Оперетта "Москва, Черёмушки" Шостаковича в центре "На Страстном" — настоящее погружение в 50-е

Показами оперетты Дмитрия Шостаковича "Москва, Черёмушки" и оперы Сергея Прокофьева "Повесть о настоящем человеке" на Большой сцене театрального центра "На Страстном" завершился 10-й, юбилейный, сезон проекта "Новый оперный мир". В гостях у Pravda.Ru молодые оперные исполнители Диляра Калимуллина и Владимир Болтенко.

— "Новый оперный мир", или New Opera World, — это когда молодые вокалисты, инструменталисты, только что окончившие учебные заведения, или уже маститые артисты собираются и в ускоренном режиме, за две-три недели, ставят полномасштабную оперу, настоящий оперный спектакль. Наши сегодняшние гости — солисты оперетты Дмитрия Шостаковича "Москва, Черёмушки".

Визитная карточка

— Диляра, откуда вы родом, что вы закончили, где поёте и как вы попали в этот проект?

Д.К.: Я родом из маленького посёлка Джалиль в республике Татарстан. Окончила Институт музыки имени Шнитке в Москве в классе Ирины Павловны Рубцовой. Сейчас я вышла в свободное плавание, пробую себя в различных проектах, в различных концертах. О проекте мне рассказал наш знакомый концертмейстер Дмитрий Валентинович Коростелёв, он, кстати, тоже принимал участие в этом проекте. Я ознакомилась с заявкой и решила попробовать себя. Роль Лидочки из "Москва, Черёмушки" близка мне и по характеру, и по голосу. Буквально на следующий день я записала видео, подала заявку, и меня отобрали.

— Владимир Болтенко исполнял все три вечера подряд замечательную хитовую роль Бориса Корецкого, человека без адреса. Володя, расскажите о себе.

В.Б.: Я родился в городе Кузнецке Пензенской области, окончил там музыкальную школу, поступил в академическое музыкальное училище при Московской государственной консерватории, в 2020 году я окончил училище и поступил в Институт музыки имени Альфреда Шнитке. Сейчас я являюсь студентом пятого курса.

У меня был свободный август, я увидел, что проект "Новый оперный мир" ищет лирического баритона на партию Бориса Корецкого. Подумал, что это судьба, что обязательно нужно отправить заявку. И так сложилось, что мне удалось пройти отбор, кастинг и исполнить эту чудесную партию трижды.

— Вы, несмотря на свою молодость, не просто хорошо поёте, не просто обладаете драматическим дарованием, вы поёте именно так, как это делали оперные певцы в 1950-е годы. Это какой-то особый талант или этому учат? Объясните, как можно так чувствовать время.

В.Б.: Очень важно исполнять в том стиле, в котором написано то или иное произведение. Мой педагог Михаил Михайлович Кизин исполнял много советской музыки, и мы на наших уроках большое количество времени уделяем именно слову. В оперетте очень важно слово, чтобы зрители понимали, о чём мы поём. И я думаю, наши уроки не прошли зря, надеюсь, что удалось передать стилистику того времени.

Артисты и роли

— Когда вас слушаешь, возникает ощущение, что ты перенёсся в Москву 1959 года с её стройками, реновациями. Скажите, пожалуйста, Диляра, ваш персонаж — это в какой-то степени ваше альтер-эго? Как вы себе представляете вашу героиню: она моралистка, просто порядочная девушка, которая хочет выйти замуж, или она строитель нового общества?

Д.К.: Во-первых, я бы хотела сказать, что Лидочка — это, конечно же, многогранный человек, как и каждый из нас, в ней очень много честности, правильности, при этом она хочет, как каждая молодая девушка, любви, честной, искренней, доброй, она готова её дарить и получать, но также ей страшно в это погрузиться. Поэтому хотелось уловить мельчайшие детали её характера, найти их в себе и передать.

В.Б.: Я думаю, что у нас была потрясающая постановочная команда, которая и стилистически нам очень помогла погрузиться в материал, и передать музыкальные нюансы. Благодаря их работе и нашим исканиям, думаю, у нас получилось сделать что-то достойное и привлекательное и для зрителей, и для самих себя в первую очередь.

— Кто был режиссёром-постановщиком спектакля?

