"Женский детектив" объявляют то термином, то ругательством. Но жанр процветает

Понятие "женский детектив" живет своей жизнью — становится то ругательным словом, то определением жанра, а то его объявляют бессмысленным словосочетанием: нет, дескать, деления литературы на мужскую и женскую. Непонятно только, чего тут надо больше бояться: существительного или прилагательного? Все мы разные существа, бесспорно, но коли уж речь зашла о детективах, написанных женщинами, без определения не обойтись. (Припомнив, впрочем, утверждение Оскара Уайльда, что определить — значит ограничить). Но в рамках этой статьи давайте отнесемся к нему именно как к определению, не как к ярлыку.

Фото: Фото: AP

А ведь в неприятии определения "женский детектив" повинны находящиеся по обе стороны баррикад. Ну, взяла бы какая-нибудь Аврора Дюпен-Дюдеван псевдоним Жорж Санд и настрочила бы пару-тройку детективов. Никто бы и не заметил.

Когда у Ирины Арбениной (автора книг "Элкиср вечной молодости", "Янтарная комната) и множества других образцов жанра) вышел один из первых ее романов — в одном московском театре решили, что кто-то из сотрудников, прикрывшись псевдонимом, описал неприглядную закулисную театральную жизнь. Провели собственное расследование, проанализировали текст… "В итоге пришли к выводу, что детектив написал… мужчина, а женский псевдоним взял, чтобы получше замаскироваться. Никакого специфического "женского взгляда на расследование" в романе они не обнаружили", — рассказывала Арбенина.

Пытаясь доказать, что различия между мужской и женской прозой, включая и детектив, не существует, г-жа Арбенина вывела себя на чистую воду, фактически расписавшись в творческой несостоятельности. Неотличимость ее от автора-мужчины означает, что в произведениях Арбениной нет "изюминки" — они бесполы и бесплодны. Разница между мужской и женской прозой (добавим, и стихами) столь же очевидна, как различие в анатомии и психологии сильного и слабого полов. Женщинам свойственна такая острота и наблюдательность, которая мужчинам и не снилась. Этот тезис доказывает вся мировая детективная литература, написанная настоящими писательницами.

Женский детектив начался не с пишущих женщин вроде Сапфо, Жорж Санд, мадам де Сталь, Ахматовой или Тэффи. Его истоки все-таки уходят в традицию английских мастеров детективного жанра.

Фото: AP

Вдохновившись образом Шерлока Холмса, принадлежащего перу Конан Дойла, Агата Кристи создала интеллектуала Эркюля Пуаро и типичную англичанку мисс Марпл. Та стала собирательным образом, напоминающим главных героинь писательниц Мэри Элизабет Брэддон и Анны Кэтрин Грин. Но если Агата Кристи — королева детектива, то Анна Кэтрин Грин — его родоначальница. Она первая и назвала свои произведения детективами. Эта талантливая писательница стояла у истоков полицейского романа, исторического детектива и романа о частном сыске.

Читайте также: Неразгаданные тайны "королевы детектива"

Ее дебютный роман "Ливенвортское дело" (1878) стал первым в США бестселлером и вызвал оживленную дискуссию в сенате штата Пенсильвания. Отцы-сенаторы всерьез задавались вопросом "Могла ли женщина написать подобное произведение?" Поскольку отец Анны Кэтрин работал адвокатом, она была знакома с кухней полицейских и судебных инстанций. Хорошая осведомленность в сочетании с талантом позволили ей создать таких персонажей, как нью-йоркский полицейский Эбенейзер Грайс, его помощник Калеб Свитвотер, сотрудница частного сыскного агентства Вайлет Стрендч и старая дева Амелия Баттерворт.

