Рохус Миш о последнем дне рождения фюрера

20 апреля 1945 г.

Я сидел на телефонной станции и не мог спастись от телефонных разговоров, весь день шел поток поздравлений. Дизельный двигатель Генчеля и мой череп ворчали наперегонки. Система вытяжной вентиляции работала беспрерывно (...)

Часть первая. Рохус Миш: «Я был последним телохранителем Гитлера»

Часть вторая. Рохус Миш: «В кровати для гостей лежала Ева Браун»

Военное положение можно было обозначить только как катастрофическое, в Рурском котле несколько дней ранее капитулировала группа армий "Б" в количестве 300 000 военнослужащих. Её главнокомандующий, генерал-фельдмаршал Вальтер Модель, вскоре после этого застрелился. Британцы и американцы стояли на Эльбе, русские перед воротами столицы рейха (...)

Вечером Ева (Браун - ред.) собрала оставшихся пришедших поздравить с днем рождения гостей еще раз наверху в «квартире фюрера». Бункер был почти пуст. Только я находился на своем рабочем месте, и Гитлер в своей комнате – последний праздник в имперской канцелярии происходил без рейхсканцлера.

Пикантные отрывки из дневника Гитлера

21 апреля 1945

Утром рейхсканцелярию подвергли сильному обстрелу. В глубоком бункере ничего не было слышно, только в случае, если граната взрывалась вблизи выхода в сад, стены на мгновение вздрагивали (...)

Последние месяцы для Гитлера не прошли бесследно. Каждое поражение, каждая потеря, каждая воображаемая или фактическая измена в его самом тесном кругу позволяли теперь отчетливо видеть прогрессирующий физический упадок. Теперь он медленно передвигался, приволакивая ногу. Глаза часто смотрели без фиксации на объекте, равновесие казалось нарушенным.

Прежде всего, крайне замедлились его движения, в общем и целом он производил на меня впечатление старика. Левая рука заметно дрожала, прежде мне это не бросалось в глаза, все-таки он целеустремленно хватал депеши – но уже правой рукой.

Как и в лучшие времена, когда он боролся со своим слабым зрением, также и в данном случае, он боролся против очевидных признаков упадка и отменно скрывал, что у него дрожит рука (...)

22 апреля 1945

В «бункере фюрера» царило взволнованное оживление. Меня это удивляло. «Шеф всех уволил», - шепнул мне Ретцбах (заместитель Миша - ред.).

Что произошло? В той сумбурной и шумной ситуации Гитлер, наконец, произнес магические слова и с тех пор неоднократно повторял их всем тем, кто недоверчиво прятался в бункере: «Война проиграна». Участники совещаний, приятели конвоиров и ребят из службы безопасности, прислуга и прочий персонал – все теперь поняли. ГИТЛЕР СДАЛСЯ.

«Война проиграна». В 1943 году эти слова были нечеткими, почти никем не замеченными. На этот раз, однако, они означали конец. То, что отныне происходило, было только лишь подготовкой отступления.

«Шеф остается в Берлине» доложил мой заместитель и при этом убедительно посмотрел на меня. Мы сознавали, что за этим скрывалось. Он покончит с собой. Он не остановится ни перед чем, тогда это был для него вариант, он уже несколько раз намекнул на это. «Все могут идти», - продолжал Ретцбах. «Гитлер сказал: «Никто больше никому не обязан».

Читайте еще в разделе "Культура".