Марина Кудимова: Мусорный бум

Содержание мусорных куч, контейнеров и свалок пристально исследуется. Но, к сожалению, не социологами и не историками цивилизации. В качестве аналитиков отходов человеческой деятельности выступает категория граждан, выводы которых, как правило, не принимаются во внимание.

Фото: Марина Кудимова: Мусорный бум

Марина Кудимова: Мусорный бум

Бомжи и неимущие всех сортов – а речь, понятно, о них – занимаются вторичной утилизацией отходов: съедают недоеденное, сдают жестяное и стеклянное.

Известен случай, когда предприниматель выбросил сверток, содержащий 40 000 долларов. Вряд ли тот, кому повезло совершить такую находку, побежал со свертком в ближайшее отделение милиции.

В общем, сфера мусора, кроме тех, для кого она является весьма доходным бизнесом, отдана на откуп маргиналам. Да и кому охота копаться в отбросах?

А жаль! Мусор – поразительный барометр не только морального состояния общества, но и экономического благосостояния. В России место концентрации отходов именуется помойкой.

Слово, странным образом не соответствующее смыслу, – ведь происходит оно явно от глагола "мыть". Что это, как не классическая сублимация?

На помойке никого не моют – там, напротив, только пачкают. Но судить даже при беглом и брезгливом обзоре этого заповедника можно о многом. Например, о кризисе.

Едва ли вконец обнищавшие и сплошь безработные граждане имеют возможность выпивать столько пива и съедать столько продуктов в разноцветных импортных упаковках. Рада за них!

Много лет на краю подмосковного поселка, где я обитаю, существовала громадная свалка. Назвать ее приметой цивилизации было бы натяжкой. Но, по крайней мере, это было пространство некой внутренней дисциплины аборигенов: мусор выбрасывался локально именно сюда.

Когда поселок стали осваивать новые русские, свалка оказалась в зоне интересов начальника охраны крупного банка – он купил участок поблизости у безответной старушки.

Свалку сравняли с землей и засыпали щебенкой. Конечно, при этом были потрачены немалые средства, накопленные беспорочным сторожевым трудом. Постепенно выветрилось зловоние, и пейзаж приобрел первозданные очертания. Но вот мусор стало выносить решительно некуда.

Местное население ввело в обычай ночные рейды к соседскому забору с целью метнуть через него накопленные за неделю помойные сокровища.

Окрестный лесок загадили так, что некуда было ступить. Локальные свалки образовались вокруг железнодорожной платформы. А куда все это добро было девать? Резонный вопрос.

Но у большинства жителей имелись к тому времени личные автомобили, а ближайший бак для мусора находился отнюдь не в зоне вечной мерзлоты, а немного ближе. Так что оправдания заслуживают разве что немощные старцы и малолетние дети.

Древние китайцы считали, что по одной деревне можно судить обо всей вселенной. И были правы! В это же самое время в поселке произошли коренные демографические изменения, вполне соотносимые с масштабами страны после развала СССР. Члены дачно-строительного кооператива шустро сдали городские квартиры и переселились на круглогодичное загородное проживание.

Вскоре и в поселке не осталось ни одного не сданного внаем сарая и курятника. Численность населения возросла в разы. Соответственно активизировалась жизнедеятельность, и количество ее остатков приобрело промышленные масштабы.

Эту ситуацию я вспомнила минувшим летом в Абхазии, когда увидела буквально утопающий в сорных завалах некогда элитный поселок физиков. Увидела – и поняла, как мы, несмотря ни на что, далеко продвинулись. Теперь придется сделать то, что наш соотечественник не любит делать более всего, - воздать хвалу власти, пусть и местной.

Правление поселкового совета мало-помалу обуздало тотальную помойку, изыскало средства для регулярного вызова мусоровоза, наняло человека, ежедневно обходящего дозором окрестности и накалывающего на острие лыжной палки плохо лежащие свидетельства преодоления кризиса на уровне супермаркета.

Но окультурить сонмы "понаехавших" никакое правление не в состоянии. Почему-то именно долгожданный контейнер является для них камнем преткновения на пути к цивилизации. Донести до него кулек с отходами удается немногим. Однако, по восточной поговорке, выбор и тут лежит между шахом и ишаком. Либо гости научатся уважать хозяев, либо покинут наш гостеприимный уголок.

Проблема миграции и мигрантов сложна, и я не склонна ее упрощать. Выходцы из Центральной Азии обеспечили в России успех строительного бума. Все эти коттеджи в калифорнийском стиле возведены ими. Качество строительства пусть

Марина Кудимова: Мусорный бум

оценивают те, кому здесь предстоит жить. Но гастарбайтеры создали и другой бум – мусорный.

Остатки стройматериалов заполнили пространство, не занятое объедками и опивками. Заказчики и потребители услуг мигрантов народ парадоксальный. Почти никто не чинит за собой расковырянную при прокладке коммуникаций дорогу, по которой завтра поедут их "Мерседесы".

Строительный мусор месяцами гниет под величественными стенами. А в непосредственной близости няни под присмотром охранников прогуливают наследников.

Лет двадцать назад датский мусорный король решил приучить жителей перестроечной России сортировать отбросы, раскладывая по отдельным емкостям съестное и остальное.

Жители крупных городов помнят этот провалившийся эксперимент: под каждой дверью стояло ведро дляогрызков, испытывая терпение грызунов. Когда датчанин понял, что дело на одной шестой части суши у него не заладилось, он ничуть не огорчился, а просто сказал: "Надо ждать! Привыкнут".

И тут уж придется, сдерживая раздражение, согласиться с капиталистом.

Нам, конечно, далеко до японцев, практически решивших проблему утилизации и пустивших в дело даже жестянки из-под шипучих напитков. Но хорошо бы хоть в мусорном вопросе не разглагольствовать об особом пути, а просто привыкнуть убирать за собой.