Вместо казни - Сибирь и за что?

6 августа (24 июля по старому стилю) 1790 года литератора Радищева приговорили к смертной казни, которую Екатерина заменила ссылкой в Сибирь. Это был первый и оставшийся единственным в истории императорской России случай, когда к высшей мере приговорили за написание текста.

Звезда противника самодержавия Александра Радищева взошла в советское время. В учебниках истории того периода его называли не иначе, как "первым русским революционером", и приводили слова Екатерины II, что он "бунтовщик, хуже Пугачёва". Согласно ленинскому плану монументальной пропаганды, ему одному из первых поставили памятник. Бюст его простоял недолго, однажды упав, он разбился. Кем на самом деле был противоречивый Александр Радищев?

Про бунт Пугачёва в тогдашней историографии, базировавшейся на классовой борьбе, писали много, хотя о многом большинство читателей и не подозревало. Не обо всём замалчивали, но и не выпячивали: "будешь много знать, скоро состаришься". Историки писали в духе линии партии и т. д. и т. п.

В школьную программу входило "Путешествие из Петербурга в Москву" Радищева. Скучнее него было разве что "Что делать" Чернышевского. Но если это произведение "перепахало", по его собственному признанию, Ленина, то Радищев разозлил саму российскую императрицу и заставил Пушкина написать "Путешествие из Москвы в Петербург", т. е. наоборот, чем у его тёзки.

"И враги человеку — домашние его"

Вынесенные в подзаголовок слова Иисуса Христа, записанные в Евангелии от Матфея, сказаны совсем по иному поводу. Но думается, что в контексте любого предательства можно сказать лишь одно — предают только свои, начиная с Иуды. Сын богатого дворянина и матери, происходящей из старинного дворянского рода, вдруг посчитал себя "первым подвизателем" французских революционеров. Для него самодержавие подобно мифическому псу Церберу — "Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй".

Желание прославиться может привести к эксгибиционизму в духе Руссо, к описанию патологии в манере маркиза де Сада, способно сжечь одно из семи чудес света, а ныне некоторые особи губят себя, делая селфи, наш соотечественник для того, чтобы его увенчали лавровым венком литератора, не имея к этому ни призвания, ни друзей-единомышленников, решился на провокацию.

Другое дело, что Государыня была чересчур уж государственным мужем и спустя год после Французской революции усмотрела в произведении выпускника Лейпцигской альма-матер призыв к мятежу. Тут Екатерина верно ухватила: Александр Николаевич не переваривал крепостнические порядки.

"Истинный представитель полупросвещения"

Именно таким "наше всё" представил Радищева. Пушкин ловко обыграл слово Просвещение, вывернув его наизнанку и показав его исподнее. За богоборческими инвективами французских просветителей скрывалась непомерная гордыня. Не по этой ли причине они так ненавидели Церковь, которая осуждает её как самый страшный грех?

Пушкин, с младых ногтей большой поклонник Вольтера, получивший от сотоварищей кличку "француз" за любовь к французской беллетристике, за большие деньги раздобыл запрещенную книжицу Радищева. Наш гений разглядел в политическом бестселлере взгляды эклектика. Между прочим, Екатерина Вторая к тому язвительно добавила, что автор "сложения хилого и всё видит в тёмно-чёрном цвете".

Во всяком случае произведение Радищева не относится ни к жанру бытописания, ни травелога, ни зарисовок с натуры. Изучать по нему историю России так, как это можно сделать по произведениям русских классиков, невозможно. Это скорее памфлет с целью привлечь к себе внимание. Не верьте никому на слово, а Пушкину верить можно. Прочтите его очерк "Александр Радищев". Этого будет довольно.