Польза классической музыки

В гостях у Pravda.Ru побывали музыканты всемирно известного Трио имени Рахманинова Наталия Савинова и Виктор Ямпольский. Музыканты рассказывают о пользе классической музыки, новом расцвете камерной музыки, музыкальной свободе, любимых композиторах и таком проекте, как концерты классической музыки в стенах музеев, в окружении шедевров.

Фото: Источник: фотоархив Pravda.Ru

— Раньше не было звукозаписи, радио и телевидения. Люди собирались, чтобы послушать хорошую музыку. А сейчас, когда все доступно, есть ли будущее у камерной музыки?

Виктор Ямпольский: - Сначала надо определить, что это такое вообще.

— Это, когда я вышел из дома, а там сидят четыре человека и играют Бетховена…

Наталия Савинова - В камере.

— Нет, на улице или в библиотеке, можно дома.

ВЯ: - Это чисто внешняя атрибутика. А если говорить о содержании, то камерная музыка отличается от остальной классической музыки, как поэзия от прозы. Камерная музыка — это поэзия. Это самое сокровенное, не самое простое, это может быть и самое сложное даже с технической точки зрения. Это самое изысканное, самое изощренное, самое интеллектуальное искусство в музыке. Вот, что такое камерная музыка. Я не думаю, что такое может умереть.

— Она сейчас существует? Какие-то у вас проекты есть?

— Она существует и прекрасно себя чувствует.

НС: - Она прекрасно себя чувствует в хороших залах с хорошей публикой, потому что хорошие композиторы уже задали планку, что нужно исполнять на приличных инструментах, нужны какие-то особенные условия…

— Вашу виолончель кто сделал?

— Мою виолончель сделал Карло Бергонци, это совершенно сопоставимая величина с Амати и Страдивари.

— Кто делает музыку виолончель или виолончелист?

— Музыку делают, я бы сказала, и композиторы, и исполнители, и слушатели.

— Исполнитель музыки — раб или соперник композитора?

ВЯ: - Нет, он друг композитора.

— По-другому вопрос поставлю. Что для хорошего исполнителя важнее: дисциплина или свобода самовыражения?

— Вот у вас есть друзья? Вы вместе с друзьями решили что-то сделать. Вы даете им свободу? Или говорите: Делай только так, как я сказал?

НС: — Существуют какие-то рамки, которые обусловлены стилем, временем, когда это произведение написано. Мы очень тактичные друзья композитора. Мы много переиграли современной музыки — хорошей и не очень.

Что касается классики, то она плохой не бывает. Это мы не доросли. А в современной музыке были разные истории, когда приходилось конфетку делать из разного материала. Но, безусловно, есть такие талантливые композиторы, как Шнитке, Губайдуллина, Денисов, какие-то более молодые.

Играть их произведения очень приятно и полезно. Это дает, я бы даже сказала, какие-то актерские способности в себе развить. Когда ты выходишь на сцену, ты играешь в первый раз премьеру какого-нибудь сочинения.

Я записала всего Шнитке, которые он для виолончели написал, есть диск сольного Шнитке. Это безумно интересно, потому что это еще никто не играл. Когда копаешься в этом, то ты просто вынимаешь из себя весь багаж, который был накоплен в исполнении классики и романтики, пытаешься найти соприкосновение с этим стилем.

— А вы сами можете музыку слушать и просто наслаждаться? Или думаете, кто как сыграл, где попал, а где провал?…

НС: - Я в последнее время с таких позиций и слушаю музыку. Когда я слушаю сочинения, которые я исполняла, иногда мне кажется, что это просто другое сочинение, но иногда бывает — нравится.

ВЯ: - Если пошире взять, то взаимоотношения исполнителя и автора в разных эпохах были разное. Во времена барочной музыки, Баха и раньше, настолько музыка была каноническая, что даже не все в нотах писали, то есть исполнитель был соавтором. Более того, чужую музыку-то практически не играли. В основном играли свою.

Потом, когда композиция и исполнительство стали расходиться, как профессии, у исполнителя стало появляться все больше и больше свободы. Даже в романтической традиции автор уже делегировал исполнителю некие артистические качества, которые он должен был привнести.

— А вы кого больше играть любите?

— Я больше всего люблю играть венских классиков: Гайдн, Моцарт, Бетховен, Шуберт.

НС: - Они приносят здоровье, когда удачно идет исполнение…

ВЯ: - У нас так сложилось, что мы когда и как трио, и когда вдвоем с Натальей играем, больше играем эту эпоху. Это не значит, что мы другую музыку не играем.

НС: - Мы очень любим также Шуберта и Мендельсона.

ВЯ: - У нас, кстати, сейчас реализуется проект, который доказывает, что камерная музыка живет и развивается, прекрасно себя чувствует. Сейчас происходят австрийско-российские культурные сезоны. Это официальные межгосударственные отношения.

И у нас есть большой проект с Австрией связанный. Мы уже провезли выдающегося австрийского вокалиста по регионам, по консерваториям: Саратов-Астрахань-Екатеринбург. Он не только с концертами, но и с мастер-классами выступал. Мы вместе выступали для студентов бесплатно.

— Это дорого организовать?

ВЯ: - Это возможно только при поддержке государства и хороших спонсорах. Нас поддержали министерство культуры и "Газпром", австрийская компания-партнер "Газпрома" тоже в этот проект вошла. Это позволяет нам весь год участвовать в культурном обмене.

У нас уже много лет идет сотрудничество с ними. Мы провели цикл "Шедевры в окружении шедевров". То есть такая планка была задана, что в окружении этих замечательных творений русских художников можно играть только самые неадаптированные, самые серьезные, самые выдающиеся сочинения.

Читайте также: 

Страсти Юрия Башмета по опере

"На балалайке можно сыграть все"

Подготовил к публикации Юрий Кондратьев

Беседовал