Pravda.Ru побеседовала с главой общественного движения "Русь Триединая", участником "Русской весны" 2014 года и участником СВО в 2022 году Сергеем Моисеевым.
Он рассказал, почему Харьков называют русским, о настроениях его жителей и о своей мечте о Руси Триединой, которую он надеется воплотить в реальность.
— Сейчас ВСУ вроде как отступают, мы наступаем. Как вы считаете, может случиться перелом со стороны ВСУ?
— Мне думается, что ВСУ уже устроить перелом не могут, он уже произошёл. Но, конечно, ситуация ещё достаточно сложная. Сейчас поступили новые партии оружия, которые уже попадают в украинские войска. Но у них сейчас большой недостаток живой силы. Простая арифметика — количество живой силы, которую может выставить украинская армия, в разы меньше, чем может выставить российская армия. И большой фронт держать нечем.
— Тем не менее на этот участок они сейчас бросили все свои силы.
— Да, но они латают дыру в одном месте и оголяют фронт в другом. Руководство российской армии это всё прекрасно видит и бросает в прорыв войска там, где у них создаются бреши. То есть на самом деле глобально, стратегически Украина проигрывает, это уже необратимо. Но задача именно подхода к Харьковской области заключается в том, о чём говорил Владимир Путин недавно: необходимо защитить Белгородскую область от обстрелов. много.
— Вы человек гражданский, общественный деятель с Украины. Какая была ваша задача во время участия в СВО в 2022 году?
— Я шёл в качестве комиссара. Помню, как мы зашли в посёлок Глубокое, собрались люди, что-то наподобие такого стихийного митинга. Я тогда подошёл, раздал российские флаги и, как говорят, стал объяснять, зачем мы пришли, наши цели, задачи, смыслы и т. д. Кто-то очень радовался нашему приходу. Женщина, помню, выбежала, кофе вынесла нам чашку. Только собрались кофе попить, сзади украинский БТР проскакивает, потом ещё три. Боевые порядки на тот момент смешались, была такая небольшая неразбериха, а техника одинаковая, что у нас, что у них. И вообще было не всегда понятно, где наша техника, где их.
Как-то едем, смотрим, "Град" проезжает мимо нас. Я присмотрелся — там флажок украинский под стеклом лобовым. Я говорю: "Так это же они, это укропы". Мы их задержали. Оказалось, они должны были нас уничтожить, но не туда заехали. И вот так вот с Божьей помощью мы спаслись.
Мы знаем особенности местного менталитета и знаем, как разговаривать с местным населением. Был даже такой эпизод — собираются некоторые и говорят: "А чего это вы, москали, приехали и что вы тут делаете?" Я для такого случая сохранил свой старый украинский паспорт, достал его, показал прописку, говорю: "Вот, домой возвращаюсь, а это просто группа сопровождения, везут домой нас, харьковчан".
А потом один смотрит, меня узнает и говорит: "Ой, а не ты ли 1 марта в 2014 году флаг поднимал в Харькове? Я тебя узнал, ты на сцене был". Я говорю: "Да". — "Ой, давайте сотрудничать". То есть некоторые очень радостно восприняли... Проблема была огромная, когда наши войска вынуждены были покинуть территорию Харькова. Те люди, которые с нескрываемой радостью нас приняли, потом пострадали. Пострадали даже те, кто просто брал гуманитарную помощь у российских военных, и у нас в том числе.
У меня два товарища сидели в одной камере. Они, общественники, попали в одну камеру, и к ним в камеру забросили мужчину и сына. Отец был так избит, что умер в камере. Этого отца и сына взяли, только за то, что они участвовали в распределении гуманитарной помощи среди местного населения.
Мы весь масштаб репрессий не знаем. Мы узнаем только, когда Харьков будет освобождён.
— Вы как-то поддерживаете связь с теми людьми, которых вы знаете, которые там продолжают жить?
— В Харькове разное настроение. Те, кто приехал после 2014 года в город, конечно, находятся в панике. Сейчас на Западную Украину билет на поезд взять практически невозможно в Харькове, потому что они все уже наперёд раскуплены, пакуют чемоданы, вывозят семьи, сматывают удочки, по-другому не скажешь.
А что касается тех, кто жил в Харькове до 2014 года, коренные харьковчане, которые знают, что Харьков — это исконно русский город, который случайно оказался в составе Украины после решения Ленина в 1922 году, они, конечно, с большой надеждой смотрят на эти события.
И они готовы терпеть всё, лишь бы дождаться наших. И вот мы сейчас даже видим кадры из Волчанска, когда украинская сторона негодует, беснуется от того, что жители Волчанска не хотят выезжать из города, несмотря на постоянные обстрелы: сидят в подвалах и ждут, когда придут российские солдаты и освободят их из этого укроконцлагеря.
