Выгодно ли вкладываться в картины? Интервью с Галиной Данелия

Хозяйка картинной галереи Галина Данелия работает с лучшими художниками страны, и, по определению, слабых работ в "Пан-Дане", ее галерее, вы не найдете. Но сколько проницательности и мастерства стоит за тем, чтобы отобрать все самое лучшее, самое интересное, создающее уникальный мир современного российского искусства, то, что навсегда западает в душу и запоминается на всю жизнь. И не удивительно, что художники не раз выставившие свои работы в экспозициях галереи, приобретают известность. С Галиной Данелия побеседовала корреспондент "Правды.Ру".

Фото: Георгий и Галина Данелия. Фото из семейного архива

— Галина, для тех, кто еще мало знает об области коллекционирования, начну с самого основного вопроса. С чего началась ваша галерейная эпопея?

— Когда я только начала заниматься галерейной деятельностью, в основном моя коллекция базировалась на картинах классиков — шестидесятников.

В свое время благодаря "Бульдозерной выставке" стала известна целая плеяда талантливых, но не востребованных в России художников-нонкомформистов: Оскара Рабина, Владимира Немухина, Владимира Яковлева, Анатолия Зверева и многих других. После того как художников выгнали из России, они эмигрировали на Запад. Какое-то время они пребывали на волне успеха, и политического в том числе, но затем бум на русское искусство в США и Европе стал утихать.

Я поставила себе цель — вернуть в Россию искусство, ушедшее на Запад. Частично выкупала картины, частично собирала и устраивала огромное количество выставок, — можно сказать, продвигала, пока эти художники не стали известны. Я первой в России провела грандиозную групповую выставку "Нью-Йорк — Лондон — Москва — транзит", которая поразила знатоков изобразительного искусства неожиданной эстетической формой самовыражения. Сейчас картины шестидесятников не нужно продвигать, они достаточно известны, работы стали высоко цениться и стоить дорого.

Когда после долгой эмиграции в Россию приехал Оскар Рабин и увидел, как в стране изменилось к нему отношение благодаря нашему упорству и труду, он сказал мне: "Какое счастье, что я с вами, наконец, познакомился. Вы единственный человек, который привез мои картины обратно на Родину и показал людям, как бы открыв заново. Я внимательно следил за вашей деятельностью, и я вам очень благодарен за всех нас".

Но я думаю, что рано или поздно эти картины, эти художники все равно стали бы известны, может быть, чуть позже. Во всяком случае, я совершенно не жалею, что потратила свои деньги, силы и время, хотя было нелегко. Многие не верили в успех. "Зачем тебе это надо?" — спрашивали меня.

— Вы, наверное, еще рисковали репутацией? Все-таки с художниками-диссидентами связываться было мало желающих.

— Вы задаете вопрос, не задумываясь о временных периодах. Когда однажды Георгию Николаевичу Данелия позвонила одна журналистка и спросила: "А вот вы в молодости помните, как снимался "Броненосец Потемкин", Данелия, смеясь, ответил: "Конечно. Я даже помню самого Николая Второго".

Мой сын Кирилл в 17 лет поступил на постановочный факультет студии МХАТ. Он пошел по стопам Владимира Немухина. Мы называли сына "младшеньким шестидесятником". В 18 лет он стал участником первой выставки русских художников в Беверли Хилз, которую я проводила в Америке. В экспозиции были и шестидесятники, и семидесятники, и пресловутый "Фурманный переулок", и молодые художники. Америка знакомилась с другим русским искусством. Я стала активно работать в этом направлении, и как-то незаметно втянулась. В Америке сын не сын — выбирают лучших.

Когда я начала профессионально заниматься шестидесятниками на дворе стояли 90-е. Я, привозя полотна обратно, ничем не рисковала, кроме денег. Правда до меня никто не хотел работать в этими произведениями, с этими художниками и рисковать ни деньгами, ни временем, и я потом поняла почему. Все оказалось долго и сложно, и весьма затратно.

