Игорь Гамаюнов: В мире фикций

Попутчиков не выбирают: возвращаясь домой, я оказался в двухместном купе поезда "Адлер – Москва" вместе с "водным лыжником". Голубоглаз, рост под два метра, в майке и шортах, бронзовые руки-ноги в резких шрамах и царапинах.

Фото: Игорь Гамаюнов: В мире фикций

Он долго укладывал на антресоли громоздкий продолговатый рюкзак, видимо, с той самой широкой "лыжей" и упакованным парусом, потом сонно щурился, наслаждаясь чаем, причём лицо выражало счастливейшую расслабленность.

Спрашиваю, разглядывая его боевые рубцы, не слишком ли опасен этот вид спорта. Оживляется, рассказывая. Ещё как опасен! Ветер и волны не раз бросали его на прибрежные камни. Зато какие ощущения! Все чувства обостряются. Жизнь воспринимаешь иначе.

Разговорились.

Оказалось, по профессии он журналист. Коллега, можно сказать. Пятнадцать лет назад окончил журфак МГУ, но занимается в основном рекламными публикациями.

- Да ведь сейчас другая журналистика и не нужна, - обронил мимоходом.

- Как это? – удивляюсь. – А осмысливать своё житьё-бытьё разве не надо? Проблемно-аналитические публикации не нужны?

- Их читают-то полтора человека, а основную массу надо развлекать. Новостями о катастрофах да сенсациями из жизни звёзд.

Рассказывает, как пристрастился ездить в один курортный город, на море. Несколько лет назад друзья включили его в так называемую группу поддержки - в журналистскую бригаду, ведущую агиткомпанию на местных выборах. Работёнка хитрая, требующая знания человеческой психологии.

Они выпускали листовки с сообщениями о результатах опросов. Из них следовало, что у такого-то кандидата с довольно высоким рейтингом авторитет вдруг пошатнулся, цифры поползли вниз. А у его соперника, сильно отстававшего, наоборот – подскочили.

В местных газетах и на телевидении они, выдавая себя за социологов, регулярно комментировали эту тенденцию, рассказывая разные трогательные истории из жизни "своего" кандидата.

И цифры, и истории вымышленные, смеясь, признался попутчик. Но зато, в конце концов, "их" кандидат (нанявший эту бригаду) набрал голосов намного больше своего конкурента. В общем, такая вот работёнка, временами занятная, но предсказуемая, и потому скучноватая.

А в промежутках между выпуском листовок и выступлениями по ТВ, рассказывает попутчик, они катались на водных лыжах, и он этим видом спорта "увлёкся в усмерть".

- Но ведь то, что вы делали, нечестно, - говорю ему.

- Катанье на лыжах нечестно? – он не сразу понял, о чём речь.

- Я об опросах, которых не было. Это же враньё!

- Да бросьте вы. Это такая технология, она по всей стране практикуется.

- Но от этого честнее не становится.

- Драматизируете. К этому надо относиться легко.

С ним говорить о журналистике, как о попытке что-то изменить в нашей жизни, было нелепо. А уж напоминать о тех, кто ради возможности сказать правду, остро необходимую для людей и страны, рисковал жизнью и погиб, всё равно, что говорить ему об инопланетянах. Поэтому нас повело в другие темы.

О семье: он принципиально холост; по его мнению, семья в нынешнее время изжила себя, ведь монотонность семейных отношений убивает чувства; и чтобы "не дать себе засохнуть", нужно менять партнёршу по интиму каждые три-четыре года. А то и чаще. Как, кстати, и – место работы. О театре: нет, это не его хобби. О книгах: ничего интересного за последние годы ему не попадалось.

- Несмотря на книжный бум? - спрашиваю.

- А что, – уточняет мой попутчик, - разве у нас книжный бум?

Нет, я не максималист, я понимаю, при нынешней узкой специализации люди из разных сфер жизни не всегда могут найти общую тему.

Но мы-то с моим попутчиком окончили одно и то же учебное заведение (хотя и в разное время), дипломы нам вручал всё тот же знаменитый декан факультета журналистики МГУ Ясен Засурский, да и живём в одном городе - в Москве, обременённые одними и теми же проблемами… А может, подумал я, мне только кажется, что мы с моим попутчиком живём в одном месте и в одно время?..

Он, наконец, возвращается к своим "лыжам", рассказывает о самых опасных эпизодах, когда волна бросала его на прибрежные камни, а меня точит догадка: эти рисковые обстоятельства для него замена той подлинной жизни, которую он отверг.

