"Последний советский писатель" Юрий Поляков

Юрий Поляков — самый читаемый и самый экранизируемый писатель России, поэт, прозаик, публицист, общественный деятель. За 45 лет в литературе у него вышло более 150 книг, которые переведены на разные языки. Теперь этот человек в гостях у "Правды.Ру".

Сергей Каргашин: Юрий Михайлович, вы начинали в свое время как поэт. В 1974 году была первая стихотворная публикация в "Московском комсомольце", а уже в 1980-м вышла обратившая на себя внимание первая книга стихов. Однако вы плавно перешли на прозу, добились немалых успехов здесь — тем не менее на вашей страничке в социальных сетях временами появляются стихотворения. Бывших поэтов не бывает. И вот появилось стихотворение под названием "Дума". Прочитайте его.

— Да, конечно. Оно имеет эпиграф из "Думы" Михаила Лермонтова: "Печально я гляжу на наше". Там дальше "поколение", но я вот оборвал на слове "наше". Вот такое стихотворение:

За окном все те же лес и поле,

Та же даль за медленной рекой,

Почему же сердце, как в неволе?

Отчего тоска и непокой?

Телевизор выключу галдящий,

Там умеют славить, не любя

Родину.

Мне кажется все чаще,

Будто я не дома у себя…

Погляжу на Кремль — и та же мука.

И не ясен наш петлистый путь.

А суровый Минин поднял руку,

Чтобы, матерясь, на нас махнуть…

Даже ненавидим мы устало,

Забывая непокорный нрав.

Как же ты, Россия, в плен попала,

Битвы ни одной не проиграв?

Будто в летаргии окаянной

Замер умный, бодрый наш народ.

И привычно из-за океана

Нам грозят, а не наоборот!

Исчезают милые обличья.

Угасает несказанный свет.

И уже написаны таблички:

"Русским и собакам входа нет!"

— Очень глубокая и пронзительная концовка.

— Отчасти навеяно вашим, Сергей, стихотворением "Я — русский!"

— Спасибо!

— Это часто бывает, что наталкивает именно стих или проза собрата, это нормально. Литературный процесс.

— Тема "Русский" имеет для вас особое значение, потому что в 2018 году вышло обширное эссе "Чувствовать себя русским". В этом году издание было расширено и дополнено.

— Это издательство "Книжный мир", с которым я активно сотрудничаю. Я дал эссе подзаголовок, которого не было в первом издании — "Заметки об этноэтике". Это я предложил такой термин — этническая этика, то, чего нам не хватает. В стране, где десятки и сотни народов со своей непростой судьбой, это то, чего не хватает, в том числе в школе. Умение общаться с разными народами, носителями разной этнической культуры, отстаивая свою, но уважая чужую.

Мы получили классическое советское интернациональное воспитание. До 90-х я, конечно, знал, что я русский, но ощущал себя более советским человеком. Но вот на этом рубеже пошла такая неприкрытая русофобия, особенно на телевидении, и вот от обиды я как-то думаю: "Назло вам буду русским". И вот закончилось все это обширным эссе.

В России нет русских культурных центров, Русский театр теперь только в национальных республиках, но не в Москве, по телевизору слово "русский" почти не звучит. Один миллиардер из не входящей теперь в РФ страну получал орден Дружбы из рук нашего президента. И он сказал: "Прежде всего, я хочу поблагодарить мою Родину". Для остальных нормально это.

Это все результат очень долгой целенаправленной политики, которая была и при царе, но носила другую форму.

В советском интернациональном гимне пели: "Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки Великая Русь", а из нового гимна эта фраза исчезла. Кто сплотил народы России, уже совершенно непонятно. И я спросил у покойного Сергея Михалкова…

— Он вас называл последним советским классиком.

— Нет, последним советским писателем. Я его спросил, он ответил: "Юр, хорошие люди попросили убрать".

— И этих хороших людей, конечно, не назвал.