Когда художники уехали на Запад, часть работ осталась в России, часть уехала за границу. У меня была задача — собрать коллекцию воедино. Пришлось долго искать по частным коллекциям, по запасникам, это целая отдельная история. Некоторые картины десятилетиями пылились в кладовках, потому что мало еще кто понимал ценность полотен и, помня тот скандал на государственном уровне и тотальную травлю художников, хотел с ними связываться.

Это потом, после многочисленных выставок, стали понимать, что шестидесятники стали модны и начался настоящий бум.

— За что их невзлюбил Никита Хрущев и партийная номенклатура, ведь они не бастовали, не устраивали митингов?

— Их не то чтобы не любили, к ним испытывали дикое раздражение. Были, например, заказные критики, которые травили беспощадно, того же Рабина, Немухина, Неизвестного. Советское сознание устроено совершенно по-другому: не понимаю — значит, плохо. Спросите людей старшего поколения, какие картины они предпочтут, и они никогда не выберут нонконформизм или абстракционизм. Они всегда выберут реализм — Шишкина, Репина, Сурикова, для них это настоящее искусство.

А работы шестидесятников далеки от реальности. Нонконформизм — это другое искусство. У нонконформистов форма несет содержание. А разбирается в этом тот, кто, отталкиваясь от классики, пошел дальше в своем восприятии, расширив границы. Картины нонконформистов интересно разгадывать, словно ребусы, в них много недосказанности. Можно сказать, что отчасти тоталитарная система родила это направление. В других странах ничего не запрещали. И поэтому советский нонконформизм — сугубо наше направление. Сейчас ничего не запрещено, рисуйте что хотите.

А когда творили шестидесятники, то они не думали о протесте, совершенно не собирались своими работами с кем-то бороться или идти против системы, они просто работали, ломали линию, ломали традицию. Если хорошо изучить их работы, то они сломали всю советскую поэтику социалистического реализма. Хотя сейчас он снова возвращается. Нонконформисты просто рисовали свой собственный мир: мрачный мир Леонозова, бараки Рабина, карты Немухина, инсталляции Кабакова. Квадрат Малевича — казалось бы, ничего в этом особенного, но ведь никто, же не додумался, а он сделал первый и разрушил традицию.

В работах шестидесятников нет страха перед общественным мнением, нет угодничества вкусам кучки критиков. Но, тем не менее, они не думали о том, что бросают вызов общепринятым нормам социалистического общества и создают особое направление. Во всем мире никто за ними не повторил этого, и они стали востребованы на Западе.

— Вот такой вопрос, если американцы так приветствовали в свое время нонконформизм, то почему они сейчас не скупают наши работы сотнями? Ведь всегда в России можно найти что-то стоящее…

— Где ж их взять, эти работы?! Все в коллекциях. Признанность — великая вещь! Успех! Американцы полюбили нонконформизм, так как он был замешан на условности и политике. Поэтому художники-нонконформисты, ставшие известными на Западе, — политического происхождения.

Кстати, это не мешало им самим по себе быть талантливыми и неординарными. Помню, когда выставки их работ делались в квартирах, — это было настоящее событие, в квартиру нельзя было войти, а официальное искусство их не признавало. К слову сказать, в свое время картины Зверева можно было купить за бутылку водки, а сейчас к ним просто не подступиться. Поэтому западные коллекционеры тоже стремились их приобрести именно тогда, когда была приемлемая цена. Потом цены взлетели.

Американцы любят картины и фотографии на стенах в своих квартирах и офисах. У них в каждом доме живопись и графика, так как существует большая потребность в организации пространства. У нас тоже, наконец, становится модно украшать интерьеры картинами, репродукциями, графикой.

Раньше в каждом доме висела картина улыбающегося Иосифа Сталина, которому девочка вручает цветы, и другого быть не могло. А сегодня россияне, даже когда не очень много денег, но есть желание, покупают постеры. Отлично — значит, начинают прививаться любовь к живописи и красоте и необходимость в прекрасном. Растем!

