Евгений Марчелли - человек из "Грозы"

Он пришел ровно в назначенное время. Минута в минуту. Невысокий¸ приветливый, глаза яркие, как маслины. Итальянский призвук фамилии: Марчелли. Раз — и мелькнули скрипки Вивальди. Евгений Марчелли — моя давняя театральная привязанность.

Фото: Евгений Марчелли. Фото Анны Глобиной

Он строит свой театр давно и упрямо. Без нажима, с одной любовью. Его театральные постройки имеют очень точный посыл, личную задачу: они должны быть в гармонии с ним, с режиссером Марчелли. Метафора, режиссерский ход рождаются необъяснимыми путями. И вот уже в драматургии Леонида Андреева на сцене появляется голая женщина. В "Грозе" Островского (простите, "ГрозеГрозе" — так он назвал свое детище, которое поставил в Театре наций) город Калинов становится чуть ли не срезом вообще всякой семьи-тюрьмы, нормальной семьи…

Марчелли здоровается, садится. Вечером зрители Тель-Авива будут смотреть его версию Островского. Личную, предельно субьективную версию.

Спектакль привезли к нам в рамках ставшего уже традицией международного театрального фестиваля, который проводит "Гешер". JaffaFest и проект "Золотая маска" выдали в этом году спорный и яркий срез театральной жизни России. И — жизни как таковой.

От автора

Режиссер — соавтор драматурга. Его добрый противник.

Эта парочка легко сдвигает занавес времени, начинает вместе работать, пробегает коридорами репетиций, и — ву а ля — вот мы уже смотрим их совместное творение. Аристофан и Мольер живы не столько благодаря честному и покорному препарированию в школах и вузах, сколько захватывающей интриге, которую разыгрывает автор вместе с режиссером. На сцене. Два провокатора, которых вместе сводит жажда творить.

"ГрозаГроза" — почему-то именно так назвал свой спектакль по известной пьесе Александра Николаевича Островского российский режиссер Евгений Марчелли.

…На сцене — резиновое корыто. Типа это Волга. В корыте плещутся гламурные красотки. Не женщины — просто иллюстрация из модного журнала. Островский таких никогда и не видел. Стеклянная крыша дома (а стен — нет), Тихон Кабанов, который устал от горячих материнских забот и наставлений (потом в разговоре режиссер Марчелли скажет мне, что Кабаниха, на его взгляд, типичная еврейская мама…), Борис, которого смертным боем бьет дядька. Коротышка-алкоголик Кудряш, которого красавица Варя любит и терпит от отчаяния, потому что других нет… Мелкий диктатор, хам и ханжа Дикой. Демагог Кулигин, моралист и лентяй, такой, идя на избирательный участок, руководствуется звучностью лозунгов, кандидатов. …Приживалка-прилипалка, кликуша — Феклуша, актриса до мозга костей…

Катя Кабанова в этом мире слабее всех. Она хочет жить, любить, видит сны о свободе. В финале, потеряв все¸ она не прыгает с обрыва в Волгу, а словно уходит в сон, в небо, в то царство свободы, о котором всегда и всюду мечтают люди. Взмах рук — и Катерина — Юлия Пересильд, очень нынешняя, в маечке с пятнами крови (били ее нещадно в доме мужа…) — улетает.

"ГрозаГроза" — спектакль, которым режиссер Марчелли сводит счеты с банальной системой преподавания одного из самых главных предметов школьного курса — литаратуры. Спектакль — тихая провокация. Это и упоение простой и глубокой драматургией Островского. И восхищение свободной волей, великой силой театра быть собой, театральной фантасмагорией, а это то, что присуще всем поискам и обретениям Марчелли. Трактовка — шок. Эквилибр. И оправа для мощного таланта, неординарной личности актрисы Анастасии Светловой, которая блистает в роли Марфы Кабановой…

Спектакль Театра наций спорный, виртуозно придуманный, он вызывает всплеск эмоций, желание поговорить. Мне как поклоннице оригинального театра Евгения Марчелли было интересно снова встретиться с режиссером в связи с его интерпретацией классической пьесы, и чтобы поговорить о жизни и театре.

— Господин Марчелли, какой это по счету ваш визит в Израиль?

— Четвертый.

— Как себя у нас чувствуете?

— Прекрасно! Мне всегда, неизменно в Израиле хорошо. Никакого напряжения. И это в вашей ситуации — чудо! И страна — чудо, и мир отсюда выглядит чудом!

— В рамках фестиваля "Гешера" нам показывают вашу "ГрозуГрозу" из Театра наций. Почему вы выбрали эту пьесу? Ее ведь все знают, могут из нее море всего процитировать… "Отчего люди не летают"… Она прошла по многим сердцам ножом в школьной жизни… У вас к ней особая любовь?

— Пьесу я не просто не любил, я ее ненавидел со школьной скамьи. Хотя драматургия Островского мне нравится. Я редко ее ставлю, но очень ценю. А "Грозу" все читал, перечитывал и дочитался до того, что нашел свое понимание. Мы поработали над текстом — она ведь немного былинно написана… Мы постарались ее оживить, сделать проще. Будто перевели на язык современников. Ввели современные обороты. Даже в каком-то месте и неконвенциональные.

— Ваша идея, чтобы Тихона и Бориса, мужа и любовника Катерины, играл один актер — откуда?

