Татьяна Гармаш-Роффе: «Детектив жанр куда более трудный, чем обычный роман»

Татьяну Гармаш-Роффе нельзя назвать ни русской Агатой Кристи, ни Сименоном. У британской детективщицы хотя и были континентальные герои, но все же она сугубо английский писатель. С Жоржем Сименоном ситуация вроде бы более близкая, но Татьяна отвергает это лестное сравнение. В гостях у «Правды.Ру» русский автор детективов Татьяна Гармаш-Роффе, которая живет в Париже.

Фото: Татьяна Гармаш-Роффе: «Детектив жанр куда более трудный, чем

- Татьяна, в России вы были театральным критиком, а в Париже стали писателем. Что, там воздух особый?

- В Париже... Там у меня муж особый! Когда я пожаловалась ему, что мне тоскливо без творчества, без «писания» (понятно, что во Франции я не могла продолжать заниматься театром), - то именно он подтолкнул меня к тому, чтобы я превратила какие-то свои давние смутные замыслы в романы. И условия для этого создал.

- Для вас, как автора детективов, какие имена в этом жанре наиболее значимы? Не могу не спросить про Сименона. Его романы чем-то напоминают вашу прозу: и психологизмом, и занимательностью.

- Спасибо за лестное сравнение... Хотя мне кажется, что широкое движение к «психологизму» идет уже давно, дружно и повсеместно. Возьмите для примера хотя бы сериалы, причем любой страны: сплошной психологизм! Часто примитивный, трехкопеечный, - но примечательна сама тенденция. В 19 веке русская литература была первым «душеведом» (на чем мы все, российские авторы, и выросли; хорошо ли, плохо ли, - кто как сумел, в меру таланта каждого, - но традиция впитана «с молоком»), тогда как в наше время интерес к внутреннему миру личности сильно возрос во всех странах. И это отрадно, если говорить об общекультурной тенденции.

Что же до детективов, то занимательность сюжета в них так же обязательна, как логика расследования (на коей держится сам жанр). Но лично меня увлекают сюжеты, в которых, помимо обычной занимательности, есть некая непонятность, - загадка, тайна, головоломка. Когда сыщик и читатель даже толком не понимают, что именно происходит! И с какой стороны за дело взяться... Здесь мои авторитеты – французские детективщики: Жапризо, Буало и Нарсежак.

- Действие ваших романов происходит в Москве. Как вы думаете, легче писать, находясь в гуще событий, или предпочтительнее взгляд со стороны?

- У каждого «местоположения» есть свои преимущества. Находясь далеко, можно упустить какие-то детали. Помнится, сколько-то лет назад я впервые натолкнулась в одном отечественном романе на фразу: «У нее был первый в городе «Лексус». Ох, и долго же я гадала, что может означать это слово! Все искала связь с «лексикой»... Во Франции японских машин мало, и даже сейчас «Лексусы» редки.

- Однако «большое видится на расстояньи», как известно. Со стороны хорошо видны процессы, которые происходят в российском обществе. Отчасти узнаваемые (для меня), поскольку у нас идет становление многих западных схем, уже мне хорошо знакомых по жизни во Франции. А отчасти специфически-русские, связанные с нашей ментальностью.

- Вы на собственном примере узнали, что такое французское правосудие. Скажите, чем руководствуется западная Фемида, когда защищает авторские права? Ваш случай уникален или уже были прецеденты?

- Теоретически, Фемида руководствуется идеей справедливости... Но люди есть люди, - даже те, кто давал присягу служить исключительно правосудию. Существуют определенные группы, которые лоббируют судебные процессы и решения в своих интересах, - увы.

Крупный специалист по плагиату, мадам Элен Индар, выпустила книгу, где отдельная глава посвящена моему судебному делу. Она пишет: «Судья, принимая решение, не мог не учитывать те финансовые последствия, к которым могло привести судебное признание плагиата»... В самом деле, издательство и автор (Марк Леви) выручили за это сомнительное произведение, столь похожее на мой роман, колоссальные суммы, и признание плагиата судом привело бы их к финансовому краху и потере репутации.

- Мой случай, если говорить о плагиате, совсем не уникален. Плагиатчиков, - людей, желающих поживиться за счет чужого таланта и фантазии, - предостаточно повсюду. Особенно легкой добычей становится для них начинающий автор, тем более иностранный. В этом случае шанс, что плагиат будет обнаружен, крайне мал... Зато шанс, что крупная организация, - издательство или киностудия, - сумеет выиграть дело против автора-одиночки, очень велик.

Судью на Западе подкупить трудно, если речь о деньгах, - но повлиять на него можно... Издатель с ним, к примеру, играет в одном клубе в гольф. Или состоит в одной масонской ложе. Или, к примеру, как в моем случае, женат на дочери бывшего президента страны... Ведь решающим фактором в вынесении решения является так называемое «внутреннее убеждение» судьи, - а убеждение, да еще и внутреннее, материя тонкая... и податливая.

- Какая из российских литературных премий вам больше всего нравится.

- Признаться, я не слежу за премиями. Знаю, что есть премия вашего почти однофамильца, но кому и за что ее присуждают, не интересовалась...

- Почему?

- Во Франции, как и в Англии (наверное, и в других странах, я не в курсе), существуют премии за лучший детективный роман. Жаль, что у нас таких нет. Детектив – жанр трудный и трудоемкий, - куда более, чем обычный роман! Он требует, помимо хорошего слога (как любое произведение литературы), и точного понимания психологии, и логики, и инженерно продуманной конструкции сюжета... И было бы вовсе не лишним учредить в России «детективные» премии!

Впрочем, я знаю некоторые факты (из частных разговоров с «посвященными»), которые показывают, что большинство премий тоже лоббируются в интересах каких-то групп, отчего финалисты известны комитетам задолго до голосования... Хочется верить, что подобное касается не всех премий!

Читайте еще в разделе «Культура».