Последняя воля офицера Балдина

В последние дни на очередном этапе реституции особенно остро разгорелась борьба за "балдинскую коллекцию". Основные баталии происходят между Минкультом РФ, в частности, между министром культуры Швыдким и Генпрокуратурой по поводу вывоза "балдинской" коллекции". Это коллекция художественных работ, вывезенная капиталом Балдиным в 1945 году из подвала немецкого замка. В ее состав входят 364 художественные работы. По мнению Минкульта, они относятся к ценностям, незаконно перемещенным на территорию РФ или СССР в качестве осуществления компенсаторной реституции. Что же касается Генпрокуратуры, то она потребовала приостановить вывоз из России в Германию предметов "балдинской" коллекции". Прокуратура заявила, что "Их вывоз может осуществляться только законным собственником либо лицом, уполномоченным на то собственником в установленном законом порядке". Т.е. Генпрокуратура требует документального подтверждение права собственности художественного общества Бремена на вывозимые предметы. Вдова офицера советской армии, Виктора Ивановича Балдина, который и вывез в чемодане эти работы из Бремена, Юлия Балдина так комментирует ситуацию:

- Я думаю, что тут просто какая-то другая заинтересованность, третья. Это даже неважно, что перевезти или не перевезти. Тут идет спор личных амбиций, по-моему, каких-то Губенко, не по отношению к Швыдкому, а, скорее, по отношению к Балдину. Потому что Виктор Иванович их привез, сам, один, он просил начальство помочь, дать машину или что, чтобы вывезти это, весь материал, который там был. Он там что-то оставил, потому что просто не было сил. Он целую ночь срезал ножичком маленьким только рисунки, потому что с паспарту их вывезти было невозможно, это слишком тяжело, их много.
- Очень многие спрашивают, почему он, собственно, их вывез? В чем была необходимость? Они что, были там в трагическом состоянии?..
- Они валялись на полу. Их там жгли, растаскивали солдаты, забирали обнаженных женщин, в основном, что их интересовало. А на следующее утро они должны были уходить. Но Виктор Иванович все-таки архитектор, искусствовед в какой-то степени. И потом, он же понимал, что это такое — значит, останется и погибнет эта коллекция. Ну, как может интеллигентный культурный человек допустить, чтобы такие ценности погибали ни за что, ни про что? А вот высшее начальство, капитан-полковник, или, может быть, выше, Ковалев, сказал Виктору Ивановичу — а сколько тебе лет, капитан? Он говорит — 25. Ну, и иди, вроде того, что ты тут, молодежь зеленая, понимаешь. Вот, посмотри в окно, подвел его к окну и показал, машины стоят и грузят мебель, ковры, вазы, ну, все, что возможно вывезти из комнат этого графа. А ты просишь машину для каких-то рисунков! Так буквально сказал — делай с ними, что хочешь. Вот Виктор Иванович, почти что плача, взял большую толстую свечу в замке и пошел, ну, что делать? Взял ножик и стал срезать. Даже на некоторых есть капли воска, которые падали, потому что он с обратной стороны писал фамилию автора, чтобы не перепутать. И вот целую ночь так работал. А снаружи стоял солдат, чтобы никто не заходил. Утро настало, свеча догорела, дальше нет возможности работать, и времени нет — надо идти в Россию. И он оставил, не знаю, 50-60 картин, наверное, не срезанных. И они все пропали. Через какое-то время директор Кунстхалле показывал и говорил, что это был такой сверток, кто-то его...
-Что было с этими работами, когда они попали в СССР?
- Первым делом Виктор Иванович поехал в Лавру, он оттуда и ушел на фронт, он был реставратором, и был потом главным архитектором проекта всей Лавры. И организовал ремесленное училище, чтобы учить реставрации молодежь. И 3 года он был директором училища, а чемодан лежал у него под кроватью. Он, в свободное от своей работы время, в выходные дни, описывал работы коллекции. Тогда и был сделан его первоначальный список. Именно об этом времени Губенко очень волновался, что он делал с этими рисунками 2 года, почему 1946-1947 годы их не отдавал...
Так вот Виктор Иванович составлял опись работ, потому что он знал, кто это, пофамильно. Там его мелкий, такой бисерный почерк на листах...
- Какова была дальнейшая судьба коллекции?
- Дальше он понял огромную ценность коллекции. Стали приходить коллекционеры, интересующиеся люди — может, продашь, выменяешь на что-то... Квартира, дача — все будешь иметь. Виктор Иванович говорил — не могу, это коллекция, ее надо вернуть по принадлежности в музей Бремена, я спас ее для того, чтобы она не погибла, для человечества. Ценности принадлежат не немцам, там, в Германии, а вообще всему человечеству.
- Т.е. он высказывал идеи возврата коллекции?
- Да, конечно.