— …Я вообще хотел, чтобы они были близнецами… Почему в жизни любят одних и не любят других, хотя они совершенно одинаковые? Почему любишь этого, а не того? Любовь никогда не отвечает на вопрос "почему". В Катерину вселяется бес, который называется любовь. Мама, Марфа, сына любит, да и невестку вполне нормально терпит. Хотя ревнует. Она провоцирует ситуацию, отправляет сына прочь, в поездку, потом жалеет. Но Катерину она из сердца сына вырывает…

— Какие ваши спектакли в последние несколько лет имели самый большой кассовый успех?

— Есть такая простая пьеса Михаила Зуева "Зеленая зона". Она про барак. Я ее поставил в своем театре (Евгений Марчелли — худрук и директор Волковского театра в Ярославле. — Автор). Она так зрителю пришлась по вкусу, что в зале всегда аншлаг. Публика валом валит. Это про нас, ведь все мы жили, да и живем в бараке…

— Юрий Итин, директор Театра имени Волкова, оказался под следствием вместе с другими фигурантами по делу "Гоголь-центра"… Я знакома с господином Итиным. Мне он всегда казался очень интеллигентным и честным и хорошим директором, болеющим за театр. Что думаете об этом деле?

— Думаю, имели место творческая расслабленность, неточность в документах. Поставили спектакль, выпустили его — а документов об этом нет, ничего верно не оформили. Спектакль идет до сих пор. А доказать нельзя.

— Я знаю, что вы хорошо знакомы с нашим израильским режиссером и раввином Михаилом Коганом…

— …Да! Мы уже виделись сегодня, он повез моих актеров на экскурсию в Иерусалим. Он был моим кумиром, я очень многому у него научился. Мне даже говорили, что я повторяю его жесты, манеры. Он феноменально образован. Его понимание религии, философии вызывает восхищение.

— Вы жесткий, трудный режиссер? Диктатор? Кричите на актеров?

— Нет, никогда! Это не мой путь. Когда актер ничего не боится, он рождает то, что в страхе никогда родиться не может.

— Звезда Волковского театра, теперь уже звезда и Театра наций Анастасия Светлова послушная актриса? Или она как ваша жена может позволить себе быть своевольной?

— Театральная семья — это непросто. Мы всегда в театре. И на работе, и дома. Театр с нами повсюду. Иногда на репетиции что-то не получается, мы идем домой, говорим об этом — а потом, назавтра, приходим с решением. Актеры сразу: "Конечно, вы же дома все сделали…"

— Зритель сегодня умный, наивный, циничный — какой?

— Очень разный. Но в то же время в чем-то всюду схожий. Возможно, что времена, когда "Чайку" и "Гамлета" (пьесы, поставить которые мечтает каждый режиссер!) знали чуть ли не наизусть, прошли. Я вот поставил "Чайку", так в финале, когда звучит эта хрестоматийная фраза "Константин Гаврилович застрелился…", в зале возникает общий потрясенный вздох. Зрители пьесу не знают… Финал — для них сюрприз. Хотя когда я пришел на читку другой очень известной пьесы, "Кто боится Вирджнини Вульф" Олби, я с удивлением понял, что и актеры не читали материал…

— Что читает, чем растит душу режиссер Марчелли?

— Меня избрали в литературную академию, мы решаем судьбу премии в области современной прозы, и я получаю по десять романов, которые надо прочесть за короткий срок… Так что чтением я обеспечен, и это интересно!

— Путешествия¸ шопинг, бридж — что-то в этом роде вас интересует?

— Пожалуй, прогулки на природе. И отдых, и пища, условия для размышлений.

— Работа трудная, ответственность, море эмоций самого разного толка. И вы, и ваша жена Настя Светлова живете в театре. От проблем и драм не сбежать никуда. Чем спасаетесь? Чем защищаетесь?

— Юмором. Иначе бы совсем тупик…

— У вас есть некий кумир, человек, одно существование которого в мире¸ в искусстве дает вдохновение, пример в профессии, ведет вперед?

(Он думает очень недолго.)

— Анатолий Васильев. Все его работы — и источник, и школа, и повод еще раз что-то важное осознать.

— Вы сейчас ставите очень много, всюду — здесь и театр Ермоловой, и Театр наций, и свой ярославский… Чем глубоко в душе гордитесь, что вам самому кажется удачей?

— "Утиной охотой" Вампилова в Театре имени Ермоловой. Там на роль Зилова я пригласил Ваню, Ивана Янковского, внука Олега Янковского. Он очень талантливый, очень правильно все играет, точно. Я ставил спектакль не про кризис среднего возраста (ведь герои молоды, "что-то около тридцати", а это может быть и двадцать пять…). Я ставил историю о том, что все мы друг друга используем.

— Была бы абсолютная свобода в выборе материала, что бы вы поставили сразу, без колебаний?

— "Село Степанчиково и его обиталетей".

— Женя, а зачем театр вообще? Зачем он вам? Зачем он людям?

— Я ничего другого не хотел бы в жизни делать. А для чего он людям, вы спросили? Когда императрица подписывала указ об учреждении в России театра…

— …Того самого театра, который основал купец Волков… в Ярославле… Волковского, первого в России, которым вы сегодня руководите…

- …Да, именно… В указе было сказано: "…дабы искоренять скотские нравы…". Вот она цель, лучше не скажешь.

…Катерина улетела. Короткая история ее любовного бунта, обреченного, наивного, понятного, нервного, закончилась. Режиссер Марчелли, прихрамывая ("только недавно оставил костыли после операции"), пошел к актерам. Которым в театральном мире еще много раз искоренять, искать, взлетать, пытаться вместе с авторами и режиссерами сделать нас хоть чуть-чуть лучше. Как там писала Екатерина Великая? "Дабы искоренять"… Дай-то Бог!