Однако не эта старая-дева сыщик (spinstar detective) стала прототипом для мисс Марпл. Сама Агата Кристи говорила, что образ пожилой леди получил много черт ее любимой бабушке. Что ж, даже классик литературы — особенно литературы женской — может позволить себе кокетство…

Пока российский читатель листал до дыр переводные произведения, а творчеству Достоевского отдавал предпочтение роману Крестовского "Петербургские трущобам", отечественные писатели и критики никак нехотелижаловатьстольнизкопробнуюлитературуиразобратьсявеефеномене. Какие уж тут писательницы, если и мужчин, писавших детективные истории, у нас в прежние времена было — раз-два и обчелся. Положение дел мало изменилось и после революции. И хотя с высоких трибун, говоря об экономике, постоянно напирали на "массовость" (ширпотреб равно продукция массового потребления), в литературной критике и планах издательств господствовали совсем другие приоритеты.

Тем временем в Европе продолжается эволюция жанра. На сцене появляется иронический детектив. В СССР эпизодически переводят писательницу из братской Польши Иоанну Хмелевскую. В середине 1990-х годов на рынке появляются более 50 ее романов, разошедшихся тиражом более восьми миллионов экземпляров. Критики давно отметили, что все русские "ироничные детективщицы" вышли из "Покойника" пани Иоанны (имеется в виду детективный роман Хмелевской "Что сказал покойник" — прим. ред.). Однако нельзя не отметить, что ирония пани Иоанны несколько иного свойства, нежели юмор ее русских последовательниц.

Фото: AP

Примерно в то же время, когда стали появляться иронические штучки Хмелевской, Анн и Серж Голоны "изобретали" свою Анжелику. Они буквально высчитали успех, о чем потом и рассказывали журналистам. Оказалось, что во времена сексуальной революции читательская потребность сосредоточена на женском образе, стоящем в центре повествования. А век — век должен быть галантным! Хмелевская тоже не копировала, а просто почувствовала дух времени. Свою героиню она сделала женщиной с хорошо развитой интуицией, а не классическим сыщиком с холодным аналитическим умом.

В некотором роде "наследницей" польской пани в нашем культурном пространстве становится Дарья Донцова. Мнение литературного критика Юлии Демьяненко: "Как говорят большинство читателей Донцовой, за чтением ее детективов можно расслабиться и ни о чем не думать. С ними хорошо ехать в метро, читать их в очередях в поликлинике или на отдыхе. Донцова обработала благодатную почву: асексуальная незадачливая героиня, попадающая в разные переделки. Вредные соседи, неугомонные дети, лающие собаки — все это создает комедию положений: за сюжетом уследить трудно, читать интересно".

Читайте также: Дамская проза — бренд или диагноз

Марина Анатольевна Алексеева, она же Александра Маринина, стала родоначальницей женского детектива в постсоветской России. Исчезновение прежних цензурных запретов и читатель, изголодавшийся по легкому чтиву, способствовали быстрой коммерциализации подобных проектов. И появления как после грибного дождя: Устиновой, Шиловой, Серовой, Дашковой, Платовой, Гормаш-Роффе, Крамер и других, несть им числа.

Ширпотреб, к которому относится детективная беллетристика, уступает классике, как массовая продукция уступает ручной и элитной "от кутюр". Но это еще не значит, что ширпотреб не должен быть качественным. Кто его будет носить, простите, читать?! Книжная продукция должна быть прибыльной, а для этого ей необходимо соответствовать определенным условиям: быть сюжетно-занимательной. Заданные жесткие рамки и диктуют сюжетные и стилистические шаблоны, которые так раздражают утонченных эстетов и любителей "думающей" литературы. Им скучно от узнаваемости сюжетных линий, напоминающих героев-резонеров театра времен классицизма с его принципами трех единств. Думается, что успеху первых романов Бориса Акунина способствовала их языковая стилизация под позапрошлый век. А ведь в детективах в прокрустово ложе загнан и сам стиль писателя.

Настоящее время в книжном измерении — это апогей женской прозы, точнее женского детектива. Определение, которое вызывает неприятие только со стороны неудачниц, работающих в этом жанре, или каким-то образом спекулирующих на бойкой теме. У фавориток женского детектива подобное разделение на мужское и женское вызывает улыбку Сфинкса. Как мы все помним из мифа, это чудовище с телом льва и женской головкой задавало путникам вопросы. И поедало не справившихся с заданием без хрена, кетчупа и горчицы.

Читайте самое интересное в рубрике "Культура"