02.06.2015 17:00

Театр "Новая опера" привез в Тель-Авив "Царскую невесту"

Московская невеста приехала в Тель-Авив

Этого события ждали. Его предчувствовали. Готовились к нему. Я говорю о меломанах, театралах, только о них. О тех, кому весь мир — сцена и звучащий оркестр. К нам, в Израиль, в шумный и горячий город Тель-Авив, привезли великое чудо и гордость русской музыки — "Царскую невесту" Римского-Корсакова. Спектакль реформаторского и живого театра "Новая опера". Спектакль жесткий, строгий, мощный. Упругий — как тело гимнаста.

Фото: Фото автора

Когда царь Иван Грозный решил в третий раз жениться, он устроил смотрины. Его выбор пал на дочку купца Собакина Марфу. Но невеста занемогла. Худела и чахла. То ли недоброжелатели извели красавицу, то ли слабого здоровья была. Царь лютовал: казнил родственников своих бывших жен, карал без разбору, по навету или по простому подозрению… Много невинных людей тогда сгинуло…

Карамзин передает эту историю жестко и скупо. Лев Александрович Мей (талантливый, умерший молодым драматург, поэт и переводчик) рассказал в своей драме трагичную историю угнетенных и темных людей. Бесправных. Злодеев поневоле и их жертв. Повергнутых любовников — и царских прихвостней. Николай Римский-Корсаков написал по драме Мея и либретто Ильи Туменева великую оперу, которая наполнена шекспировскими страстями и прекрасными мелодиями.

"Новая опера" — детище беззаветно влюбленного в искусство, реформатора и пророка Евгения Колобова. После его ослепительного скачка в будущее опера уже не могла остаться такой, какой была до него. Что и доказывает "Царская невеста".

…В центре сцены — деревянный остов. Клетка. Скелет терема. В этой клетке катается клубок упырей. Или — нищих. Это свита знахаря-отравителя Бомелия. "Пузыри земли". Родичи ведьм из шекспировского "Макбета". Бомелий, вожделея Любашу, тянется к ней руками этих безлицых упырей. В них, в их мягкой и удушающей трясине, в финале топит лишившуюся рассудка "царскую невесту", чистую девочку Марфу Собакину. В клетке-скелете мечется страстно влюбленный в юную Марфу Григорий Грязной. Из него, из терема-бункера, выходят на свет мертвечина и бесправие. Опричники, разудалые, кичащиеся силой, раболепно восхваляющие царя, бросают на землю и готовы растоптать Ваню Лыкова за то, что он назвал царя Грозным. Они наушничают, сплетничают, пытают, творят беззаконие. Народа на сцене нет — зато есть его мучители. Владыки.

Режиссер спектакля в "Новой опере" — Юрий Грымов. Это его первый оперный опыт. Грымов — создатель таких художественных фильмов, как "Му-му", "Казус Кукоцкого", "Коллекционер", "Чужие", режиссер и сценарист предвыборной программы Бориса Ельцина, автор программ телевидения "Мой Пушкин", "Посмотри", клипов знаменитых эстрадных певцов, "оживших картин" классиков русской живописи. Юрий Грымов умеет выстроить действо динамично, четко. Монтирует оперные сцены, как в кино. Стремительно и беспощадно разматывает клубок жестокого эпизода, страшной трагедии сразу нескольких людей, трагедии, каких во все времена было не счесть.

Фото автора

Григорий Грязной болен любовью к Марфе. Любашу этот опричник, любимец царя увез из родной слободы силой, а потом уж она его полюбила. С Марфой так уж не выйдет, Марфа недосягаема, за ней отец и жених. А потом уже и сам царь. Чувство Грязного к Марфе не причуда и не похоть. Это любовь, планетарная, на грани безумия. Любаша не отдаст любимого так просто — и заплатит собой, телом, душой и жизнью за зелье, которым опоит несчастную девушку, чтобы извести ее красоту. Ваня Лыков, жених Марфы, будет лживо обвинен в страданиях невесты, пройдет через царские пытки, погибнет от руки Григория. И Марфа, узнав об этом, упадет, как подкошенная. Театр выбирает правду: Марфу сгубит не напиток, не порошок. Ее жизнь и любовь сломает царское беззаконие, произвол монарха.

Морок и безгласность. Чужой эгоизм и порочные сердца. Сценограф Владимир Максимов создал лапидарный и говорящий мир мифологической старины. Художник по костюмам Мария Данилова нафантазировала сказочные и выразительные одежды героев: платья со сверкающими узорами самоцветов, диковинный халат и рогатую шапку пришлого лекаря-шарлатана Бомелия… Черные с алым, кровавым поясом одежды вассалов царя, этих орков русской истории — опричников.

