Наперегонки с собакой кусачей

Есть несколько тем, которые делят людей на две равные части — примерно как выборы украинского президента. (Вначале я написала "президента на Украине", но вовремя спохватилась и исправила, чтобы избежать этого уже привычного камня преткновения с предлогом в/на).

Одна из таких тем — собаки. Тут чью сторону ни возьми — любителей животных или сторонников людей — набежит вторая половина и стопчет.
И я бы не решилась даже заикнуться на эту тему, если бы не гиподинамия.
Очень хочется подвигаться, побегать, позаниматься спортом — и желательно не в дорогом фитнес-центре, а на бесплатной дорожке ближайшего сквера. Наверняка я не одна такая.

Среди моих знакомых есть несколько человек, которые охотно делали бы раза три в неделю пробежки по скрипящему снежку. Как в какой-нибудь Америке (кстати, США пока чемпион по олимпийским медалям). Но не делают. Бегать в Москве практически невозможно. Потому что — собаки. У них инстинкт: бросаться вдогонку за бегущей добычей. Тут не играет роли: дикая ли собака или домашняя, стерилизованная или нет — она бросается на бегущего человека.

А бегать ведь хочется не по проезжей части, а по парку или скверу. Парки и скверы в Москве ещё пока остались, но там у нас что? — правильно, любители животных выгуливают своих собак и отпускают их с поводка. Чтобы животное насладилось свободой, побегало вдоволь, порезвилось вволю.
Если там захочет побегать человек, он должен быть вооружён чем-нибудь огнестрельным.

Но больше одного выстрела ему сделать не дадут: собачники догонят и разорвут на части голыми руками. Поэтому любитель оздоровительного бега, немного помечтав хотя бы о травматическом пистолете, сдаётся и навсегда усаживается перед телевизором. И погибает не от собачьих клыков, а от гиподинамии.

Он мог бы сесть на велосипед, но тогда бы пришлось поминутно поджимать ноги к рулю, потому что собаки очень любят хватать велосипедистов за ноги. Они иной раз и за машиной кидаются с лаем. Это в основном те, которых прикормили охранники строек и автостоянок. Собака — животное честное, с понятиями, собаку нельзя не уважать. Если её кормят, она будет отрабатывать свой хлеб. Будет охранять доверенную территорию. И бросаться на всех посторонних — прохожих и проезжих.

Мы, двуногие, всюду в Москве посторонние. Но животных любим. Разводим грязь и вонь в подъездах, выкармливая очередной выводок местной дворовой кошки. Не загадывая далеко вперёд и не задумываясь, что с этим выводком будет в суровую зиму. А чего зря задумываться, до зимы они всё равно не дотянут. Слишком много опасностей их подстерегает. В том числе, собачьи стаи. Но это будет уже не наш грех! А собачий.

Кстати, общественность, стоящая на страже интересов бездомных животных, должна определиться, за кого она: за кошек или за собак. Или разделиться на две враждующие группировки и бороться друг с другом за права своих подзащитных. А мы посмотрим, чья возьмёт.

А пока что и те, и другие борются с властями. Даже акцию провели — "Всем миром к мэру. Очередь за жизнью". Имеется в виду жизнь животных. А мэр уже разрывается между множеством других очередей. В одной из телепрограмм он сказал: "Нам необходимо ещё раз подумать, что же делать с собаками: ведь город не может тратить на животных больше денег, чем на довольствие военнослужащим".

Я-то лично — за военнослужащих. Особенно после того, как моя внучка подбежала во дворе "погладить собачку". Нога была прокушена до кости. Так я узнала, что уколов от бешенства теперь ставят не сорок, а всего шесть. Правда, уколы дорогие. Но за счёт города.

Что ж, Москва — город богатый, денег в бюджете много. Есть за что побороться заинтересованным лицам, организующим походы за жизнь животных.

Характерно, что собачье засилье — проблема именно больших городов. С высокой концентрацией общественности. С хорошо развитой толерантностью. С организованной защитой интересов всех меньшинств.

В местах попроще, где бюджетам далеко до московских, за интересы бродячих собак почему-то никто не выступает. И завет "топите, пока слепые", высказанный некогда Александром Твардовским в отношении начинающих авторов, в простых русских селениях до сих пор относится вовсе не к людям (даже если они начинающие авторы). А к кому — не скажу, пока меня здесь не затоптали.