- И после, когда Виктор Иванович стал в 1963 году директором музея, куда переместилась эта коллекция?
- Никуда не переместилась, она там и была. Когда Виктор Иванович принимал музей, пожилой главный хранитель сказал ему — а, ерунду подписываете, вот, у нас есть ценности такие, которые какой-то чудак офицер после войны нам принес и отдал на хранение. А Виктор Иванович говорит — да я знаю этого чудака, это я. Этот бедный старик так и сел, потому что он не ожидал, что он своему новому директору скажет — какой-то чудак. Вот так они остались. Виктор Иванович первым делом, он проверил, все ли есть, списки-то у него были, с войны делал все не в одном экземпляре. И потом сфотографировал, негативы, прекрасные совершенно факсимильные фотографии. А рисунки лежали. Потом Виктор Ивановичушел на пенсию в 1987 году, и они через какое-то время исчезли в неизвестном направлении. Доходили до нас слухи, что некий чиновник сказал — Балдин умрет, мы рисунки не отдадим. А потом пришли Губенко с Евгением Розановым, это был председатель Госкомитета по строительству и архитектуре. Музей принадлежал Госстрою а Минкульт никакого отношения к этому ведомству не имел, так что Губенко не был начальником над этими рисунками. ... Сотрудников выгнали, и увезли рисунки в неизвестном направлении. Не позвали и Балдина, и приказали — о Балдине ни слова. Нигде и никакой документации, хотя она была приложена, как полагается, к этой коллекции была огромная документация, все, что было о ней известно, не взяли.
Говорили, что рисунки были в "Госхране", Лавре, в одной из башен. А потом они очутились в Эрмитаже. Мы увидели, Саша Невзоров по ТВ показал кассету, вот, 364 штуки, вот они там. Савелий Ямщиков написал "Известиях" в 1992 году, что рисунки исчезают, и что 20 из них уже нет, что их продали в Кунстхалле, заплатили им такими-то вещами... Тогда Виктор Иванович взволновался, стал звонить в Эрмитаж, узнать, что происходит с коллекцией. И тогдашний директор Суслов спросил его, какое ему дело, и какое он имееет к этому отношение...
-Генпрокуратура и Губенко тоже говорят, что отдавать можно собственнику, а сказать, что художественное общество Бремена является собственником невозможно. Там, конечно, стоят штампы, но трудно сказать, что они — собственники. Возможно ценности просто там хранились. Кроме того, по российскому Гражданскому кодексу в силу давности срока с того времени, как ввезли сюда эту коллекцию, права собственности на эти произведения искусства приобрела Россия. Это буква закона. Что вы думаете по этому поводу?
На первый вопрос точнее смогут ответить немцы. Потому что в 1943 году граф Пинесмат взял всю эту коллекцию в свой замок и спрятал, потому что он курировал музей в Бремене. Стали падать бомбы, и он решил, что его замок будет самым надежным местом, где можно спрятать ценности. Спрятал, но вот не повезло — нашли. А второе, то, что теперь — навечно наше. Я не знаю, можно ли это расценивать как "навечно", оно же не лежало тихо. Виктор Иванович все время писал, говорил, просил передать...
- А он просил вернуть эту коллекцию?
- А как же! Он писал это Брежневу, правда, была "холодная война"... После войны он сам не мог этого сделать, ну, это понятно, как же он передаст? С какой стати и кому?..
- А к кому он обращался?
-Во-первых, к Брежневу, когда генсек собирался первый раз ехать в Германию, Виктор Иванович ему предложил вернуть коллекцию. Письма у меня есть.
Писал Демичеву в бытность его министром культуры. Тот сказал ему — подождите, давайте передадим в ГДР, ну, подождите немножко. 10 лет еще Виктор Иванович ждал. Потому еще писал Горбачеву дважды или трижды, дважды Раисе Максимовне, передавал прямо через Мясникова, который был ее заместителем. Но никаких ответов не получил. Последнее письмо он написал Ельцину, Ельцин ответил, что, дескать, Виктор Иванович, Ваш благородный поступок я очень ценю, и я вас благодарю за такой подвиг, и все это, конечно, надо вернуть, и я уверен, что они вернутся, но это не должна быть улица с односторонним движением, что-то в этом духе...
-Ваша позиция заключается в том, что коллекция должна быть возвращена?
- Я считаю, что да. Как хотел Виктор Иванович все это время, иначе он бы себе оставил, или что-то бы продал, мы бы жили нормально. Я была 3 года в Германии, угнанная эсэсовцами на работы, 1942-1945 годы, 3 года ровно в Дрездене работала по 12 часов на фабрике, девочка в 16 лет. А когда вернулась в Россию — я враг, я не могла ни на работу устроиться, не могла учиться...Так и перебивалась с хлеба на воду.
-Мы можем только низко поклониться памяти Виктора Ивановича, который спас эти работы не только для РФ, но для всего человечества. И надеемся, что в конце концов, его воля будет осуществлена...

Подготовила Елена Киселева