— Вы сами радовались, когда Россия пошла на Украину освобождать такие города, как Харьков?
— В 2022 году, когда я шёл в составе разведбата, у меня был такой избыток чувств, просто неописуемый, для меня это казалось чем-то космическим, была какая-то такая особая мистерия. И знаете, даже не было страха, тревоги, то есть была эйфория, но потом, конечно же, она прошла.
Сейчас уже операция проводится с учётом всех ошибок 2022 года. Нет уже кавалерийского наскока, российские войска будут идти вперёд и обязательно прорвут оборону и Харьков будет освобождён. Мы не знаем, когда и как. Но надеемся, что в течение летней кампании.
— Харьков — один из красивейших и самых благоустроенных городов не просто Украины, но и всей Европы. И вот в этом контексте мы очень волнуемся, наступая на Харьков, не будут ли перед нами развернуты те же самые картины, что мы видели в Мариуполе, Рубежном, Северодонецке?
— Харьков в лоб брать по определению нельзя, можно только обходить. В Великую Отечественную войну Харьков трижды брали. Первая операция была крайне печальной, потому что ею командовал Никита Хрущёв, причём его единственного спасли на самолёте, все остальные бойцы и командиры погибли. Это была Барвенковская зима, Барвенковская операция, печально известная, в мае 1942 года, когда погибло около миллиона человек, миллион советских солдат.
Вторая операция была в феврале 1943 года. Месяц Харьков был освобождённым, но через месяц немцы нанесли контрудар и снова захватили его. И потом уже, с учётом всех ошибок предыдущих попыток освобождения Харькова, маршал Иван Конев блестяще провёл операцию 23 августа 1943 года. Город освободили, операция длилась считанные дни, очень быстро, стремительно, с минимальными потерями создали угрозу полного окружения, ударили с флангов, и немцы, боясь повторения сталинградских событий, сами вышли из города в ночь на 23 августа. А советские войска зашли уже в освобождённый город.
Я очень надеюсь, что российское военное командование тоже читает мемуары Конева и знает, как освобождать Харьков. Ничего придумывать не надо, ландшафт за это время там не сильно изменился. Реки остались на местах, горы, холмы остались на местах, поэтому стратегически город освобождать можно только тем же способом, которым освобождал его Конев в 1943 году.
Я когда-то встречался с лейтенантом Василием Петрищевым, Героем Советского Союза, у нас под Харьковом есть высота лейтенанта Петрищева. Ему, молодому лейтенанту, тогда было около 20 лет, и ему поручили освободить эту высоту. Он ночью пробрался со своей ротой, они вырезали немцев и удерживали эту высоту в течение нескольких дней. Фашисты пытались атаковать и танками, и огнемётами, и авиацией, но ничего не вышло. Когда немцы поняли, что эту высоту им не взять, они стали отходить. То есть надо взять высоты вокруг города под контроль, и современные нацисты начнут выходить из Харькова по той же схеме.
— Замечу, Харьков — имперский город и университетский город, Российская империя основала там Харьковский университет в 1805 году. В 1867-м в Харькове уже насчитывалось 70 промышленных предприятий, и к революции 1917 года он был уже крупнейшим промышленным финансовым и научным центром. А по количеству врачей на душу населения он мог сравниться только с Санкт-Петербургом и превосходил города Европы, такие как Вена, Лондон, Париж. Но начиная с 1991 года население города уменьшилось на 160 тысяч человек, закрылись многие предприятия, наступил упадок.
Что вас подвигло основать это движение в Харькове?
— В 2004 году на Украине случился первый Майдан, Виктор Ющенко пришёл к власти. Тогда Виктор Янукович испугался, ему сказали: "Отодвинься, у тебя на Западе счета, они могут быть арестованы, и не только у тебя, а у всей элиты". И тогда мы поняли, что нужно что-то делать. Для всех Майдан был большой неожиданностью. И я помню, как мы с одним соратником выходим к этому микрофону, пустая площадь, утро, никого нет, и я начинаю обращаться к пустой площади, просто что-то говорю: "Люди, друзья, на повестке у нас такая-то ситуация, сейчас происходит геополитическое противостояние, борьба цивилизаций. Сейчас время определиться, кто где как..."
Потом уже нас поддержал Евгений Кушнарёв, губернатор Харьковской области, он через неделю пришёл и сказал знаменитые слова: "До Львова у нас 500 километров, а до Белгорода — семьдесят... И если мы увидим, что нам выкручивают руки, харьковчане, мы сделаем свой выбор в сторону России". Это был такой холодный душ, это был шок просто для всех, кто был на той стороне, для оппонентов.
