Мастерство абсолютной подделки

Фантастику я нынче не читаю. Потому что наша жизнь теперь — одна сплошная фантастика.

Фото: Фото: AP

Один из краеугольных камней китайской цивилизации — искусство имитации. Высший класс — добиться того, чтобы стекло выглядело, как фарфор, курица была бы по вкусу неотличима от свинины, а нарисованная кирпичная стенка воспринималась как каменная. Есть мнение, что мы догнали и перегнали Китай по масштабности и мастерству абсолютной подделки. То есть вроде всё есть — фасад, профиль, анфас, пОртфель, докУмент, опись, прОтокол, сдал, принял… А хватись чего — вот тебе и пожалуйста. Сплошь симулякры.

Чиновники есть, а государства нет.

Милиция есть, а защищенности нет.

Суды есть, а справедливости большая нехватка.

Школы есть, а с образованием большие проблемы.

Книги есть, а литературы нет.

Фармацевтическая промышленность есть, а лекарства, которые лечат не на бумаге, а на самом деле, в дефиците.

Диссертации есть, ВАК загружен по самое некуда, но ученые степени и звания получают все чаще не те, кто диссертации пишут, а совсем другие люди — поточное производство, "под ключ".

Но по порядку. Велика наша земля и обильна, а с порядком как всегда.

Что такое чиновник? Служебный винтик государственной машины. Но когда подкупленный винтик работает на себя, а не на машину, и когда масса таких винтиков превышает критическую массу, машина идет вразнос. Распивочно и на вынос. И можно сколь угодно убедительно говорить о вертикали власти, но, если горизонталь заржавела и вертится в обратную сторону, все благочестивые разговоры такого рода бессмысленны. Само устройство машины должно быть защищено от возможности массового помешательства основного комплекта винтиков.

Это не значит, что люди, попадающие на государеву службу, плохие. Это значит, что служба устроена так, что желающие выжить в этой системе должны жить "по понятиям", иначе система выбрасывает. Есть в этой сфере усердные и честные люди, но, когда вся рота шагает не в ногу, а только пара-тройка солдат идет в ногу, само понятие "в ногу" становится, мягко выражаясь и грубо говоря, антипонятием.

Фото: AP

Суд, который, как мы еще недавно надеялись, призван цивилизованным образом решать проблемы и куда, чуть что, нас отправляли с жалобами на несправедливость, тоже все чаще производит театральное впечатление: декорации есть, реквизит наличествует, костюмы и головные уборы в порядке. Но… То украденные миллионы есть, а доказательств нет. То судью убьют. То свидетелей или потерпевших вынудят отказаться от своих показаний.

Когда в школьных сочинениях пишут, что Богдан Хмельницкий послал русскому царю телеграмму, абитуриенты путают крещение Руси с горбачевской перестройкой, а русско-японской войной на телевидении называют высадку советского десанта в 1945-м, точно понимаешь: школы есть, а образования нет. То есть существуют отдельные замечательные школы, ученики и учителя — как островки посреди моря неслыханного прежде, в позднесоветской России, невежества.

Земля наша не оскудела талантами. И как редактор, и как обычный читатель я вижу талантливых и очень талантливых авторов, отличные — бывает, что и гениальные — тексты, а литературы как художественного феномена нет.

Обычно нынешние издательства начинают знакомство с автором — если вам соизволят вообще ответить — с требования предоставить аннотацию и синопсис вашего романа. Это, конечно, экономит время редактора, которому всегда некогда, но и чудовищно неэффективно. Попробуем представить себе аннотацию, к примеру, на какое-нибудь классическое произведение.

"Бедный молодой человек отдает в залог старухе-процентщице свою вещь, но потом решает ее убить и попадает на каторгу, вознагражденный за свои душевные муки любовью проститутки". Или: "У нее было все — муж, сын, богатство, но она полюбила другого и бросила семью. Отношения не сложились, и Анна покончила с собой, бросившись под поезд". Можно посредством таких или похожих текстов узнать Достоевского или Толстого? Для плохоньких детективов такая презентация сойдет, но для серьезной литературы — нет.

Конечно, можно описать свои, "дрянной девчонки", сексуальные похождения с известными публичными лицами — пойдет нарасхват и будет называться литературой. Можно за свой счет издать вообще невесть что — и никому не стыдно. Как бы исполнилась мечта поэта — к штыку приравняли перо: такими перьями и словесами действительно убить можно. Литературу во всяком случае.

Думаю, всё это — свидетельства системного кризиса, поразившего общество. И об этом надо говорить, кричать, вопить.

Существуют два уровня сокрытия реальности. Первый — как бы забывать, молчать о положении дел. Страусиная политика. Если ты не занимаешься реальностью, она непременно займется тобой.

Второй — это когда утверждают реальность нереального, присутствие того, что отсутствует, подлинность неподлинного, настоящесть фальшивого. Барабаны бьют, фанфары гремят, а реальность мстит за такое безжалостно. Искусственная позолота вытесняет настоящее золото, проходимец занимает место таланта, внешняя нахватанность вкупе с наглостью выглядит образованностью и продвинутостью. Вот только куда двигает такая продвинутость? Туда, где мы сейчас и живем.

Любимый мой друг, социолог, вернувшись из очередной командировки по России, высказал чрезвычайно ценное, на мой взгляд, утверждение. Никакие системные вещи не работают, сказал он. Работает только индивидуальное и групповое — если находятся, как говорится, "люди одной крови". Талантливые, с едиными целями и одержимые работой несмотря ни на что. На них и надежда.