— А что больше нравится современным покупателям, на что они предпочитают тратить деньги?

— Мне трудно ответить на этот вопрос, потому что все зависит от личного восприятия покупателей. Есть люди, которым нравятся блондинки, есть люди, которым нравятся брюнетки, а есть те, кто предпочитает только рыжих. Повторюсь, все зависит от личного восприятия. Например, картинами Алексея Казаченко, полными экспрессии, из цикла "Старая Москва", иностранцы предпочитают оформлять офисы. Иностранцы всегда идут немного впереди нас и полотна наших художников видят по-другому, воспринимая русскую живопись не равнодушно.

Есть в моей коллекции художник Сергей Филиппов. Его руку можно узнать среди сотен работ, его пейзажи незабываемы. Мужчины-покупатели обычно не любят цветы на полотнах, в основном берут такое как подарки для своих женщин. Я, например, тоже люблю натюрморты и цветы, обожаю желтые букеты. В них есть особая энергетика, солнце, подсолнухи.

Итальянский художник, поэт, сценарист Федерико Феллини Тонино Гуэрра покоряет своим интеллектуальным примитивизмом.

А вот мужчинам хорошо дарить натюрморты с фруктами. Например, груши — эротический фрукт… Охота, вино… Также можно смело дарить картины с разными пейзажами. Точно не прогадаешь!

Что касается портрета, то это вообще очень трудно продаваемая область. Я не занимаюсь портретами. Как бы это талантливо не было сделано, прежде чем покупать, в первую очередь подумаешь: "Зачем мне чужое лицо в квартире?" Но если прийти ко мне домой, то на стенах висит много портретов наших друзей. И нам приятно, когда лица близких людей с нами. Так что портрет можно заказать.

— Как начинающему коллекционеру приобрести картину так, чтобы не прогадать?

— Во-первых, нужно посоветоваться с серьезным и профессиональным галеристом. Когда мы только начинали делать выставки, к нам приходили покупатели из так называемых "новых русских", которые, отмахиваясь от советов профессионалов, говорили: "Мол, мы сами знаем, что нам нужно. Вот это подойдет к моей мебели. Вот это — к моим обоям…" Приблизительно так и выбирали. Но проходило время, мы долго и терпеливо объясняли, беседовали, приглашали на вернисажи, часто становились друзьями, и люди начинали разбираться в живописи — до такой степени, что сами становились ярыми коллекционерами и на удивление отдавали предпочтение самым лучшим работам. А происходило это потому, что мы работаем по принципу: "Никому ничего не навязывать".

— Художественная галерея стала модным явлением. Что такое современная галерея?

— Галерея — это место, где стремятся выставиться многие художники. Наши галереи не могут работать как западные, потому что иностранные галереи ежемесячно платят художникам зарплаты и они не имеют право никому другому отдавать свои картины. Это как Columbia Pictures, к примеру, заключает договор с артистами, и они больше ни у кого не снимаются.

У нас, конечно, такой подход нереален, но мы тоже всему учимся. Прежде чем есть свежеиспеченный хлеб, нужно вырастить первые колоски, а все связано с экономикой и со стабильностью в обществе. Сложно…

— А бывало ли такое: талантливый художник остается незамеченным, и, наоборот, тот, в ком сомневались, взял и "выстрелил"?

— По поводу неоправданных надежд — к сожалению, очень часто так бывает. Иногда и талантливый художник, и много работает, и пишет одно полотно лучше другого, — а никому не интересен и никогда не станет популярным.

У живописи тоже есть разные направления, так называемая мода, и эту моду мы выращиваем. Существует же мода на Модильяни, на Пиросмани, на Ван Гога. При жизни они были нищими и никому не нужными, а потом прошло время, изменилась жизнь, восприятие, и работы художников были объявлены предметами искусства, а поначалу художника вообще не воспринимали.

