Автопортрет Ван Гога можно станцевать

В гостях у Pravda.Ru побывала уникальный танцующий художник Марта Тиш. Во время каждого своего выступления Марта и рисует, и выполняет хореографические элементы. Но как удается совмещать танец и изобразительное искусство? Кто вдохновляет художницу и танцовщицу на такие перфомансы? В чем суть современного искусства? Об этом - в интервью Марты Тиш.   

Фото: Источник: фотоархив Pravda.Ru

9 минут танцующего художника Марты Тиш

Танцующий художник и современное искусство 

- Вы недавно вернулись из Венеции. Чем вы там удивили публику?

- В Венеции было полотно на тему "Любовь в Венеции", где была изображена влюбленная пара на фоне венецианского пейзажа. Достаточно интересный перфоманс. Интересен лично мне он был тем, что я впервые работала абсолютно импровизационно с венецианским балетом. Никогда с ним не доводилось прежде работать. Это классические балерины, в пачках, на пуантах.

- Вы не первый раз за границей, где еще побывали?

- В странах пятнадцати, наверное. Хотелось бы в ста.

- Принимали везде на ура?

- Да, Европа очень любит меня, гораздо больше, чем Россия, потому что Европа вообще несколько более свободна в своих взглядах на современное искусство. Поэтому она воспринимает меня гораздо лучше. Хотя в России, конечно, тоже очень любят.

- Правда, что нет аналогов вашему шоу "танцующий художник" и никогда не было?

- Абсолютно верно, такого никогда не было. Эта идея принадлежит человеку, который сейчас является моим директором. Его зовут Михаил Ратников.

- Кто он по профессии?

- По профессии? По профессии он учитель истории.

- То есть, ни к художеству, ни к танцам прямого отношения не имеет.

- Вообще не имеет отношения ни к художеству, ни к танцам. Танцами он занимался, как он мне часто любит говорить, с трех до пяти лет. На самом деле этот человек очень долго занимался ивент-индустрией и был в поиске какого-то интересного экшена, зрелища, которого так хочет зритель. И однажды он мне озвучил свое желание. Мы ввязались, и слава Богу, что ввязались, потому что с тех пор никто не может это повторить.

- Чем первым начали заниматься, танцами или рисованием?

- На самом деле все было одновременно. Меня одинаково увлекала и хореография, и живопись.

- Вы рисуете оригинальные картины или копируете полотна каких-то мастеров?

- Знаете, бывает по-разному. Недавно мы работали на выставке "Ван Гог. Ожившие полотна". Там я писала автопортрет Ван Гога, конечно, на свой манер. Единственное, я изменила ему цвет фона. В оригинале цвет фона, кажется, какой-то серо-синий — я сделала его желтым, потому что поздний Ван Гог уже пышет желтым цветом. Эксперты говорят, что это вроде бы как благодаря абсенту. Врут, наверное, но мне показалось это интересным.

 - А вам с абсентом танцевать никак?

- Вы знаете, я не пробовала. Дело в том, что не доводилось мне найти хороший, настоящий абсент, чтобы с ним потанцевать, но было бы интересно. Но не на сцене.

Что первично - танец или полотно?

- Как приходит идея станцевать под ту или иную картину или танцуете более-менее всегда одинаково?

- Я чувствую, что мне очень сложно поставить хореографию до последнего шага. Я пробовала это сделать, разложить на восьмерки…

- Экспромт?

- Сейчас да. Я проставляю какие-то ключевые точки. Я знаю, где что будет, но все непредсказуемо. На сцене может все полностью в корне поменяться. Просто потому, что у меня будет другое настроение. Что-то может не заладиться, я стану бешеной, по-настоящему бешеной, и тогда я начну просто рвать или, наоборот, я стану слишком спокойной.

 - А вообще сволочной характер…

 - Ужасный! Очень сволочной, хуже, наверное, выдумать сложно.

 - Характер мешает или дает необходимый драйв?

- Иногда в работе он мне помогает, потому что не дает мне стоять на месте. Я очень сильно могу орать на директора, на свой балет, на своих коллег. Мне очень часто стыдно бывает за то, как я веду себя в гримерной. Я себя не контролирую, но делаю это осознанно — не хочу держать в себе какой-то негатив. Мне проще его вылить и выйти на сцену уже спокойной.

- Что первично у вас — танец или полотно?

- Чувство. Доминирует картинка. Я — художник. Потом уже — танцующий. Одно без другого немыслимо. Я создаю перфоманс, который, на мой взгляд, имеет достаточно красивое оформление, интересную и яркую подачу, которая может вдохновить и дать какой-то толчок зрителю в эмоциональном плане.

 - Вы рисуете исключительно красками?

- Я использую разные материалы: уголь, пастели, карандаши, но это все делается для себя. На сцене я работаю только краской, потому что это эффектно, это ярко, это красиво, это зрелищно. Я работаю для зрителя.

- Какой-нибудь режиссер приглашал вас на сцену?