Исполнители всех партий связаны, слиты в единый мощный конгломерат. Они заняты общим делом, никто не выпадает и не тянет внимание зала на себя. Нам показывают именно спектакль, а не костюмированный концерт. В этом спектакле все подчинено сверхзадаче. Театру в его главном и самом чистом смысле. Люди, живые, страдающие, думающие, грешные, не знающие, где святое, а где дьявольское, предстают перед нами. В клетке бьется живое сердце. В закрытом возке проплывает одиозный профиль Грозного — бороденка торчит, как заостренный кинжал. Внешнее, декоративное, и внутреннее, глубинное и заповедное, составляют природу и богатство спектакля.

Никто из артистов не занят технологией вокала, это не самоцель. Григорий Анджея Белецкого (он, к слову, обладатель премии Евгения Колобова "За беззаветное служение оперному искусству") проживает в спектакле горькую жизнь-любовь. Встреча с Марфой переродила его, о чем он и поет в своей знаменитой арии. Любовь открыла дорогу и самым высоким, и самым низменным страстям. Свет в его сердце все же победил: он признался во всех злодеяниях, покаялся. Сам себе назначил кару за "каждую слезинку" бедной девочки. Этот человек масштабен и сложен. Ему сочувствуешь. От него холод и страх на сердце. Актер Белецкий взрывает наши представления о статике оперы. А вокалист Белецкий восхищает профессионализмом и музыкальностью.

Любаша Анны Викторовой — одинокая, цельная, трагичная натура. Она жалеет Марфу, умеет по-женски оценить ее дивную красоту. Но любовь Любаши сильна, как смерть. И страха в ней нет. Как нет и истинной доброты. Актриса создает мощный, глубокий образ. Каждая фраза — ключик к характеру. А он бездонный…

Марфа Галины Королевой светла, как ручеек. Ее смех и тихая, стойкая, верная душа трогают. Актриса убедительна. Хотя временами голос звучит резковато, однопланово. Ему не хватает обертонов.

Ваня Лыков в исполнении Алексея Неклюдова обаятелен. Добрый и любящий, он попал в мясорубку (в этот самый остов-скелет, который прожует и выплюнет), восстать не дадут, отнимут все — и истерзают, убьют. Выхода нет. И Ваня долгим взглядом простится с любимой. Его убили задолго до рокового последнего удара, который нанесет ему Григорий. Его лик серебристой кистью выписан в опере — и преподан певцом.

Малюта Скуратов - Андрей Фетисов, обладатель сильного и яркого голоса, его герой не страшен, а просто предан делу. Когда уж тут разбираться, правое ли оно.

Хорош и купец Собакин (замечательный, человечный, точный Владимир Кудашев). Умный человек, любящий отец, он покорно и с надеждой идет навстречу судьбе. И тонет, вязнет в трясине жизни, в болотном месиве человечков-прислужников. В трясине злобы. Теряет свое дитя — и гаснет на глазах.

Очень порадовала Дуняша Анны Синицыной. Она милая, живая, вся в любви к Марфе и ее дому. И прекрасно, свежо, убедительно звучит ее голос.

Максим Остроухов — Бомелий рисует смесь зловредности из лешего, Доврского деда и всех оперных чернокнижников. Он плутоват, трусоват, знается с нечистой силой, во всем ищет свою выгоду. Не понятно, откуда пришел, почему так облечен доверием и почему торжествует в финале.

Весь состав работает вдохновенно и качественно. Хороши и хор, и оркестр. Дирижер Валерий Крицков общается с партитурой властно и бережно, как-то очень нежно, заботится о цельности музыкального повествования, предельно аккуратно соединяет все сцены в единый поток. Сохраняет динамику, непрерывность изложения. Все группы оркестра звучат интеллигентно и стильно.

"Царская невеста" стала открытием для многих в нашей стране. Для тех, кто увлеченно читал английский и ивритский текст, кто узнал о существовании гения Римского-Корсакова. Лирика и раздольная масштабность мелодий, трагизм и рельефность характеров, живая, а не условная, не оперная, вызвали восторг. "Новая опера" уже удивила нас прежде своим "Князем Игорем". И еще одна счастливая встреча. Тонкий выбор спектакля, сам факт приглашения его в Тель-Авив есть удача и заслуга директора Израильской оперы, дамы с безупречным вкусом Ханы Муниц. Я знаю, что скоро у нас будут еще московские оперные чудеса. И жду их с нетерпением!