Параолимпийцы с безграничными возможностями

Много лет назад моя подруга снимала первый в СССР документальный фильм об инвалидах. Тех, кого теперь политкорректно называют людьми с ограниченными возможностями.

Только что отгремела московская Олимпиада-80, улетел в небо надувной мишка. В те дни много — и негромко — москвичи говорили о том, что в преддверии Олимпиады из столицы выдавили за 101 километр всех, кто "позорил наш город", — тунеядцев, девиц легкого поведения и просто подозрительных с точки зрения милиции личностей.

Но я ни разу не слышала, чтобы в подобных разговорах упоминались инвалиды, особенно те, кто не мог самостоятельно передвигаться, — "колясочники". В Москве эпохи развитого социализма человеческие несчастья не афишировались. Инвалидам же в дни Олимпиады настоятельно рекомендовалось не высовываться на улицы "города солнца".

Да и высунуться они при всем желании вряд ли могли: не припомню ни одного пандуса на тротуарах, ни одной специальной площадки в общественном транспорте. Первый туалет с широкими дверями и поручнями, чтобы человек мог перекинуть свое тело с коляски, пардон, на толчок, я увидела много позже в датском пригородном поезде.

Нет, конечно, наличия в СССР инвалидов никто не отрицал. Даже наоборот. Их было в стране целых два. Николай Островский, написавший роман "Как закалялась сталь", и Алексей Маресьев, о котором написал "Повесть о настоящем человеке" Борис Полевой. Несмотря на действительно тяжелый недуг обоих, эти официальные герои все же пользовались привилегиями, которые власть давала избранным. Остальные сидели по своим норам и гнили в специнтернатах.

Одним из кульминационных эпизодов достопамятной документальной ленты был подъем супружеской пары инвалидов на пятый этаж, где они обитали без всякой надежды на понижение. Это было, как ни безжалостно прозвучат мои слова, настоящее шоу обреченных. Муж, страдающий церебральным параличом, пытался взволочь жену — тоже с какими-то серьезными проблемами конечностей — всего лишь на один лестничный пролет. Общее количество пролетов и ступенек, зная цель — достичь пятого этажа — легко подсчитать.

Этот локальный подъем занимал где-то минут сорок — со срывами, головокружительными поддержками, остановками на передышку. Оператор, прожженный профессионал, видавший на своем веку войны, пожары и землетрясения, от слез не мог поймать фокус. Наконец, он бросил камеру и, подхватив супругов под мышки, потащил их наверх, изрыгая по дороге проклятия в адрес тогдашних социальных служб, законов и правителей.

Члены съемочной группы взяли семью инвалидов под свою опеку — приносили им еду, вызвали врачей, кажется, и, в конце концов, добились переселения на первый этаж. Внешняя жестокость той незабываемой съемки была единственным способом привлечь внимание к проблеме в стране, декларирующей человеколюбие.

Через восемь лет — в 1988 году — советская команда впервые приняла участие в Параолимпийских играх. Сегодня, когда в злополучном Ванкувере проходят очередные соревнования людей с ограниченными возможностями, воспоминания мои особенно актуальны. Говорят, канадская параолимпийская деревня идеально приспособлена для спортсменов. А рядом с ледовым дворцом, где наши хоккеисты продули канадцам, стоит памятник параолимпийцу. Символ стойкости и мужества.

Где и когда поставят памятник нашим инвалидам? Я заранее предлагаю украсить его пьедестал стихами Геннадия Головатого:

Слепые не могут смотреть гневно.
Немые не могут кричать яростно.
Безрукие не могут держать оружие.
Безногие не могут идти вперед.

Но — немые могут смотреть гневно.
Но — слепые могут кричать яростно.
Но — безногие могут держать оружие.
Но — безрукие могут идти вперед.

За это стихотворение под названием "Сила" в 1963 году немощный юноша из Забайкалья получил премию "Комсомолки". Геннадий страдал прогрессивной спинальной амиотрофией — у него почти не действовали мышцы. Заболел он лет в пять, но инвалиду детства пенсия тогда не полагалась. Когда Гена получил всесоюзную известность, ему предложили пособие в размере 16 рублей. Головатый от вспомоществования отказался.

Этот феноменальный человек, живший буквально одним духом, исколесил всю страну, публиковался в ведущих изданиях, дважды женился, растил детей. И младшего сына назвал Силой. Так на Руси звали купцов, гнувших двумя пальцами пятаки. Никто и никогда не слышал от Гены слова ропота или жалобы. Он не мог удержать в руке телефонную трубку, но пенсию себе заработал!

Спасение утопающих, как известно, дело рук самих утопающих. Так и проблемы инвалидов сдвинулись с мертвой точки, только когда активизировались благодаря появлению интернета сами люди с ограниченными возможностями. Но Москва остается для инвалидов городом, мягко сказать, некомфортным. О других городах и весях необъятной Родины и речь заводить не станем.

В Сети в июле 2009 года стартовал и проект "Барьеров нет". Его инициаторы хотят нанести на московскую карту места, удобные для инвалидов-колясочников. Не забыли они и других колясочников — малышей и их мам, втаскивающих на тротуары транспортные средства с чадами с ловкостью, которой позавидовали бы одесские ломовики.

Но ведь кроме улиц в Москве есть еще целый подземный город. Помню, как о первом студенте-спинальнике МГУ, каждое утро совершавшем на инвалидной коляске путешествие по московскому метро, писали все газеты. Учиться нынче тоже можно виртуально. Но что изменилось с точки зрения инвалида в подземке с тех пор?

Разве что появилось неисчислимое количество попрошаек на колясках. Виртуозность их маневров изумляет. Поневоле думаешь, что каждый российский инвалид — прирожденный олимпиец. Кстати, я уверена, что наши олимпийцы с ограниченными возможностями выступят куда достойнее тех, кто недавно во всей красе продемонстрировал нам нехватку воли к победе и патриотизма. Так что еще большой вопрос, кто здесь параолимпиец.

Ясно одно: люди с недугами изначально нацелены на преодоление — и обстоятельств, и самих себя. А здесь человеческие возможности поистине безграничны.