- Да. Это было неоднократно. Зачастую режиссеры видят меня в какой-то проходящей сцене, главным героем мне еще быть не доводилось, но я все-таки не актер.

- Вы играете саму себя?

- Да, я играю саму себя. Режиссеры пытаются меня как-то там построить, но это бесполезно. Мне нужно просто сказать: "Сделай!" Я сделаю, как я это чувствую, и это будет гораздо лучше. Да, конечно, в театре очень интересно работать, потому что в театре, во-первых, ты всегда имеешь огромную сцену.

Потом в театре всегда профессиональные команды, всегда хороший свет, всегда хороший звук. Хорошая, благодарная публика. Без публики артист просто ничто.

 - Что вас вдохновляет?

- Вдохновляет абсолютно все. То, что я проснулась, это уже меня вдохновило на действо.

 - Может вы отталкиваетесь от каких-то произведений искусства, от своего окружения, семьи? Или вы к этому шли даже не зная сами, что вы сюда придете?

- Вы абсолютно правы, я действительно к этому шла благодаря близким людям. Например, отец, который от руки хорошо рисует, не говорил мне "рисуй", он просто показал, что это можно. Мама — это какая-то мистика — может что-нибудь сказать и попасть прямо в точку. Она скажет: "Сходи туда", я иду и попадаю в нужное место, в нужное время.

С моим директором Михаилом мы родственники на самом деле. Дальние. Но до проекта мы практически не общались. Меня вдохновляют люди. Я очень-очень люблю людей, люди интересны все, абсолютно все до одного. Мне очень нравится в метро ездить, на людей смотреть.

У танцующего художника нет предшественников

- Представляю, как вам тяжело, потому что у вас нет предшественников. Обычно у всех есть предшественники. Ну хоть последователи появляются?

- Пытаются появляться, потому что ничего не выходит. Дело в том, что это тот проект, в котором, я уверена, нужно жить. Есть ребята, которые просят взять их в проект, научить. Я не представляю, как можно научить. На самом деле секрета нет. Нужно просто чувствовать и ежедневно вариться в этом, с утра до вечера.

 - На какие стили в хореографии и живописи ориентируетесь?

 - Мне очень нравится европейский подход к хореографии. Очень нравится посещать ежегодные мастер-классы в разных странах Европы. В Москве тоже проходят замечательные мастер-классы, куда слетаются преподаватели со всего мира. В Нью-Йорке очень интересная хореография на Бродвее.

В плане живописи мне очень интересен современный художник Дэвид Гарибальди. Из тех, что пораньше, Лихтенштейн. Не буду оригинальная — Бэнкси. Мне нравится, что у него все работы идейные. Это очень здорово, я считаю, что художник обязан нести идею.

Мои идеи гораздо более широки, нежели там этника или что-то другое. Я вижу себя в окружении артистов, которые занимаются абсолютно разными жанрами. Мы сплетаемся в один микс, в один мини-спектакль. Вот такие масштабные проекты мне интересны. Более того, я знаю, кроме меня этого никто не сделает.

 - В интернете написано, что ваше шоу длится от нескольких минут до часа. Насколько верна эта информация?

 - Это абсолютно неверная информация. Я работаю на сцене не более девяти минут. Час это очень много. Я буду рада со зрителями пообщаться целый час, но это будет уже не то общение, потому что мне необходимо удержать зрителя на одном дыхании. Чтобы он вдохнул и не выдохнул, пока я не ушла со сцены.

- На какой сцене вы хотели бы станцевать рисуя, или нарисовать танцуя?

 - Ох, вот это вопрос! На какой именно сцене?

 - Может на всех сценах мира?

- Вы знаете, не задумывалась. Верно вы сказали — на всех больших сценах мира. Мне хотелось взять их все. Мне хочется масштабных вещей.

 - Вас хорошо знают за рубежом?

- Обо мне знают даже те ребята, на чьи работы я ориентируюсь в плане художественной ценности. И знают обо мне уже даже больше, чем я о них знаю, потому что, когда я начинала — я их гуглила, смотрела их работы. Теперь я понимаю, что эти ребята изучают меня.

- Ваши картины без вашего танца смотреться в музее не будут, нужно пустить видеоролик, как вы рисуете картины.

- На самом деле музеи охотно приобретают мои работы. На сегодняшний день таких именитых музеев — вроде Гуггенхайма или Помпиду — по всему миру 29 или больше. Более того, наша гордость — Русский музей в Санкт-Петербурге, который в принципе современников не принимает, меня принял с радостью.

- Стоимость ваших картин доступна для рядового покупателя?

- Стоимость не запредельная, но если картина продается на аукционе, то стоит 40 тысяч евро и выше. Как картина, которая уехала в галерею Помпиду. Сорок тысяч долларов или сорок тысяч евро — это какая-то магическая цифра, которая преследует наши полотна на аукционах.

Также по теме:

"Живописью сейчас никого не удивишь"