Живая музыка - спасение от техногенного шума 

Несмотря на то, что музыка, искусство вообще — это по определению территория свободы, такие понятия, как "неформат", "стиль музыки" прочно вошли в нашу жизнь и ограничили как творцов, так и поклонников. О том, легко ли талантам выживать в мире шоу-бизнеса, Pravda.Ru рассказал композитор, руководитель группы "Pervoe Solnce" Владимир Голоухов.

323078.jpeg

— Владимир, музыкой принято наслаждаться, но сейчас ее все чаще используют как довольно эффективный инструмент воздействия на клиента. С помощью музыки можно создать совершенно особую, располагающую к тратам атмосферу. Хорошо это или плохо? Это — во благо или способ обмана?

— Я не склонен трагедизировать ту ситуацию, что музыка служит в прикладной сфере, в фитнес-клубах и торговых центрах. Еще лет 30 назад во всех парикмахерских, да и во всех приличных для того времени местах звучала классическая музыка. Повсеместно на радио "по заявкам тружеников села" или каких-то городов звучал Рахманинов, Шопен, Шуман…

Наверное, не стоит преувеличивать значение музыки для людей, находящихся в местах общедоступного пользования.

Ничего в этом страшного нет, и к сожалению, не очень-то это воспитывает и влияет. Ну, в супермаркетах сам Бог велел людей успокоить и дать понять, где они находятся, что это место для приятного время препровождения, чтобы они что-то делали, покупали, не задумывались о часах. Может, и хорошо, когда музыка звучит везде приглушенно.

Но есть музыкальные произведения, которые нужно слушать подготовившись, настроившись, потому что искусство — вообще за пределами нашего уровня, нашего обычного состояния, поэтому мы идем в искусство, чтобы что-то понять вне нашего суетливого движения. И в этом плане музыка играет важнейшую роль, музыка должна к чему-то нас сподвигать и двигать. Я соглашусь, что важно ее не замыливать, а преподносить как дар и возможность что-то понять про себя.

— Вам как композитору не мешает эта фоновая, не всегда даже музыка, а такой спецшум? Не напрягает, агрессивно не воздействует?

 - Есть определенные фильтры внутри. Я думаю, что они есть у каждого. Да и ситуация немножко меняется в лучшую сторону. Можно еще на бензоколонках встретить громкий и примитивный набор музыкальных длительностей, но в целом, в крупных сетевых супермаркетах действительно что-то происходит.

Мне кажется, что люди, которые более информационно развиты, впитывают в себя различные культуры, привносят элементы хорошего вкуса. Я это приветствую. Не звучит, конечно, Скрябин в "Леруа Мерлен". Но все-таки в основном эта музыка приятно воздействует, и я не вижу в этом подвоха.

— А нужно воспитывать людей для лучшего понимания музыки?

— Я боюсь уйти в большие тонкости музыкального языка. Иоганн Себастьян Бах очень любил альт, но его очень трудно услышать простому человеку. Как правило, мы привыкли к тому, что слышим барабан, когда он дает ритм, и мелодию, чтобы она запоминалась. А ведь это только верхушка айсберга, сама ткань музыкальная, то что происходит внутри, контрапунктом, подголосок — все это составляет основу музыки. Поэтому не можешь понять, что происходит, задерживаешь дыхание, когда слушаешь даже из современных, скажем, Морриконе или Артемьева. А почему?

Вроде простая мелодия, а это — аранжировка, правильно построенный тембр, музыкальный язык, накопленный бэкграунд, там очень много прослушано, проанализировано. И это все сказывается на музыкальном произведении.

Этому нужно учиться, конечно, нужно слушать хорошую музыку. Может быть, начинать надо с барокко, с итальянцев. Сложно сразу сесть и прослушать Вагнера. А Вивальди, Скарлатти, Верди "Пастушки" запоешь тут же в унисон под душем.

— У вас самого часто звучит музыка? Зависит ли это от обстановки? Чаще среди людей или на природе?

 - Я очень люблю уединение. И сейчас даже заставляю себя поддерживать внутреннюю пустоту и тишину. Я вижу огромное количество людей, которые ходят в наушниках. Я не осуждаю это, но они без конца находятся в этом ритмичном шуме. И рецепторы — так называемые реснички ниспадают, они уже не могут после этого что-то другое воспринимать, происходит их увядание.

Мне кажется, что для некоторых людей необходимо хотя бы час-два в день послушать тишину, природу, если есть такая возможность.

