Почему "Таврида" избавилась от традиционной музыки? - Новости музыки

Какой была и стала "Таврида"? Что она приобрела и потеряла? Что такое арт? О нуждах молодых музыкантов и композиторов, фестивале "Таврида", рэпе социальной и патриотической направленности рассуждали председатель Евразийского совета композиторов и музыкальных деятелей Андрей Батурин и обозреватель "Правды.Ру" Саид Гафуров.

Читайте начало интервью: "Таврида": почему на фестивале заменили классику рэпом

— Андрей, сколько людей приезжает на фестиваль "Таврида"?

— Приезжает огромное количество. В одну смену бывает от 400 до 500 человек, а смена длится всего неделю.

— Там много площадок?

— Да, много площадок, много различных залов было. Сейчас "Таврида" проходит в новом месте — в Судаке. Я не знаю, как там все это расположено. А вот в старом месте было много площадок, где были представлены самые разные жанры музыки в музыкальную смену.

— А бывают другие — не музыкальные смены?

— Бывают и не музыкальные. Есть архитектура, урбанистика, есть журналисты, кинематографисты, театралы, художники… И есть, даже возможно что-то новомодное. Но не стало каких-то традиционных наших школ, например, академической музыки, все трансформировалось в какой-то такой модерн, что ли…

Я не могу даже как-то описать нынешний жанр "Тавриды". Вот сейчас там называется "Таврида-арт". Арт — что это такое? Это, наверное, больше живопись на стенах или конкретно артистическое, но в принципе это применимо ко всему к чему угодно…

— Вас расстраивает, что была академическая музыка, а стала рэп-сессия? И уж точно это неправильно с точки зрения образования.

— С точки зрения просветительства и образования — безусловно.

— Деньги люди зарабатывают и стараются экономить, оптимизировать расходы, чтобы они были не такие большие, как на содержание симфонического оркестра и монтажеров оперной сцены.

— Ну да. И мы, в конце концов, не выпускаем из институтов рэперов. Мы выпускаем академических музыкантов либо эстрадных, которые имеют право потом стать хоть рэпером, хоть дворником и дальше развиваться, как угодно. Но мы выпускаем каждый год молодых композиторов консерваторий Российской Федерации, не говоря уже о близлежащих евразийских странах. И мы их собирали на форум, чтобы дальше их развивать.

— И вы привозили молодых ребят, формировали оркестр?

— И оркестр был, который исполнял все. Конечно, это все молодые музыканты. Они больше исполнительством занимались, оттачивали свое исполнительское мастерство. Они репетировали то, что создавали композиторы, что-то готовили заранее и успевали создать какие-то куски прямо там. И мы имеем этих композиторов, мы не можем их отрезать. Но их оттуда теперь просто выбросили.

А раньше "Таврида" имела и большое организационное значение. Мы, общественная организация, не можем уследить зачастую за всем, за чем нам нужно следить. В частности, перешли те же наши тавридовцы в ранг взрослых, и всё, они пропали. Мы потеряли эту связь со студентами, с молодежью. Их приходит мало. "Таврида" помогала нам их собирать и организовывать. Она была важным фактором, который нам помогал работать с молодежью.

— Вы рассказывали, что у нас среди молодых композиторов появилась, можно сказать, современная могучая кучка. Они были связаны с "Тавридой"?

— Да, они все связаны были с "Тавридой". Это произошло в "Тавриде", на прошлых фестивалях. Они встретились там. Теперь все они стали взрослыми. А сейчас у нас есть проект "Мелодия единства". Мы берем молодых композиторов из разных стран и едем в какой-то регион. Эти ребята там знакомятся с историей региона, дают концерты…

Мы посещаем музыкальные школы, какую-то просветительскую деятельность ведем. И исполняется музыка — каждый день музыка молодого композитора из Сирии, из Болгарии, из России и т. д. Недавно у нас был очень хороший сирийский композитор Махди Аль Мах. Он пишет симфоническую музыку, но в стиле арабик и по-своему, и пишет европейскую симфоническую музыку.

И что самое интересное, я звоню этим нашим молодым, но уже состоявшимся композиторам, говорю: "Ребята, сходите с ним куда-нибудь, покажите город, о музыке поговорите, ну и выпейте с ним в конце концов…" А они все отвечают: "Ой, извините, Андрей Александрович, у нас заказы…"

— То есть они популярные?

— Да. Они перешли в ранг взрослых, у них появилась работа, они стали востребованными, во многом именно за счет того, что та же "Таврида" в прошлом формате помогла вместе с нами их организовать, сплотить, научить и дать какой-то опыт.

— То есть это было очень нужно и полезно.

— Это и сейчас очень нужно, но, конечно, было бы прекрасно, если бы опять ввели наши смены — академической музыки. Я, кстати, сейчас на фестивале "Красная гвоздика" работаю. И я был у нашего товарища замечательного поэта Влада Маленко на "Филатов-Фесте" и там услышал в первый раз певицу Юлию Чичерину. Конечно, я и раньше слышал ее фамилию, но я ни разу ее не слышал, не видел.

Она там спела несколько песен. Это был такой рок и рэп, но в этом была такая социальная направленность и патриотическая! И я понял, что такой жанр песни существует. Я понял, этого не хватает нам, это я говорю уже как руководитель проекта "Красная гвоздика" — это наш с 67-го года отечественный песенный конкурс, где мы продолжаем отечественные песенные традиции.

Вот такой новый, созвучный времени жанр песни нам тоже нужен. И даже сейчас на этой нынешней "Тавриде" я хочу провести отборочный тур. Может быть, у ребят уже есть такие песни — социальные, патриотические, тогда можно было бы взять их к себе на фестиваль отдельным жанром.

Читайте окончание интервью:

Какие уроки надо извлечь из скандала на "Тавриде"

Беседовал Саид Гафуров

К публикации подготовил Юрий Кондратьев