Марина Кудимова: Святое виртуальное братство

У меня была знакомая, категорически ничего не праздновавшая. Ни дней рождения, ни Нового года, не говоря об официальных датах. В эти дни старалась нагрузить себя под завязку работой, домашними делами или просто спрятаться. В ее неврозе было лишь одно исключение – 19 октября.

Фото: Марина Кудимова: Святое виртуальное братство

Каждый год в этот день в доме у чудачки неукоснительно собирались гости, зажигались свечи и звучали тосты в честь людей, так или иначе связанных с годовщиной открытия Царскосельского лицея. Бокалы поднимались за дружбу и друзей и, конечно, за Пушкина.

Летом 1811 года Василий Львович Пушкин, известный поэт, привез в Царское Село – летнюю резиденцию императоров – чернявого племянника Александра. Незадолго до этого было высочайше объявлено о предстоящем открытии здесь лицея – привилегированного учебного заведения для подготовки "просвященных слуг государства", по выражению Александра I.

Лицей им и был задуман в пору либеральных настроений. Царь собирался даже отдать туда своих сыновей. Так что Пушкин вполне мог стать однокашником Николая I. Но затея отпала, а вскоре Александр потерял к лицею всякий интерес, равно как и к идеям либерализма.

Царскосельский лицей открылся 19 октября 1811 года. И с тех пор, вот уже скоро два столетия, просвещенная Россия помнит эту дату и отмечает ее. В огромной степени мы обязаны мифом Лицея, как и многим другим, часто не замечаемым в суете и необразованности, гению Пушкина.

Воспитанника элитного заведения, где он отнюдь не блистал ни отличными успехами, ни примерным поведением и занимал в рейтинге лицеистов сомнительное 28-е место. Почему – мифом? Ну, во-первых, миф совершенно не обязательно тождествен лжи. Это, скорее, в случае Пушкина личная версия художника.

Во-вторых, серьезные исследователи давно скептически проанализировали уровень царскосельского образования и пришли к выводу, что вследствие отсутствия четкой учебной программы и неопытности пусть и прекрасных наставников уровень этот оставлял желать много лучшего.

Да и сам Александр Сергеевич жаловался на серьезные недостатки своего воспитания. Конечно, на фоне проверки результатов ЕГЭ сетования "умнейшего мужа России", как называла Пушкина Марина Цветаева, вызывают усмешку. И все же…

Парадокс состоит в том, что те недостатки не помешали первым выпускникам стать выдающимися государственными деятелями, революционерами, путешественниками. И, конечно, поэтами.

А вот пышно прокламируемые Министерством образования достоинства единого государственного экзамена пока что оборачиваются позором студентов-первокурсников, не способных воспроизвести собственные вчерашние ответы.

В последующие годы из флигеля Екатерининского дворца, где размещался лицей, тоже вышло немало достойных граждан Отечества. Но именно первый выпуск – несомненно, потому, что среди питомцев числился первый поэт России, но и не только поэтому – остался эталонным сразу по многим параметрам.

Наверное, главный из них – трепетная верность дружбе. До конца своих дней, до самой последней лицейской годовщины, на которой поэту довелось присутствовать и которая отмечена тем, что Пушкин от слез не смог дочитать стихотворение, он отстаивал суверенность своего выпуска. Ко дню окончания курса в 1817 году он написал: "Святому братству верен я".

И не отступился от своих слов. Лицеисты иных годов стали допускаться на пирушки 19 октября только после кончины великого поэта. И тогда уже "все смешалось" в доме неизменного старосты этих сборищ М. Яковлева.

Дружба всегда связана с избирательностью и предпочтениями. Надо сказать, что Пушкин отличался отнюдь не сахарным характером – был вспыльчив, сильно комплексовал из-за своей внешности (недаром получил прозвище "помесь обезьяны с тигром"). Он так и не сошелся близко с первым учеником – будущим канцлером Александром Горчаковым.

А с Кюхлей – близоруким и нескладным Вильгельмом Кюхельбекером – даже стрелялся на дуэли из-за едкой эпиграммы, разумеется, принадлежавшей перу Пушкина.

Член тайного общества, узник Петропавловской, Кексгольмской, Шлиссельбургской и Динабургской крепостей, а затем многолетний сибирский поселенец, Кюхля вообще был предметом насмешек лицеистов.

Пушкин, ровно общаясь со всеми, в близкие друзья выбрал троих: двух Иванов – Малиновского и Пущина – и Антона Дельвига, тоже прекрасного поэта и полного антипода Пушкина по темпераменту и характеру, прославившегося ленью и добродушием. Со всеми друзьями безжалостная судьба разлучила гения.

Марина Кудимова: Святое виртуальное братство

Дельвиг умер молодым "в гнилой горячке". Пущин, сосед Пушкина по лицейским "номерам", разделил участь декабристов. Глубоко верующий Малиновский, сын первого директора Лицея, затворился в своем имении.

Предвидел ли Александр Сергеевич, что его собственная участь тоже будет трагична, а жизнь коротка? Судя по многим стихам – да. Но в выборе он не ошибся. Пущин и Дельвиг разделили с ним одиночество Псковской ссылки. Верный "Жанно", Пущин, привез в Михайловское рукопись еще не разрешенной к печати комедии "Горе от ума".

Казалось бы, что общего у нас, скрывающих за графиками и схемами на мониторах в своих офисах окна социальных сетей, состранными молодыми людьми XIX века, аристократами, дуэлянтами и рыцарями без страха и упрека?

Наши школы в большинстве своем были мало похожи на Царскосельский лицей, и среди выпускников не числилось никого, сколько-нибудь напоминающего не то что Пушкина, а хотя бы Илличевского. Не только "солнце русской поэзии", куда бы его ни "бросила судьбина", отмечал великими стихами каждую лицейскию годовщину.

Именно Алексей Илличевский, тоже "первенец" Лицея, написал: "И дружба наша, как вино,/ Тем больше крепнет, чем стареет".

Вот эта потребность в дружбе и друзьях нас и роднит с лицеистами. Пусть наши связи зачастую электронные, но ведь и у вечного скитальца Пушкина общение со многими однокашниками было виртуальным. Дело не в способе – дело в верности "святому братству".

И если после всех разочарований и крушений оно крепнет, "как вино", значит, наша жизнь происходит не только в офисе.

С нами Пушкин!