— Нет, конечно, это были известные времена. Кстати, насчет последнего писателя: в ГлавПУР рассматривали мою очень острую повесть "100 дней для приказа", и оттуда кто-то из генералов звонит Михалкову: "Что вы поддерживаете этого антисоветчика Полякова?" Сергей Владимирович в ответ: "Он секретарь нашей комсомольской организации в Союзе писателей, какой он диссидент? И, вообще, Вы с ним поосторожнее, может быть, он последний советский писатель".

Борьба не закончилась

— Недавно был я на научной конференции, где обсуждались пути и перспективы развития страны. Там с цифрами, графиками озвучивали, что если мы не изменим свой курс, то через 30 лет у нас не будет Дальнего Востока, заберет Китай, не будет Кавказа, там уже Турция, Османская империя новая заберет. Вот Ваши мысли по этому поводу, что нас ждет через 20-30 лет, если все будет идти так, как идет?

— Двойственное отношение… Мы в конце 1990-х стояли на грани распада, и если бы не Путин, развалились бы тогда. Социальная ситуация и настроения в обществе были очень жесткими по отношению к ельцинской России. Ею не дорожили верха, которые были готовы с наворованными деньгами смыться в любой момент. В 1996 году, когда Ельцин тягался с Зюгановым, все билеты за границу распродали вперед на несколько недель.

Кстати, тогда же я делал избирательный фильм про Геннадия Андреевича вместе с режиссером Владимиром Меньшовым, беседовал с его супругой, с семьей…

— Они же в одном доме живут — Меньшов и Зюганов.

— Тогда Зюганова показывали монстром, а у нас получился фильм про умного, пассионарного русского человека с замечательной женой, с замечательной семьей, с детьми очень красивыми. Эрнст снял этот фильм с эфира. Возможно, если бы его показали, разрыв был бы такой, что скрыть его было бы нельзя.

Сейчас же какие-то насущные вопросы удалось решить, но системно — нет. Даже тот же рост населения, нужный для удержания территории. Людских ресурсов не хватало уже после Гражданской войны, после коллективизации, политических чисток, без которых невозможно было обойтись — политический класс был так расколот, что независимо от того, кто бы победил, все равно от этих чисток никуда бы не ушли.

Потом Великая Отечественная война — примерно на миллион погибло солдат, остальные 20 миллионов — гражданское население. В итоге к концу ХХ века в России оказалось меньше 150 миллионов человек. 25 миллионов оказались в этнократических государствах, создайте условия — половина точно вернется. Нет. Мне рассказывал один художник, у которого родственники пытались — без взятки не дают. А представителям других национальностей — квота. Почему это не становится проблемой для власти, почему предпочитают русским гастарбайтеров?

Считаю, что в нашем слое власти не закончилась борьба между национально-патриотическими силами и подзападниками. Не западниками, которые считали, что та модель для нас лучше — это были благородные люди. А мечта подзападников — подложить Россию под Запад, вернуть ситуацию 90-х. Почему до сих пор не дана нравственно-политическая оценка тому, что делали со страной в 1990-е годы?

Вот прошел по ТВ сюжет о Солженицыне. Сплошной панегирик. Никто не хочет сбрасывать Солженицына с парохода современности, он крупный писатель и очень крупный общественный деятель мирового уровня, но мы же понимаем, что многие его сочинения…

— Работали против России.

— Многие обвинения, которые бросают нам сегодня в своем современном русофобстве, они взяты из сочинений Солженицына, хотим мы этого или нет. Он в своем "Архипелаге ГУЛАГ", который, слава богу, не без моей помощи, не был включен в школьную программу, дает достаточно позитивную оценку и Власову, и бандеровцам, которые боролись с тиранией Сталина. Почему об этом не сказать?

У советской эпохи были и темные стороны, и светлые, это была великая эпоха. Почему такой абсолютно агитпроповский панегирик? Это просто о том, что мы не хотим давать эпохе объективную оценку. Так и будем тащить вожжи ельцинского времени.

Или колоссальный разрыв в доходах — это нормально? Эти деньги не заработаны, а выведены из бюджета. И многие при вручении орденов благодарят уже не Россию.