А подземка тут громкая…

Две шахидки унесли вчера жизни 39 человек и принесли горе и страдания сотне раненых и тысячам тех, кто оказался в соседних вагонах, на соседних ветках в тот час в метро и в том городе, а также родственникам, соседям, зрителям ТВ и слушателям Радио, жителям многомиллионного мегаполиса.

Если вчера в первой половине дня были огромные пробки и просьбы ГИБДД не выезжать в центр столицы, то после обеда город вымер. Траур еще не объявлен, но страна скорбит. Это тот день, когда объединяются правые, левые, коммунисты и демократы, секс-меньшинства и нацдиаспоры, поклонники фольклора и рэпперы, шахматисты и флористы. Это горе касается каждого из нас. На улицах, как в песне, ни машин, ни людей, метро пустое. Люди в прострации, в шоке. Веселых не наблюдала. Беда пришла.

Наша сотрудница рыдала весь день, потому что вчерашним трагическим утром она не села в тот злополучный вагон на станции "Фрунзенская" и не поехала в сторону "Парка культуры", решив избежать лишней толкотни и дождаться следующего состава. Все мы под Богом. Никто не знает своей судьбы.

Фильм моей юности "А зори здесь тихие" по повести Бориса Васильева о подвиге пятерых простых девчонок на фронтах Великой Отечественной в зоне боев местного значения. Мы учили на литературе и детально рассматривали каждый литературный прием автора, подтверждающий тезис о том, что война — занятие для мужчин. Как нам рассказывала наш учитель, автор пытался показать, что война — это неженское дело.

И нож сразу не убил одну из героинь, потому что в женскую грудь попал, и рыжая красавица Евгения, нелепо погибла, потому что в истерику перед врагом впала. И Лизавета Бричкина утонула в болоте, потому что по-девчоночьи торопилась помочь предмету своего обожания и не взяла палку, чтобы пройти топь. История о подвиге пяти советских девчонок, их страхах и героизме.

Я была не согласна с нашей учительницей и Борисом Васильевым, потому что, когда враг приходит на твою землю, ее встает защищать стар и млад, мужчины и женщины, старики и дети. Даже собаки с гранатами под танк бросались, как мы помним.

Женщины в нашей европейской цивилизации такие же граждане, как и мужчины. Они войдут в горящую избу, коня остановят, встанут плечом к плечу со строителями коммунизма и узкоколейки. Станут комиссарами и идейными управдомами. Женщины такие же сильные, как и сильный пол.

Но важно вот что. Женщины всегда созидатели. Они рожают детей. Они держат дом. Они заботятся о мужчинах и родителях. Они чтут традиции. Именно мамы рассказывают детям на ночь сказки о своих национальных героях и учат их быть продолжателями дела отцов и дедов. Мамы не учат детей убивать и быть жестокими. Мамы учат детей пришивать пуговицы и рассказывают ребенку, как ему стать умным и счастливым.

Девушки всегда мечтают выйти замуж и родить детей. Женщины-матери всегда пытаются защитить своих близких. Женщины-бабушки мечтают увидеть и обнять внуков.

Я читаю в сводках, что накануне 29 марта 2010 года группа девушек и женщин (среди них были и носительницы славянской внешности) прошла техническую и идеологическую подготовку для того, чтобы стать смертницами и идти в толпу с взрывчаткой. И это Восток? Что надо было сказать этим девушкам и как надо было их готовить, чтобы они вот так уверенно поставили крест на своих жизнях и мечтах о красивых свадьбах? Я уж не говорю про убийства людей, которые не сделали им ничего плохого, и про тот грех, который взяли на себя семьи этих шахидок.

Парням и мальчишкам рассказывали про двадцать пять девственниц, которые им достанутся после героической смерти в теракте. А девчонкам-то про кого рассказывали на их кровавых курсах? Чем соблазняли? Что такое можно было придумать и кого нужно было так ненавидеть, чтобы обмотаться гексогеном и уйти в позорное небытие в расцвете лет?

В мою бытность студенткой факультета журналистики МГУ с нами училось несколько чеченских девчонок, которых принимали то ли по разнарядке, то ли по каким-то квотам. Мы тогда много рассуждали о журналистике, личностях, таланте. Вообще как-то любили мы пофилософствовать в начале перестроечных лет.

Меня, 20-летнюю, тогда глубоко удивили две моих одногруппницы своими соображениями, что они должны выйти замуж, ухаживать за мужем, растить детей, быть терпеливыми и стараться услужить мужу. Работать они не собирались. Причем они сожалели о своем грядущем высшем образовании, потому что оно умаляло их ценность как жен. Я была вне себя от возмущения, потому что ни о семье, ни о детях по малолетству еще не думала и, наоборот, стремилась реализовать собственные творческие амбиции.

Мои одногруппницы привозили немыслимо сладкие ярко зеленые сливы и рассказывали о красивейших горах, в которых они жили с родителями. Я до сих пор помню вкус этих слив. И как было радостно возвращаться после лета в московское общежитие и угощать друг друга дарами своих земель. В нашем представлении Чечня — это была красивая земля, в которой жили красивые, гордые люди.

Девчонки мои чеченские сразу после университета вышли замуж и нарожали по куче детей. Одна осталась журналистом. Другая стала директором школы в небольшом ингушском городке. Давно мы растерялись с ними. Но я сейчас думаю, что не стоило мне так возмущаться по поводу их слов о главном предназначении женщины — продолжении рода. Так было не только у чеченцев. Так было всегда и у всех.

Мне уже 45 лет. И я не понимаю смысла терроризма. Только ненависть. Тупая. Злая. Бессмысленная. Цель отсутствует.

Есть большое горе. Но страха к террористам нет.