Кто-то очень верно сказал, что лучшая музыка — это тишина. Тишина — это фон, это как лист бумаги, и там уже рождается каллиграфия, росчерк моцартовского музыкального пера, ты понимаешь, что каждый звук — это событие, явление.

— В прессе я прочитала, что "тот стиль, который ваша группа избрала, очень нестандартный, пограничный", "видят причудливую смесь фьюжн, лаунж, разных эстрадных новых стилей, новое танго, в том числе". "Cами себя вы представляете как коллектив акустического синематографа". Ведь у киномузыки вполне прикладная функция? Очень интересно, в контексте того, что вы сказали, зачем нужно было именно так себя позиционировать?

— По-моему, Хемингуэй сказал, пиши тогда, когда не можешь не писать, можешь не писать — не пиши. Вот у меня — то же. Я не знал, что это за стиль, которым я хочу выражаться, ибо мне нравится очень много разной музыки. И эта музыка открывает во мне, как, наверное, в каждом человеке, какие-то новые грани. Здесь — что-то Морриконе, тут — джазовая музыка, рядом может быть что-то даже из рока, из фолка. Я сыграл букет: здесь и ромашка, и флокс, и незабудка.

У нас сейчас так устроено, что когда ты в формате, понятно, в каком ты стиле. Есть конкретная данность — тебя легко и естественно положить на определенную полочку, на какое-то место, где привычно уже рука тянется у покупателя и у слушателя, и тебя ставят. А то, что делаю я, неформат.

Когда создавали коллектив, я вообще не был уверен, как его примут и что это будет. Просто мне хотелось выразить то, что у меня находится внутри. И я, конечно, очень сильно волновался, потому что я не знал, ну как все это назвать? А потом я понял, что под ту музыку, которую мы создаем, которую я пишу, возникают действительно какие-то кинематографические отрывки из жизни.

В детстве очень часто я ехал на автобусе в школу почти от одной конечной станции до другой. Я любил занять место у окошка. Окошко менялось, то была изморозь зимняя, то дождик скатывался весенний, и пейзажи за стеклом менялись. И когда долго смотришь и смотришь, в голове возникает какая-то мелодия, подходящая под этот пейзаж, она тоже меняется, смотришь на людей, немножко абстрагируешься: я не здесь, а потом очухиваешься, потому что получаешь двойку за то, что невнимателен на уроке.

Я всегда был мечтателем, даже сейчас я не здесь. У меня такое ощущение, что время где-то вполовину. Это очень плохо, потому что достаточно рассеянности. Я какие-то мелкие вещи забываю. Но это такое путешествие, прогулка по разным мирам.

Мне только недавно стали говорить, что я композитор. Для меня это как-то даже немножко непривычно. Композитор, в моем понимании, немножко такой с бешеным взглядом, встает в 4 утра, сочиняет сложные построения и радуется, что нашел рококо для фуги, и что теперь фестиваль "Московская осень" будет говорить: "Как это сложно, это не понятно, это прекрасно".

Нет, ко мне это не относится, я бы хотел, чтобы то, что мы делаем, напевалось, чтобы это можно было в машине послушать, что бы это было для всех. Я не знаю, может быть в моих устах, это странно звучит. — Музыка для всех, значит она очень простая, никакая. Шлягер.

Я задумываюсь, а вот простота, может быть, тоже имеет какие-то категории, как понятие снега для эскимосов. В простоте может быть все. Простота и доступность замысла, но при этом достаточная сложность в форме и гармонии, или вообще отсутствие какого-либо замысла, просто желание сотрясти воздух. Тоже вроде просто. Вот зажми себе палец дверью и кричи, так просто, не надо знать гармонии, но ты эмоции свои выражаешь. Это вопросы, скорее самому себе, но и вам тоже, дорогие друзья.

— Каким вы представляете идеальное место для прослушивания музыки вообще и вашей в частности?

У меня есть два ответа на этот вопрос. Первый, конечно, малая сцена театра Ермоловой. Нам очень повезло, Олег Евгеньевич Меньшиков соболиную шубу с плеч сорвал и расстелил: выступайте! Это прекрасно!

А второй ответ: это хороший звук. А хороший звук — это мощный и тихий, чтобы можно было и общаться, разговаривать, и он не давил бы. Конечно, пленер, чтобы дети бегали-возились, чтобы играла музыка, чтобы в паузах свистела птичка… Прекрасно!

Читайте также: 

Классическая музыка дарует здоровье

Рассказки про оперные чудеса

Музыка эволюционирует по законам биологии

Подготовил к публикации Юрий Кондратьев

Беседовала