«Я танцую для собственного удовольствия…»

Большой гала-концерт, посвященный памяти бывшего директора балета парижской Гранд-опера, выдающегося российского танцовщика и талантливого балетмейстера Рудольфа Нуриева, состоялся на сцене лучшего театра Франции. Под гигантским портретом Нуриева на сцену Гранд-опера вышла вся балетная труппа театра. В концерте, который длился около 3 часов и завершился поздно ночью в понедельник, были показаны сцены из поставленных Нуриевым балетов, а также фильм о драматической судьбе артиста.

Торжественный вечер, который собрал почти всю западноевропейскую балетную элиту, прошел в рамках 10-й годовщины со дня кончины Рудольфа Нуриева, который умер от СПИДа в своей парижской квартире на набережной Сены.

Назначенный директором балета Гранд-опера в 1983 г., Нуриев фактически возвратил исторический долг России французскому балету, ведущие балетмейстеры которого в XVIII в. заложили легендарную русскую балетную школу. Созвездием новых постановок классических спектаклей российский мастер вернул балет Гранд-опера в группу мировых лидеров, в которой он остается по сей день.

Рудольф Нуриев стал легендой еще при жизни. Родившись в вагоне поезда, идущего в Сибирь, Иркутске, он закончил свои дни на сцене прославленного театра, кавалером Ордена Почетного легиона, оставив много миллионное наследство, из-за которого долго спорили родственники и благотворительные организации.

Имя Нуриева стало своеобразным символом в истории балета. Он был одним из тех, кто продолжил традиции В. Нижинского и добился, чтобы танцовщика считали не просто партнером балерины, но полноправным участником происходящего действия, способным создать самостоятельный сценический образ. Он посвятил балетному искусству всю свою жизнь и ради того, чтобы реализовать все свои творческие планы, даже покинул родину.

За свою творческую жизнь ему удалось исполнить практически все ведущие мужские партии классического балета. Девизом же его жизни можно считать следующие слова: "Я танцую для собственного удовольствия. Если вы пытаетесь доставить удовольствие каждому, это не оригинально".

Танцевать он начал достаточно рано: сначала был участником детского фольклорного ансамбля в Иркутске, а в 1955 году поступил в Ленинградское хореографическое училище. После его окончания в 1958 году Нуриев становится солистом одной из основных балетных трупп страны — балета театра имени С. Кирова (сегодня — Мариинский театр).

Р. Нуриев покинул СССР в июне 1961 года, когда вместе с труппой Кировского театра был на гастролях в Париже. Обстоятельства его сенсационного побега выглядели следующим образом. Нуриев был гомосексуалистом и, оказавшись на Западе, не смог удержать в секрете от агентов КГБ своих контактов с местными "голубыми". Тогдашний председатель КГБ А. Шелепин, в частности, докладывал в ЦК КПСС: "З июня сего года из Парижа поступили данные о том, что Нуриев Рудольф Хамитович нарушает правила поведения советских граждан за границей, один уходит в город и возвращается в отель поздно ночью. Кроме того, он установил близкие отношения с французскими артистами, среди которых имелись гомосексуалисты. Несмотря на проведенные с ним беседы профилактического характера, Нуриев не изменил своего поведения..."

Именно эти "профилактические беседы" в конце концов и привели к тому, что Нуриев решил не возвращаться на родину и остаться на Западе. Это случилось 16 июня. В кармане у Нуриева было тогда всего 36 франков.

Вскоре Нуриев начал работать в Королевском балете в Лондоне, и Запад захлестнула волна "рудомании": десятки тысяч поклонников Нуриева осаждают его во всех уголках Земли. Чтобы сдержать их натиск, приходилось прибегать к помощи значительных сил конной полиции.

Более пятнадцати лет Нуриев был звездой Лондонского королевского балета и являлся постоянным партнером великой английской балерины Марго Фонтейн. Когда они встретились, Фонтейн было 43 года, а Нуриеву — 24, но их дуэт был, пожалуй, одним из самых блистательных за все последние десятилетия. Совместное творчество Фонтейн и Нуриева началось в 1962 году с балета "Жизель". А в 1963 году известный балетмейстер Ф. Аштон специально поставил для этих выдающихся танцовщиков балет "Маргарет и Арман". Сам же Нуриев возродил для Фонтейн и самого себя постановку классического балета М. Петипа "Баядерка" на музыку Л. Минкуса. Именно благодаря этому партнерству Нуриева и стали считать величайшим танцовщиком XX века. Некоторое время их связывали и личные отношения, Фонтейн даже родила дочь от Нуриева, но она вскоре умерла.

Нуриев также работал в труппах Соединенных Штатов Америки, Европы и Австралии. Он великолепно танцевал героя в "Сильфиде", принца в "Спящей красавице" и множество других сложных по исполнению партий. По отзывам людей, которые следили за творчеством Нуриева, он обладал какой-то особенной жадностью, стремясь танцевать не только в классических, но и в современных постановках. Нуриев работал с такими известными на весь мир хореографами, как Р. Пети, Ж. Бежар.