Д.К.: Нашим режиссёром был Даниил Дмитриев, он сейчас режиссёр Красноярского оперного театра. Наш дирижёр маэстро Алексей Верещагин — потрясающий музыкальный композитор.

Легко ли исполнять лёгкую музыку

— Шостаковича в своё время очень критиковали за "Москву, Черёмушки", к любой новой его вещи всегда было немного предвзятое отношение. Шостакович был серьёзным композитором, который должен был писать серьёзную музыку для серьёзного оркестрового состава. "Москву, Черёмушки" сочли низким жанром.

В.Б.: Очень легким...

— "Москва, Черёмушки" — хитовое произведение с очень запоминающимися мелодиями. Такую музыку легко петь или это обманчивое впечатление?

В.Б.: Конечно, это обманчивое впечатление. Чтобы казалось, что петь легко, нужно потратить очень много усилий. То, что кажется лёгким, на самом деле всегда требует очень большой работы. Но музыка потрясающая. Когда я первый раз послушал эту оперетту, влюбился в её мелодии, гармонии. Это потрясающая музыка. Она не кажется мне лёгкой, потому что в ней очень много глубины, только нужно её поискать.

— Вы очень драматически точно попали в образ. Ваш герой — очень разный, он человек в поиске. Что вы открыли для себя в процессе работы над ролью?

В.Б.: Это очень близкий мне персонаж. Кстати, пока я тоже человек без адреса.

У Бориса два лейтмотива, как раз первые две его арии отражают его характер.

Это лирическая ария Бориса Корецкого, где он делится с другом своим внутренним миром, и вторая песенка, легковесная, отражающая то, каким он хочет казаться людям, это та лёгкость, которую он как бы напоказ демонстрирует окружающим. В этих двух ипостасях и есть весь Борис.

И мне кажется, я тоже такой человек. Поэтому мне было легко, благодаря, конечно, нашим дирижёрам, режиссёрам, художественному руководителю Андрею Цветкову-Толбину, его мы не упомянули, но он подсказал очень много нюансов.

Репетиционный процесс

— Какие сценические моменты больше всего запомнились, было ли то, что не получалось? Что просело, а чем вы, наоборот, гордитесь?

Д.К.: Репетиционный процесс — это процесс сложный, многогранный, включает и трудности, и весёлые моменты. Мы все очень сплотились, но, безусловно, музыканты у нас молодые, и, несмотря на их талант, оркестр всё равно надо причёсывать, тем более, что на подготовку был дан месяц, а оркестру надо было пристраиваться к певцам, это ещё более сложная задача. Для нас создали максимально комфортные условия для того, чтобы мы раскрылись в своих сценах в полной мере.

Было очень много весёлых моментов на сцене, и я думаю, что мы с оркестром здорово дополняли друг друга и нам удалось воплотить режиссёрские задачи.

— Ваши учебные заведения, тот же Шнитке, больше ориентированы на классический репертуар или они всё-таки разворачиваются к отечественным операм, к современным? Шостаковича было сложно исполнять или это что-то уже привычное, пройденное?

Д.К.: Наш институт очень многогранен, у нас ставят различные, как классические, так и более современные, оперные спектакли. Я в институте спела Наташу из "Не только любовь" Щедрина, также мы занимались моноспектаклем Мусоргского "Детская".

В.Б.: У нас были и классические оперные произведения. Например, опера "Риголетто" Верди. Сейчас идёт прекрасная "Иоланта" Чайковского. Наш репертуар в институте многогранен, и это даёт нам опыт, расширяет кругозор в области оперного, вокального искусства. И я думаю, что благодаря этому, Шостакович получился у нас так, как получился. Благодаря нашему опыту и, конечно же, помощи института и, безусловно, проекта.

Сложности, музыкальные и драматические

— И Шостакович, и Прокофьев любимы не только в России, но и за рубежом, они очень востребованы. Музыка Шостаковича в этой оперетте связана с национальной оперной, песенной традицией, люди ощущают своё родство с ней, она кажется лёгкой, певучей, запоминающейся. Что для вас было самым сложным? Перед чем вы боялись спасовать?

