на английской версии ПРАВДЫ.Ру: https://english.pravda.ru/news/russia/22533-n/