Милиция: под двойным прессом

Близкий человек, в ту пору милиционер, рассказывал мне, что, когда он застал жену с юным любовником, от рукоприкладства удержался потому, что был в форме. Не смейтесь. Это не сказка, это правда. Когда-то была правдой.

Не так давно трудно было и вымолвить то, что сейчас говорят все: бандитов мы боимся меньше, чем милиционеров. От бандита известно, что ожидать, а милиционер может оказаться оборотнем, а это гораздо страшнее. Да, с милицией надо что-то делать, так жить больше нельзя. И милиция так больше жить не может. В прямом смысле этого слова.

17 ноября прошлого года уральский милиционер застрелил коллегу, а потом покончил с собой. 2 декабря в Омской области свел счеты с жизнью начальник отделения криминальной милиции ОВД. 3 декабря в Калининграде повесился 27-летний сотрудник ОМОНа. 4 декабря в Ярославской области — начальник отдела уголовного розыска. 5 декабря в Москве возле ограды храма застрелился сотрудник милиции. 7 декабря в Дагестане прапорщик милиции расстрелял из пистолета бывшую жену, а затем выстрелил в себя. 9 января в Чечне из автомата застрелился лейтенант внутренних войск.

За первые недели минувшего января только в Башкирии покончили с собой четыре сотрудника милиции (в возрасте от 22 до 28 лет). Похоже, суицид работников органов внутренних дел приобретает характер эпидемии. И все чаще кончают с собой молодые мужчины, которыми бы жить да жить.

По данным ВОЗ, высоким и сверхвысоким уровнем самоубийств считается показатель свыше 20 человек на 100 тыс. населения, и в 2007 году он был отмечен, в том числе, в Литве (42), Белоруссии (37), России (36). А в Башкирии — гораздо выше, чем в среднем по Российской Федерации: 50 случаев на 100 тыс. человек. Что теперь очень даже затронуло и милицию. Потому в психологической службе органов правопорядка Башкирии введен чрезвычайный режим. Когда их сотрудники, призванные охранять покой и благополучие граждан, сами сводят счеты с жизнью, это о чем-то говорит — да не говорит, а вопиет.

Одной-единственной причины самоубийства почти не бывает, тем более — при столь массовой тенденции. И официально объявленные причины того, что случилось, — семейно-бытовые неурядицы, — очевидным образом стали лишь "последней каплей", переполнившей чашу терпения. Как сказал один умный человек, можно вынести любое "что", если есть "зачем"… Плохие условия службы в милиции, тяжелая работа почти без выходных и за маленькую зарплату — вещи общеизвестные. Посему бедность — плохо, но не самое главное и не единственное.

Так что же, на работу в милицию попадает слишком много неадекватных, с психическими заболеваниями людей? Это порой случается. Но сегодня известно, что психические заболевания, в особенности депрессии, провоцируют суицид, однако далеко не все его совершающие больны душевными хворями.

Известно также, что люди с высоким уровнем образования меньше склонны к самоубийству, чем люди с невысоким его уровнем. А в милиции вечно нехватка работников и свободные вакансии, вот и берут людей недоучившихся или просто купивших аттестат.

В Башкирии утвержден план срочных мероприятий по профилактике суицида среди милиционеров. Это посещение начальниками и командирами всех рангов семей своих подчиненных, направление мобильных групп, состоящих из психологов и священнослужителей (представителей ислама и православия), в территориальные подразделения, в которых нет штатных психологов, работа с группами риска: сотрудниками, работавшими на Северном Кавказе, участвовавшими в спецоперациях — а таких в МВД Башкирии около трети всего личного состава, с теми, кто постоянно носит табельное оружие, и с теми, в поведении которых окружающие отмечали отклонения. Так сообщает пресса. Но будут ли предпринимаемые меры эффективными?

Психологическая работа с группами риска — дело архинужнейшее. В рядах милиции служат многие, испытавшие кошмар локальных войн, но не прошедшие после этого реабилитацию. Однако принципиально важно, чтобы работа эта проводилась грамотно, и "стук" сослуживцев на "странное поведение" человека здесь плохой советчик: в нынешних условиях такое доносительство, скорее всего, превратится в очередной способ сведения личных счетов с неугодными.

Работа психолога в этих случаях неимоверно осложнена именно тем, что рассказывать милиционерам о своих проблемах другим так же трудно, как о дедовщине в армии: страшно, стыдно и опасно. Потому-то проблемы милиции — это чаще всего латентные угрозы. Ведь, рассказав о них постороннему, сотрудник органов внутренних дел не может избавиться от ощущения, что "немужское это дело", что он совершает тем самым "преступление" против начальства, нарушает служебные инструкции и корпоративную этику.

Еще много лет назад социологи говорили о том, что самоубийства совершают люди, не интегрированные в сообщества, в частности, в профессиональные, не чувствующие того "Мы", принадлежать к которому — потребность всякого человека.

Работники милиции попадают под двойной пресс, между молотом и наковальней: с одной стороны, прессует начальство, с другой — криминалитет. И люди оказываются на меже, на границе, разделяющей честность и подлость с предательством, — на передовой линии обороны. Именно молодые честные профессионалы, которых подонкам легко "зачистить" в случае их, подонков, нужды. При этом никогда нет уверенности в том, кто свой, а кто чужой, где друг, а где враг, — всегда могут выстрелить в спину.

В таких ситуациях порядочный работник органов внутренних дел опасается, что тот, кому он рассказывает о своих проблемах, отвергнет его, почувствует отвращение. И в условиях хронического стресса гнев загоняется вовнутрь — возникает аутоагрессия, то есть агрессия, направленная не на других, а на самого себя. В милиции чаще всего служат люди с высоким уровнем агрессивности — работа такая, мужская работа. Соответственно и аутоагрессивные выплески у них будут помощнее, чем у людей с другим темпераментом, — вплоть до суицида.

И если уж милицейские проблемы выходят в публичное пространство, в форме ли открытых обращений, вопреки "неудобству" таковых, или в виде тенденции к росту самоубийств среди сотрудников, вопреки инстинкту самосохранения, значит, действительно, терпение у людей лопнуло.

…Мой знакомый, с рассказа о котором я начала этот текст, уволился из органов внутренних дел задолго до массовых нынешних сокращений. Надоело, говорит, бегать под пулями и угрозой ножа, когда те, кого я задерживаю, рискуя жизнью, наутро выходят на волю, а начальник щеголяет новой кожаной курткой или свеженьким личным авто…