Память о Шаламове — память о миллионах невинно растерзанных людей

1 июля исполнилось 100 лет со дня рождения Варлама Шаламова , человека яркой, но трагической судьбы. В общей сложности 22 года он провел в лагерях. Но сумел не просто выжить в аду, что само по себе было чудом. Не только не сломаться, но первым со всей беспощадностью рассказать леденящую правду о том, что представляли собой сталинские лагеря.

Варлам Шаламов родился в Вологде. Отец писателя — Тихон Николаевич, потомственный священник, был в городе видным человеком, поскольку не только служил в церкви, но и активно занимался общественной деятельностью, поддерживал связи с ссыльными революционерами, выступал против черносотенцев, выступал за приобщение народа к знаниям и культуре. Почти 11 лет прослуживший на Алеутских островах в качестве православного миссионера, он был человеком европейски образованным, придерживался независимых взглядов.

Варлам Шаламов писал в «Четвертой Вологде»: «В будущем отец ничего не угадал… На себя он смотрел, как на человека, который пришел не только служить Богу, сколько вести сражение за лучшее будущее России… Отцу мстили все — и за все. За грамотность, за интеллигентность. Все исторические страсти русского народа хлестали через порог нашего дома». «У отца я учился крепости душевной». О матери писатель писал: «Ей обязан я стихами». «Мама моя знала бесконечное количество стихов — главным образом классиков. Всевозможные стихотворные цитаты хранились в маминой памяти на все случаи жизни».

После окончания Вологодской гимназии 17-летний юноша уезжает в Москву, где в течение двух лет работает дубильщиком на кожевенном заводе в Сетуни. В 1926 году поступает в Московский университет на факультет советского права, активно участвует в жизни столицы, участвует в митингах и литературных диспутах. 19 февраля 1929 года арестован за распространение так называемого завещания Ленина — "Письма к съезду" — и приговорен к трем годам лагерного заключения, которое отбывал на Вишере, на Серном Урале. «…Этот день и час я считаю началом своей общественной жизни…

После увлечения историей русского освободительного движения, после кипящего Московского университета 1926 года, кипящей Москвы — мне надлежало испытать свои истинные душевные качества», — писал Шаламов. Полностью отбыв срок заключения, вернулся в Москву, где продолжил литературную деятельность: работал в небольших профсоюзных журналах. Генеральная прокуратура РФ реабилитировала писателя по делу 1929 года — только 12 апреля 2002 года. В 1936 году в журнале "Октябрь" был опубликован один из его первых рассказов — "Три смерти доктора Аустино".

1 января 1937 снова арестован, приговорен к пяти годам колымских лагерей: работал на золотых приисках, в тайге, на угольных разработках Магаданской области. В 1942 получил новый срок — 10 лет — за то, что назвал Бунина русским классиком, что было расценено как антисоветская агитация. Снова прошел через побои, голод, холод, унижения... На Колыме заключенные, изможденные и страдающие от болезней, трудились на золотодобывающих приисках даже при сорокаградусном морозе.

В 1946 врач А. Пантюхов, рискуя собственной "карьерой" заключенного-врача, направил Шаламова на курсы фельдшеров, в центральную больницу. Это спасло Шаламову жизнь. В 1949 впервые стал записывать стихи. В 1951 был освобожден из лагеря, но уехать не смог. Только в ноябре 1953 приезжает в Москву, встречается с семьей, но жить здесь еще не имеет права, так как не реабилитирован. Уезжает в Калининскую область, работает мастером на торфоразработках, затем агентом по снабжению и... пишет колымские рассказы, которые назвал "художественным исследованием страшной реальности".

В их основу лег страшный опыт лагерей: жизнь на грани смерти, в аду, в условиях, когда твоя жизнь и жизни таких, как ты, не стоит и гроша, муки голода и холода, бесконечные унижения. В отличие от Александра Солженицина, утверждавшего, что лагерный опыт может быть облагораживающим, Варлам Шаламов был убежден, что лагерь превращает человека в забитое звероподобное существо. Он пытается показать, что нравственные и физические силы человека не безграничны. Расчеловечение, по его словам, начинается именно с физических мук.

После реабилитации, в 1956, вернулся в Москву, работал в журнале "Москва" внештатным корреспондентом, печатал очерки. Позже он напишет: «Мне было свыше 45 лет, я старался обогнать время и писал день и ночь стихи и рассказы. Каждый мой рассказ — пощечина сталинизму… Каждый мой рассказ — абсолютная достоверность документа… Лагерь — отрицательная школа с первого до последнего дня для кого угодно. Но уж если ты видел, надо сказать правду, как бы она ни была страшна. Потребность в такого рода документах чрезвычайно велика. Ведь в каждой семье, и в деревне, и в городе, среди интеллигенции, рабочих и крестьян были люди, или родственники, или знакомые, которые погибли в заключении. Это и есть тот русский читатель да и не только русский, — который ждет от нас ответа».

В 1957 журнал "Знамя" опубликовал его стихи. В 1961 вышел первый сборник стихов "Огниво", в 1964 — "Шелест листьев", в 1967 — "Дорога и судьба". Однако рассказы Шаламова никто не решался печатать. Даже во времена хрущевской оттепели они были слишком смелы, чтобы быть изданными. Но с 1966 года рассказы Шаламова стали выходить в эмигрантских изданиях. В 1971 закончена повесть "Черная Вологда", в 1973 — повести "Вишера", "Федор Раскольников".

Варлам Шаламов работал до последних дней, даже в специнтернате для психохроников, куда в 1979 поместил его Литфонд, последнем пристанище писателя. 17 января 1982 потерявший слух и зрение, совершенно беззащитный Шаламов умер от воспаления легких... В 1987 появились первые публикации его прозы, стихов из колымских тетрадей. В 1988 "Новый мир" напечатал подборку из колымских рассказов.

«Он был высок, худ, длиннорук, с круглой головой и неправильными чертами скуловатого лица, изрезанного глубокими складками-бороздами. И на лице этом — яркие синие глаза, словно вспыхивавшие при разговоре, когда разговор приобретал интересный для него поворот. Кисти рук у него были очень сильные — кисти, прикипевшие к тачке, хотя сами руки все время странно двигались, вращались в плечевых суставах. Ему выбили эти суставы при допросах, так же как повредили и вестибулярный аппарат: всякий раз, садясь, особенно если стул или кресло были низкими, он на мгновение терял сознание, эквилибр, ощущение пространства и не сразу мог в нем найти себя, — вспоминал писатель Олег Михайлов (Литературная Россия, 2002, 8 марта). — В разговоре произносил слова отрывисто и даже отворачивал от собеседника лицо — не привычка ли после допросов? Говорил несколько в нос»

Его творчество — памятник мученикам Колымы, яркое и точное свидетельство трагедии XX века. Память о Шаламове — память о миллионах невинно растерзанных людей.

Материал подготовлен на основе открытых источников.