Убийцу Бетховена изобличили судмедэксперты

Австрийский патологоанатом Кристиан Райтер (Christian Reiter), который работает судмедэкспертом в Венском университете, установил личность убийцы Людвига ван Бетховена. Им оказался домашний врач композитора Андреас Ваврух (Andreas Wawruch).

Фото: Убийцу Бетховена изобличили судмедэксперты

Убийцу Бетховена изобличили судмедэксперты

Двух волос из пышной шевелюры маэстро, срезанных в последние дни его жизни, о чем свидетельствует документальная запись, хватило для проведения химического анализа. Результаты исследований Райтер опубликовал в американском научном журнале «Beethoven Journal». Каждый раз после визитов Андреаса Вавруха, у Бетховена отмечается повышение концентрации свинца в волосах. Доктор использовал свинец для лечения, не подозревая, что у его пациента цирроз печени, а лекарства, содержащие свинец, окончательно могут её погубить.

В декабре 1826 года, страдающий от воспаления легких, Бетховен обращается к венскому доктору Вавруху с тем, чтобы тот дал ему эффективное средство от болезни. Вследствие этого лечения в животе композитора резко увеличивается скопление жидкости. Чтобы её удалить, врач делал пункцию, после чего, с целью дезинфекции, накладывал на рану лечебную повязку с содержанием свинца. Медицина того времени в качестве антибиотиков часто использовала довольно опасные вещества. Хотя, в принципе, здоровому человеку такие дозы не угрожала. Поэтому Кристиан Райтер специально оговаривает, что лечащий врач стал невольным убийцей своего пациента.

Клинические симптомы, приведшие к смерти Бетховена, точно описаны доктором Ваврухом. Наряду с желтухой и водянкой, он обнаружил «отчетливые следы твердых узлов на печени», а также что сама печень «была наполовину ее объема сморщена, плотная, как кожа… и на ее бугристой поверхности, как и на ее содержимом узлы величиной с горошину, проросшие тканью». Это диагноз цирроза печени.

В тоже время Ваврух указывал на пристрастие Бетховена к выпивке. «Он не привык серьезно думать о советах врача, и начал употреблять крепкие напитки; чтобы возбудить аппетит и как-нибудь укрепить желудок, употреблял в неограниченном количестве крепкий пунш и мороженое и совершал продолжительные утомительные прогулки пешком. Именно это изменение образа жизни уже семь лет назад привело его на край могилы», - писал о последних годах жизни своего именито пациента Андреас Ваврух.

Еще осенью 1826 года, когда Бетховен гостил в имении брата, у него началась брюшная водянка, он злоупотреблял вином. Брат Иоганн рассказывал, что Людвиг «к обеду съедал несколько яиц всмятку и пил больше вина, чем обычно».

Немецкий врач и историк медицины А. Ноймайр в своем классическом труде «Музыка и медицина» отмечал, что Антон Шиндлер «резко критиковал замечания доктора Вавруха в его заключении о болезни за то, что тот якобы объявил Бетховена «пьяницей», но в то же время признался, «что эти неприятные слухи о нем распространились и до сочинения Вавруха». Из всех документов ясно, что Бетховен не был ни алкоголиком, ни пьяницей, и, как многие его друзья, любил выпить стакан вина или пива, но, как правило, регулярно в течение всей своей жизни». Не правда ли интересно читать эти строки в свете новых данных? Не хочется думать, что доктор Ваврух стремился обелить себя.

Первым обнаружил высокую концентрацию свинца в тканях композитора ученый из Аргоннской национальной лаборатории (штат Иллинойс) Билл Уолш, который пару лет назад исследовал останки Бетховена. Однако он ставит под сомнение некоторые выводы своего коллеги. Уолш считает, что волосы - ненадежный показатель состояния организма (в отличие от костей). По версии американского ученого, свинец накапливался в тканях Бетховена годами, а не в последние месяцы его жизни, как утверждает Райтер. Но оба исследователя сходятся в том, что великий композитор был очень тяжело болен в последние годы жизни, и свинец наверняка сыграл не последнюю роль в его кончине в возрасте 56 лет.

Смертный час Бетховена наступил во время разбушевавшейся стихии, со снежной бурей, молнией и громом. Доктор Ваврух закончил свое заключение словами: «Разве не предсказал римский авгур по внезапному возмущению стихий его апофеоз?» А может то было предостережение самому эскулапу, послужившему невольным орудием Судьбы?