Ему легче жить в мире фикций и плодить эти фикции, вместо того, чтобы исследовать нашу противоречивую реальность и в меру своего темперамента пытаться что-то изменить в ней. Ведь именно в столкновении

Игорь Гамаюнов: В мире фикций

с реальной жизнью возникает смысл человеческого бытия, в котором не бывает недостатка и в острых ощущениях, и в подлинном драматизме.

Между тем реальность мстит любителям фикций. Причём, весьма изобретательно. Рушатся карьеры, ломаются судьбы. Как-то на моих глазах рассыпалось иллюзорное благополучие одной семьи. У моих соседей по даче, у бабушки с мамой, была мечта – вырастить из своего внука и сына компьютерного гения.

Мама, работая компьютерной верстальщицей, и в самом деле многому научила сына Мишу – к 14-ти годам он, как говорили, уже сам подрабатывал инструктором в интернет-кафе. На даче он до глубокой ночи сидел у своего стреляющего и урчащего агрегата, и бабушка с мамой не смели его оторвать от любимого занятия.

Соседи удивлялись: "Почему он вам ни в чём не помогает? Хотя бы воды из колодца натаскал". И слышали в ответ: "Мы не для этого его растим". Соседей изумляло их нелепо-восторженное поклонение мальчику Мише, хотя кроме компьютерных умений особых достоинств у него не было.

Мало того он, общаясь со сверстниками, был груб, поколачивал тех, кто был слабее, и громко матерился, если рядом не было взрослых. И всё чаще не ночевал дома, объясняя своё отсутствие ночными бдениями в интернет-кафе. В доказательство показывал пачку денег, будто бы полученных за дежурство.

А ещё через какое-то время кто-то стал вскрывать по ночам совершенно беззащитные автомобили дачников. Их сигнализацию хозяева, ложась спать, отключали ввиду близости аэропорта – иначе в момент взлёта и посадки самолётов она орала бы не переставая.

Злоумышленник, судя по всему, дожидался самолётного гула, заглушавшего его разбойные действия, разбивал боковое стекло и с потрохами выкорчёвывал из автомобиля всю аппаратуру. Когда нападению подвергся пятый автомобиль, милиция вместе с дачниками устроила засаду. В три часа ночи у шестого автомобиля злоумышленник с монтировкой в руках был схвачен – им оказался мальчик Миша.

А помогал ему десятилетний хлопец из пристанционного посёлка. Похищенную аппаратуру они сбывали на рынке в Митино, после чего компьютерный гений похвалялся маме и бабушке деньгами, будто бы заработанными в интернет-кафе - Мишина работа там в качестве инструктора оказалась фикцией.

В дачной конторе, где составляли протокол задержания, ограбленные автовладельцы кричали маме с бабушкой:

- Вы же бандита вырастили, понимаете?!

Они не понимали.

- Это не он, - твердили.

Они так долго жили своей иллюзией, что не могли признать очевидное.

Да, наверное, у людей с ослабленной волей, склонных не противостоять обстоятельствам, а применяться к ним, развивается потребность в самообмане. Они живут в мире собственных и чужих фикций, пока форс-мажорные обстоятельства не взорвут их застойный покой.

Но порой мерещится мне, что в таком положении оказалось всё наше нынешнее общество, поставившее производство фикций на поток.

Вот один обыденный, всем знакомый штрих: в метро, зорко шныряя взглядом по людскому потоку, стоят граждане с табличками, предлагающие всем желающим обзавестись дипломом о высшем образовании. То есть приобрести фикцию. Множество было громких статей, призывов к милиции – искоренить, пресечь! – а граждане с табличками всё стоят…

А поступление в вуз за взятку?! А изготовление диссертации на заказ будущему мнимому кандидату наук? Сколько их, фиктивных специалистов, хронических халтурщиков и недотёп обретается сейчас во всех сферах нашей жизни, командуют ведомствами, руководят умирающим сельским хозяйством, реформируют ЖКХа?

И сколько депутатов стали избранниками народа благодаря "избирательной технологии", о которой мне рассказал попутчик в поезде "Адлер – Москва"?

Кто ответит?

…Я тут недавно, увидев очередной траурный репортаж с разрушенной Саяно-Шушенской ГЭС, подумал: а те, кто незадолго до катастрофы проверял рабочее состояние этой ГЭС и дал добро на её работу, не из того ли разряда мнимых специалистов, за которых кто-то писал фиктивные курсовые и дипломные? И не стоит ли нам, опомнившись, наконец, остановить хорошо налаженное у нас в масштабах всей страны "производство фикций"?