Благодаря его деятельности роль партнера-мужчины стала значимой и сравнялась с ролью балерины. Его танец был не только выразительным, но и удивительно мощным. В нем ярко проявлялась индивидуальность танцовщика. Для большей выразительности Нуриев выходил на сцену в одном трико и танцевальном бандаже. Он хотел показать не просто танец, а всю красоту человеческого тела во время движения, поэтому его танец и был проникнут особой силой. Нуриев не только передавал драматургию, но и воспевал свободу человеческого тела, которое как бы растворялось в танце. Подобную же концепцию в XX веке воплощали, пожалуй, только Вацлав Нижинский и Айседора Дункан. Кстати, и этих артистов критики порицали за то, что они появлялись на сцене излишне обнаженными.

Разносторонность дарования Нуриева проявилась не только в балете. Он много снимался в кино и на телевидении. В 1972 году вышел танцевальный фильм с его участием "Я — танцовщик", а в 1977 году Нуриев снялся в роли известного голливудского актера Валентино в одноименном фильме у режиссера К. Рассела. Несмотря на то, что биография их была во многом разной, в отдельных деталях она совпадала: оба они были фанатиками танца. Вот почему многие считала, что в этой картине Нуриев сыграл самого себя. Как бы в подтверждение духовного родства двух выдающихся артистов многие телеканалы мира, сообщая о смерти Нуриева, транслировали в новостях кадры из фильма, где танцовщик изображает умершего Валентино.

Нуриев также оказался не менее талантливым режиссером, поставив несколько классических балетов для разных компаний. В 1964 году он поставил сразу два балета — "Раймонду" и "Лебединое озеро", в 1966 году появились "Дон Кихот" и "Спящая красавица", на следующий год — балет "Щелкунчик", а еще через десять лет — балеты "Ромео и Джульетта" и "Буря".

В 1982 году артист получил австрийское гражданство, а последние свои годы Нуриев прожил во Франции, поскольку с 1983 по 1989 год он являлся директором балетной труппы парижской Гранд-опера. Однако все его творческие и жизненные планы перечеркнула страшная болезнь — СПИД. Танцовщик покинул сцену, но не замкнулся в своем одиночестве: он давал показательные уроки, общался с людьми, много ездил. В 1990 году он приезжал и на родину, посетил театр, где начинал свою профессиональную карьеру, — Мариинский театр в Санкт-Петербурге. Однако большую часть времени он проводил на собственном острове в Средиземном море, где у него была роскошная вилла.

Болезнь была обнаружена у великого танцора в конце 1984 года. Нуриев сам пришел на прием к молодому парижскому врачу Мишелю Канези, с которым он познакомился за год до этого на Лондонском фестивале балета. Нуриева обследовали в одной из престижных клиник и поставили убийственный диагноз — СПИД (он уже развивался в организме больного в течение последних 4 лет). По одной из версий, танцор подхватил эту болезнь не естественным (половым) путем, а по чистой случайности. Якобы однажды он неосмотрительно перебегал дорогу и был сбит автомобилем. В больнице ему сделали переливание крови, во время которого и была занесена зараза.

Между тем весть о том, что он болен "чумой XX века", Нуриев воспринял спокойно, видимо, рассчитывая вылечиться с помощью своих денег. С этого момента он стал выделять на свое лечение до двух миллионов долларов в год.

Канези и его знакомый вирусолог решили лечить танцора новым лекарством, которое следовало ежедневно вводить внутривенно. Однако такого "ритма" Нуриев не выдержал: через четыре месяца он отказался от инъекций. После этого какое-то время СПИД не давал о себе знать. Но в 1988 году Нуриев вновь обратился к врачам и попросил их провести курс лечения экспериментальным препаратом — азидотимидином. Однако и это лекарство не помогло.

Летом 1991 года болезнь начала прогрессировать. Весной следующего года началась ее последняя стадия. В те дни Нуриев был обеспокоен только одним: ему хотелось во что бы то ни стало осуществить постановку "Ромео и Джульетты". И судьба дала ему такой шанс. На какое-то время Нуриеву стало легче, и он поставил спектакль. Затем уехал из Франции на отдых.

3 сентября Нуриев вернулся в Париж, чтобы провести в этом городе свои последние сто дней. Ему вновь требовалось лечение в стационаре. "Теперь мне конец?" - постоянно спрашивал он своего врача. Но тот не решался говорить ему правду. 20 ноября Нуриев лег в больницу и уже ничего не мог есть. Питание ему вводили через вену. По словам Канези, который находился рядом с Нуриевым в последние мгновения его жизни, великий танцор умер тихо, без страданий.