А что касается перспектив, то у меня с моими помощниками существуют постоянные споры: они не понимают какого-либо живописца, а мне он нравится, потому что я вижу, что произойдет с его картинами в будущем. Чисто интуитивно предчувствую, что с кем будет в дальнейшем, и практически никогда не ошибаюсь, выставляю работы в своей галерее, и начинается продвижение.

Это знаете, как у Георгия Николаевича Данелия, если он кого-то снял в своем фильме, после этого артист становится востребованным, участие в картинах Данелия делает артиста известным. А в кинематографе если заметили, то предложения пошли без остановки. Это то, о чем мечтает каждый артист многие годы. Так и с "легкой руки" галереи "Пан-Дан", многие художники приобретают популярность: если выставился — значит, получил путевку в жизнь и можно рассчитывать на признание публики. Своеобразный знак качества.

— Вам не кажется, что стоимость многих картин изрядно завышена? Я, например, очень хорошо отношусь к творчеству Маковского, но цены на его картины просто запредельны.

— Несмотря на то, что Пикассо и Маковский работали в разных жанрах, почему Пикассо может стоить миллионы долларов, а Маковский нет? Согласна, что был период, когда цены на картины были сильно завышены. Например, на тех же шестидесятников цены так поднялись, что началось полное сумасшествие. Потом они, правда, начали падать… И если давать совет, то сейчас самое время их покупать. В изобразительном искусстве бывает спад, бывает и подъем.

Что касается наших русских классиков, вообще, простите, не понимаю баснословной цены на Айвазовского, Репина, Сурикова… Я считаю, что стоимость их картин чрезмерно велика, но они уже утвердились на мировом рынке и купить дешевле невозможно.

— Где у нас можно купить картины по приемлемой цене?

— Можно посетить Центральный дом художника. Но там тоже происходит полная сумятица с ценами, которые ничем не оправданы, и в будущем эти полотна не принесут вам доходов.

К покупке картин нужно подходить разумно, очень разумно, дабы не нарваться на полную безвкусицу, которую, простите, вам "впарили" за безумные деньги. Если у вас есть средства и вы хотите приобрести предметы искусства, то сейчас самое время, потому что через какое-то время цены поднимутся. Но обязательно нужно с кем-то посоветоваться, посмотреть в интернете, почитать сайты, поездить по галереям, походить по музеям… Это только первые ступени. Если вам удастся посетить галерею "Пан-Дан", я скажу, что покупать, а что не покупать, что даст красоту на стенах, а что в будущем принесет денег.

В хорошей галерее вам не дадут плохого совета, потому что в любом посетителе профессиональные владельцы галереи хотят в будущем видеть своих друзей и постоянных гостей экспозиций. Меня, например, не заставишь продавать, если мне картина не нравится. Если я понимаю, что человек совершает неправильную покупку, то я обязательно скажу ему об этом. Мне до сих пор звонят коллекционеры, собравшие уникальные коллекции, приходят на все мои мероприятия, пополняя хорошими работами свои частные собрания. Нужно, чтобы человек вам верил и считался с вашим мнением, рекомендуя вас остальным.

— Среди галеристов большая конкуренция?

— Их, конечно, расплодилось в последнее время, но это трудное занятие. Случайные люди из профессии ушли, не выдержали.

У меня всегда был такой подход в работе — донести и научить, чтобы картину воспринимали достойно. Поэтому работаю с прицелом на будущее, знаю, все равно ко мне придут и станут почитателями моих художников. Но галерею нужно содержать, платить налоги, аренду, зарплаты. Опять же нестабильность плохо влияет на работу галереи. Несмотря на то что в России была трудная жизнь, шаг за шагом внедряем в сознание общества мысль: что бы не случилось в мире — искусство вечно.

Читайте также:

Фламандский ренессанс захватил Москву

Леонардо да Винчи - художник, анатом и геолог

Художники майя опередили Микеланджело

Провинцию одолела "наскальная живопись"

Необузданного Пикассо изменила жена

Подготовила к публикации и беседовала