Д.К.: Сложность лично для меня заключалась в том, чтобы постараться передать всё то, что режиссёр видит в этом спектакле, понять концепцию и правильно её преподнести. И, конечно же, музыкальную часть хотелось сделать тоже на высоком уровне. Вы правильно сказали, что мелодия здесь весёлая, и мелодический материал вроде бы лёгкий, но есть нюансы, над которыми нужно работать. Хотелось держать это всё на высоком уровне и не подвести наших педагогов и мастеров, которые с нами занимались. Вот это для меня, наверное, было основным лейтмотивом вообще всего проекта.

— Три Лидочки — и это три разные девушки, с тремя разными характерами, с тремя разными жизненными установками.

Д.К.: Борис на себе это прочувствовал.

— И как это получается — для меня это абсолютная загадка. Скажите, Володя, кто вам ставил танец, хореографию, пластику, потому что смотреть на это было отдельным удовольствием.

В.Б.: Всё нам ставил Даниил Дмитриев, наш режиссёр, он полностью занимался постановкой, у нас не было хореографа.

Я бы ещё хотел ответить на ваш предыдущий вопрос "В чём сложность?" Для меня большой сложностью оказался драматический текст. Очень много драматического текста. Его нужно было выучить, оживить.

— Петь оказалось легче, чем проговаривать?

Д.К.: Да, безусловно.

В.Б.: В этой оперетте, как оказалось, на 100%. Очень важны переходы из номера в номер. Музыка — живая, Шостакович создал прекрасное произведение, а вот драматический текст нужно было оживлять…

Д.К.: Самим.

В.Б.: ...и этим очень долго и упорно мы занимались с нашим режиссёром.

— Критики в своё время писали, что оперетта не производит цельного впечатления, что это набор вокальных номеров, хитов, которые с трудом связываются драматически. Мне так не показалось, либретто — совершенно цельное, связное, там чётко рассказана история, там есть сюжет. Недаром эту оперетту неоднократно экранизировали. Вы ощущали себя советскими людьми, перенёсшимися туда на машине времени?

Д.К.: Ну, конечно. Благодаря и реквизиту, и нашим костюмам, и музыкальному материалу получился эффект погружения. Мы пересмотрели все фильмы того времени, в том числе "Москву, Черёмушки". Ты невольно погружаешься в ту эпоху. Но я думаю, что именно человеческие эмоции и чувства — это то, что будет объединять людей во все времена, то общее и ценное, что связывает людей вне зависимости от века, эпохи, мира и языка, на котором они разговаривают.

Мечты и планы

— Как вы для себя видите свою дальнейшую жизнь: вы будете петь в одном театре или выступать на разных площадках? Как бы вам хотелось?

Д.К.: Я хотела бы тоже отметить безумную ценность того, что нам, артистам, позволяют развиваться и создают под нас потрясающие проекты, где мы можем себя реализовать. После института ты чувствуешь некоторую потерянность, потому что не знаешь, что дальше делать. Но, я думаю, если заниматься делом, которое по-настоящему любишь, тебе всегда найдётся место: будь то театр или концертные выступления. Конечно, каждый оперный певец стремится реализовать себя в театре. Но я думаю, что такие проекты помогают людям понимать, что можно быть ярким и разнообразным вне зависимости от места, где ты исполняешь музыкальный материал. Главное — с любовью, с пониманием относиться к тому, что предлагает тебе жизнь, и в условиях различных предложений стараться достигать максимальных результатов.

— Вы планируете на следующий год принимать участие в "Новом оперном мире", приедёте еще раз, будете пробовать?

В.Б.: Обязательно. Это был мой первый опыт участия в подобной лаборатории, и я надеюсь, что не последний. Я с удовольствием приму участие в проекте в следующем году. Потому что была создана чудесная атмосфера, я нашёл много друзей среди своих коллег, получил невероятный опыт от мастеров оперного дела. И я очень хочу ещё раз поучаствовать в таком проекте. Надеюсь, что удастся.

Уточнения

О́пера (от итал. opera — дело, труд, работа; лат. opera — труды, изделия, произведения, мн. ч. от opus) — музыкально-театральный жанр, основанный на синтезе музыки, сценического действия и слова.

Дми́трий Дми́триевич Шостако́вич (12 [25] сентября 1906^[…], Санкт-Петербург — 9 августа 1975^[…], Москва) — советский композитор, пианист, педагог, музыкально-общественный деятель.