По одной из версий, КГБ не оставило его в покое и на смертном одре. Так ли это, точно сказать трудно, однако существуют воспоминания, в соответствии с которыми Нуриев подвергался воздествию со стороны советских специалистов в последние месяцы своей жизни: "-При Министерстве обороны существовала контора под официальным названием "Военный профсоюз — 555". Люди, служившие там с 1925 года, изучали и ставили эксперименты по депрессивному воздействию на мозг. Помните время неожиданных падений с балконов, автомобильных аварий и самоубийств у психически здоровых высокопоставленных чиновников, профессоров и других заметных личностей? Вот этим направленным суицидом наша контора и занималась. Командовал ей генерал-полковник Георгий Рагозин. Он потом приобрел известность как "кремлевский экстрасенс". А я в чине капитана был одним из сотрудников. Сразу скажу: то, чем мы занимались, — это не простой гипноз. Всегда и во все времена короли, президенты, генеральные секретари пользовались услугами астрологов, предсказателей, ясновидящих. Все они явно или тайно верили в ауру, связь с космосом, таинственные силы. Советский Союз, как и другие государства, подходил ко всему этому с научной точки зрения, стараясь поставить всех "колдунов" на службу родине. Вот мы и наводили порчу, сглазы и привороты в государственных масштабах и интересах. Денег на это не жалели. Моя группа, например, проходила спецкурс в Северной Мексике и Перу.

- И как ваши знания пригодились в случае с Нуриевым? Для чего вы вообще там оказались?

- Нуриева я увидел за год до встречи, правда, еще не зная, что это он. Мне принесли в конверте полоску фотографии глаз. Попросили поработать с ними на предмет контактности. Посмотреть, можно ли влиять на этого человека. Помню, они меня очень поразили. Такого соединения порока и чистоты я еще не видел, но подобных людей чем-то увлечь и войти с ними в контакт проще простого. При желании с ним можно было сделать все что угодно. Я доложил об этом и еще о том, что обладателю этих глаз жить осталось недолго. Дал прогноз на полтора года.

Потом через какое-то время мне приказали собираться в заграничную командировку. Куда — не сказали. Через день посадили в самолет и только, когда я из иллюминатора увидел Эйфелеву башню, понял, что в Париже. Нас, меня и еще двух человек, встретил автобус с завешенными окнами, который отвез в русское посольство.

Там первые пять дней мы проходили медицинские проверки. Потом мы прошли обработку тела, все волосы с рук, ног удалили, по-моему, солью таллия обработали слизистые, коротко подстригли, выдали по французскому одеколону, халату, шапочке и марлевой повязке, которые впоследствии менялись каждый день, последним выдали по облегающему комбинезону из биологической пленки, который мы должны были носить под одеждой. Нуриев к тому времени находился на той стадии болезни, когда за сутки можно было умереть от случайно занесенной инфекции.

Каждый из нас должен был проводить с "клиентом" - кто он, нам так и не сказали — по 45 минут. Те двое во время сна, я — днем. Предупредив, что этот человек знает русский, нас заставили выучить "легенды" врачей. Меня назначили терапевтом. Задача давалась простая. Создать фактор изменения геомагнитной проводимости, при котором препарат, вкалываемый ему в вену на ноге, действовал бы с максимальным результатом, соответствующим лабораторным параметрам испытуемого вещества.

- То есть вы работали не с человеком, а с лекарством?

Абсолютно верно. Название лекарства до сих пор не знаю, но видел результаты опытов над крысами. Старые превращались в молодых — обновлялся состав крови, регенерировала кожа. Препарат максимально повышает иммунозащитную реакцию, восстанавливает "Т"- и "В"-лимфоциты и заставляет активно работать стволовые клетки. Состояние здоровья Нуриева в период нашего контакта было смертельным, и только препарат и люди, работающие с ним, могли продлить его жизнь на пару месяцев.

- Какую выгоду имело правительство от продления жизни Нуриева, считавшегося в Советском Союзе предателем?

- Я точно не знаю, но, судя по всему, были заключены некоторые договоренности, что часть наследства должна была перейти на секретные счета КГБ. Финансовая сделка была назначена на определенный день, до которого Нуриев так и не дожил."

Нуриев являлся владельцем превосходной коллекции произведений искусства. Он уделял много внимания и своим сценическим нарядам. Сохранилось следующее высказывание М. Барышникова: "Рудольф подвел меня к гардеробной, в которой находилась коллекция его театральных костюмов. Он вынимал мне костюм за костюмом и показывал, как они сконструированы. Действительно, каждый из них был сшит по-особому, так, чтобы колет тесно облегал торс, не елозил, со специально встроенными подмышками, чтобы во время танца актеру легко было поднимать руки".

Поскольку прямых наследников у Нуриева не оказалось, большая часть принадлежавших ему вещей после его смерти была распродана. Например, костюм графа Альберта, сшитый для выступления в "Жизели", был куплен на аукционе "Кристи" в Нью-Йорке за 51570 долларов.

Великий танцовщик похоронен на русском кладбище Сен-Женевьев де Буа под Парижем, где нашли свой последний приют многие наши знаменитые соотечественники, в разное время покинувшие Россию. Недалеко от могилы Нуриева находится и могила известного русского кинорежиссера Андрея Тарковского.

Священник расположенной на кладбище православной церкви рассказывает, что родственники и друзья Рудольфа Нуриева устраивали панихиду и по мусульманскому, и по православному обряду, поскольку незадолго до смерти он будто бы принял православие. Но даже если это и не так, Рудольф Нуриев принадлежит всему миру...