Анна Яковлева: Что говорить, когда не о чем…

"Что говорить, когда не о чем говорить" - эту фразу традиционно произносят актеры, создавая эффект многоголосой толпы. Начинает один, секундами позже – другой, третий, а зрителям кажется, что говорят многие и о разном. Примерно такая же ситуация сложилась ныне в наших СМИ.

Фото: Анна Яковлева: Что говорить, когда не о чем…

Анна Яковлева: Что говорить, когда не о чем…

Внутренний цензор у большинства журналистов работает безотказно – ах как работает! И Главлита никакого не требуется. К этому добавляются ограничения, связанные с редакционной линией издания или телепрограммы, с особенностями вкуса редактора – вкусового всегда в журналистике очень много: "наш формат", "не наш формат", "вообще не формат".

Вкусы разные – а результаты поразительно схожи: говорят "все как один". О чем, что, почему и как?

В прежние времена СМИ все больше вещали о битвах за урожай и прочих победах на трудовом фронте. С перестройкой пришла другая мода: писать о "плохом" и показывать "плохое" – все на свете никуда не годится, и вообще нужны иные "верхи" и "низы", чтобы стало тип-топчик; маятник качнулся в другую сторону. И что теперь?

А вот что. Если ныне в прессу предлагаются сюжеты о "плохом" – о не радующих реалиях, о действительном положении дел в экономике, проблемах демократии в стране, тупиках либерализма российского разлива или реваншистских устремлениях неосталинистов, – немедленно раздаются крики: "Чернуха! Да сколько можно?!" Переели. И это понятно.

И телевидение, и радио, и печатная пресса еще в 90-е зачем-то переняли алармистскую модель деятельности, построенную на феномене страха, растревоживания потребителя: чтоб по голове било и в ушах звенело, – и она ярко выражена и по сей день в ряде СМИ.

Сводки новостей читать страшно: все время что-то взрывается, валится, сметает с лица земли. Что, ничего в жизни радостного не осталось? А ведь это иллюзия, чудовищная обманка – что новостная лента беспристрастна. Если и нет комментариев, сам подбор новостей совершенно ангажирован.

Посмотрите при случае финское или английское телевидение – ничего подобного там нет, разве что на специализированных каналах. Даже когда случается что-то экстраординарное – т.н. breaking news, – осуществляется интегрирующая население нормальная человеческая стратегия, причем без слащавости и розовых пилюль, но и без демонстрации окровавленных трупов.

…Ну-с, про "плохое" – как будто "не надо". Жизнь в России и так не проста, а тут вам показывают, что на самом деле она еще хуже, чем вам казалось. Так хочется отдохнуть, переключиться на что-нибудь, посмотреть какой-нибудь "жизни сон золотой". Но ведь какая злободневная публицистика может существовать без анализа социальных проблем? Никакая.

Вот ее и не существует. Иными словами, есть еще отдельные журналисты, отдельные сумасшедшие редакторы и отдельные издания, но публицистика как феномен исчезла. И немудрено.

Что такое публицистика как феномен ? Это не только опубликованный материал и не только много таких материалов в каждом издании и на экране. Это когда публицистику читают и смотрят массово . А меж тем кино и телепрограммы в соответствующем жанре дышат на ладан.

Несколько общероссийских изданий, отличающихся глубиной публицистического высказывания, почти не поступают в продажу, ну разве что по 2-5 экземпляров на киоск, и то в столице, а в провинции?.. Зато прилавки завалены совсем другой прессой. Которая окупается и приносит прибыль.

И тут хоть узлом завяжись, но хорошая публицистика, которую не читают, – не публицистика. Не спасает ситуацию и интернет. Во-первых, из-за недостаточной компьютеризации населения, во-вторых, потому что самые посещаемые сайты – порнографические, а вовсе не сайты публицистической направленности.

При позднем "проклятом совке" напечатать в газете острый материал по социальной тематике было, с одной стороны, подвигом, а с другой – означало, что будут приняты меры, которые чаще всего и предпринимались (иногда – против автора, но нередко – и по решению проблемы, и против начальствующих мерзавцев).

Теперь же можно хоть криком кричать, и будет это гласом вопиющего в пустыне. Ну разве что кому-то из власть имущих окажется выгодным по тем или иным причинам пропиариться, создавая себе общественный имидж благодетеля и благотворителя. А задевать чьи-то интересы, карьерные, денежные ли, нередко становится смертельно опасно.

Анна Яковлева: Что говорить, когда не о чем…

Попробуй же журналист написать или снять сюжет о "хорошем" –о каких-то шагах, предпринимаемых властью или частными лицами для решения горы российских проблем и приносящих некоторые плоды, – в обществе несутся вопли: "Продался властям, а еще шляпу надел, интеллигентом назывался! Джинса! Заказуха!!! Сколько тебе заплатили, подлец?!"

Вот появилась на одном из ТВ-каналов программа с вроде бы достойной целью. О том, как в экстремальных ситуациях отдельные люди проявляют настоящий героизм. Программа делается плохо, с непрофессиональными постановочными сценами, что сразу вызывает подозрение в том, что и сами истории – не совсем настоящие, придуманные. При благородной задаче.

О «хорошем» без приторности и серьезного анализа (профессионально) у нас писать и снимать мало кто умеет. Вот и получается кичевая журналистика – глянец да гламур, о чем бы ни писали и ни снимали. Публицистика в презервативе: автор отдельно, массовая публика отдельно…

Так о чем писать и что снимать, а во что журналисту лучше не ввязываться? Пишешь о нерадостной женской доле в России – это, оказывается, нетипично, так, отдельные недостатки, а если истории страшные, то место им, скажут вам, в специализированных изданиях – милицейских, психиатрических. Пиши про "человеческое", посоветуют вам.

Ну а если, как утверждают социологи, мы живем в аномичном обществе, то есть таком, где понятия нормы и ненормального вообще утрачены (аномия – отсутствие нормы)? Что тогда есть "человеческое"? А вот – показать изнанку, обнародовать закоулки личной жизни известного человека: кто, да с кем, да сколько раз…

Потакание вкусам черни, толпы – любимый ныне приемчик наших СМИ. Некоторым "героям" таких сюжетов это безумно нравится, сами устраивают публичный стриптиз. У живущих в стране – еще пока – интеллигентных людей ничего, кроме отвращения, это вызывать не может.

Таким образом, получается: об огорчающем – не надо, о радостном – не умеем, аналитика неуместна и опасна, востребован и безопасен один гламур. А публицистика, зеркало, обществом не востребованное, – что ж публицистика? Пишите, пишите, кому от того жарко или холодно?

Персон от A до Z не трогайте, но пишите, да, пишите. Что-нибудь и как-нибудь. В соответствии с детской считалочкой: "Барыня прислала туалет, в туалете сто рублей. Что хотите, то берите, губки бантиком держите, "да" и "нет" не говорите, черный с белым не берите… Вы поедете на бал?"

… Так вы поедете на бал?