Памятник архитектуры без хозяев жить не может - Новости архитектуры

Как и для чего надо сохранять архитектурно-исторические памятники? Возможно ли вообще, и если да, то как нам возродить усадьбы в былой красоте и славе? И почему возрождение усадьбы может стать спасением для всей России в целом? На эти и другие вопросы "Правде.Ру" ответил президент Национального фонда "Возрождение русской усадьбы" и директор Ассоциации владельцев исторических усадеб Виссарион Алявдин.

Читайте начало беседы:

Возрождение усадьбы — спасение России

Усадьбы новый век настал?

— Виссарион Игоревич, сохранение и возрождение усадеб — конечно, дело очень хорошее, но часто бывает, что при реставрации очень сильно искажается исторический облик построек и территории. Как быть с этим?

— Хорошо уже то, что эти усадьбы вырваны из небытия, спасены. Лучше ли было что-то там отреставрировано или чуть хуже, какой новый профиль сейчас у крыши или лучше бы его было сделать более аутентичным на тот период — это второстепенно. Крыша ведь сейчас сделана не навечно, ее точно придется менять. Важно не вносить неисправляемых разрушений. А самое главное, что эти усадьбы уже сохранены и снова стали жить.

— Бывают разные ситуации, в том числе такие, что не изменяется само здание, имеющее историческую и архитектурную ценность, но рядом строится какая-то огромная стекляшка, якобы очень нужная, удобная и гармонично вписывающаяся в городской пейзаж…

— Существует понятие "зона охраны территории памятников", там нельзя не то что новую стекляшку построить, нельзя даже просто вообще ничего менять. Объекты культурного наследия должны сохраняться, иначе мы потеряем все своеобразие нашего города и не только нашего. Это как живой музей под открытым небом, в котором сохраняется и передается историческая память.

— Какие в Москве усадьбы наиболее ценны и значимы?

— Таких усадеб у нас очень много. Мы сейчас находимся в районе Басманных улиц, здесь фактически начинались уже пригородные усадьбы. Покровка была еще в городе, но как бы приближалась к его окраине, к заставе. Еще чуть дальше, не доходя Третьего кольца, мы имеем некое количество интересных усадеб.

Но все-таки очень мало осталось настоящих загородных усадеб, которые теперь находятся уже глубоко в черте города. Во многих усадьбах сейчас находятся музеи. В других расположились государственные учреждения, банки, какие-то офисные центры. И все это хорошо и правильно.

Потому что усадьбы стали разрушаться и уходить в небытие, когда стали выгонять хозяев и бросили эти дома на произвол судьбы. Памятник, как и любой дом, без хозяев жить не может. Поэтому, чтобы разрушить памятник, надо сначала ликвидировать его хозяев и больше туда новых не впускать. И он сам постепенно умрет. Сам.

Медленно, но верно. Сначала он начнет протекать и рушиться, потом придут местные жители, кто-то из них возьмет раму, кто-то кусочки металла… У меня на глазах усадьба погибла за три года. Стоял дом, снимали кино в нем, потому что это было прекрасное здание на Волге. А как остался без хозяев, уже через два года там нет не только крыши, но и второго этажа.

Куда делся? А разобрали местные жители на кирпичи, на подвалы. Все. Только убери хозяина и не дай нового. Это не моя фантазия, десятки или даже сотни примеров я видел лично. Всего же таких историй немерено. Поэтому также погибнет у нас пол-Москвы, если мы не будем вдыхать новую жизнь в эти памятники.

Сейчас во всем мире, особенно в старой Европе, в странах, где много памятников, и у нас тоже разработаны великолепные технологии приспособления памятников к современности. Тогда сохраняется и аутентичность, что всегда очень ценно, и подлинность, и при этом устраивается вполне реально новая жизнь.

Закончу тем, что это тоже не все принимают, дискуссия еще продолжается. Есть так называемая "Венецианская хартия", которая гласит: вот стоит руина и не трогайте, законсервировали и забыли. Превратился дом в руину — не надо восстанавливать. Потому что получится, что мы, естественно, сделаем не такую, а новую крышу и, наверное, перекрытие тоже. Это не будет уже аутентично полностью. А то, что он стоит без крыши, ну, зацементируем прозрачно или закроем пластиком каким-то таким невидимым. Законсервируем, и пусть стоит, как было и что сохранилось.

— В Риме Колизей надо превращать в спортивное сооружение, сейчас проводить там спортивные мероприятия?

— Нет, конечно, нет.

— Но ведь стадион-то какой шикарный!…

— Вот для того и была принята эта хартия, чтобы не допускать именно такого подхода. Потому что любой человек знает, что нет ни одного закона в мире, который бы тотально описал то, что в нем собирались описать. Любой закон зависит от правоприменения и, извините, от ума и разумности целей человека, применяющего этот закон.

Также нельзя ставить на одно место Колизей, Акр, Парфенон и не очень известную, не очень высокого, может быть, архитектурного качества одну из обычных ампирных усадеб в Подмосковье. Потому что те единичные и неповторимые памятники мирового наследия должны сохранить свой уже многовековой облик как образцы и быть подлинными.

Усадьба же, у нее выбор такой простой: либо ее не будет, вот вообще не будет, либо она будет восстановлена, отреставрирована и будет продолжать жить вместе с живущими или работающими в ней людьми. А мы все опять будем видеть практически такую же ампирную усадьбу, какую видели Денис Давыдов, Александр Пушкин или кто угодно…

Источник фото: "Википедия"

Беседовал Саид Гафуров

К публикации подготовил Юрий Кондратьев