Тогда Янукович формально олицетворял вектор развития Украины в союзе с Россией, а фактически лидером был Кушнарёв, это был действительно харизматичная личность. И он мешал, то есть он мешал даже друзьям-соратникам. Поэтому от Кушнарёва, я так понял, постарались избавиться. Если бы он остался жив, то, скорее всего, не было бы ни второго Майдана, ни всех последующих событий.
— То есть "Русь Триединая" была создана как антитеза майданам, как анти-Майдан?
— Когда мы увидели, что Ющенко пришёл к власти, "Партия регионов" свернула свои знамёна. Но это ведь не игра, это настоящая борьба не на жизнь, а на смерть, и она только начинается. Я тогда собрал своих соратников и говорю: "Надо нам свою организацию создавать". — "А как назовём?" Я говорю: "Надо назвать так, чтобы ни у кого не было вопросов к тому, кто мы, почему мы и зачем мы. Вот давайте назовём "Русь Триединая". Это было в 2005-м, это был день Образа Спаса Нерукотворного и день Феодоровской иконы Божией Матери.
А рукопашные драки у нас начались где-то в 2007–2008 годах, с будущим батальоном "Азов"*. Я с ними познакомился в 2004 году. Они тогда назывались "Пора", ходили все в оранжевых шарфиках. Потом они стали называться "Патриот Украины", а батальон "Азов"* возник уже после "Русской весны".
Мы их 1 марта 2014 года вытащили из харьковского облсовета, когда они его захватили, поставили на колени, я им сказал: "Почему вы стоите на коленях, знаете? Потому что вы говорили: "Украiна — понад усе" ("Украина прежде всего"). А на самом деле Бог прежде всего, кто возвысится — тот унижен будет, то есть вы Украину, идол украинства, поставили выше Бога, вы нарушили законы Вселенной, иерархию мира нарушили, вы культ своей гордыни поставили выше всего. Поэтому вы унижены и стоите на коленях и просите прощения".
Тогда они, конечно, что-то блеяли, просили прощения, имели жалкий вид, мы их отпустили. И потом Арсен Аваков, министр МВД Украины, тоже харьковчанин, сделал из них батальон "Азов"*. Они, конечно, были нацистами в квадрате, культивировали всякие языческие культы, неоязыческие. Почему? Потому что неоязычество очень быстро человека расчеловечивает. И они расчеловечились там.
Потом были рукопашные схватки и т. д. Ещё где-то в 2008 году на 9 мая мы подрались стенка на стенку. Мы победили.
Мы понимали, что оказались перед глобальным вызовом, и решили самоорганизоваться.
Я тогда сформулировал для себя так: украинство — это гвоздь в духовно-мистическом теле Руси, а "Русь Триединая" — это клещи, которые этот гвоздь вытащат. Подлинная победа всегда выковывается на понятийном уровне. Если мы правильно линейку понятий сформулировали — мы победили. И именно поэтому в 2014 году на заседании нашего антифашистского форума в Харькове, ещё до Русской весны, ещё когда Янукович был у власти, мы для себя провозгласили символом Георгиевскую ленточку, а не какой-то флаг "Партии регионов" или ещё какой-то корпорации. То есть мы тогда уже выстраивали Образ Спаса Нерукотворного, "за веру, царя, святую Триединую Русь" и Георгиевская лента. Это наше знамя.
— Сергей, я знаю, что вы написали книгу "Ключи от русского Харькова". О чём она?
— Книга вышла 6 мая, в день Георгия Победоносца. Она о том, что Харьков — исконно русский город, и по определённому историческому недоразумению он оказался в орбите украинства.
Почему назвал "Ключи"? Это ключи понимания. То есть каждая глава — это ключ к пониманию, почему Харьков — русской город. Первые главы посвящены истории земель Харьковщины, когда город ещё не был основан. Это были земли русского Северского княжества.
И в дальнейшем там идут исторические вехи. Это и эпоха Владимира Мономаха, эпоха Ивана III Великого, когда территория Харьковского княжества из Литовского княжества перешла в русское Московское. Мало кто знает, что территория Харьковской области вошла в состав России в 1503 году, за 150 лет до Переяславской рады.
И датой основания Харькова считается 1654 год, а на самом деле Харьков основан раньше, где-то в 1647 году. А почему эту дату спрятали в советской историографии и поставили 1654 год? А для того, чтобы застолбить, что Харьков — это Украина.
В книге все эти периоды разобраны до дня сегодняшнего. Получилось где-то 47 ключей, 47 глав.
— Какой самый главный ключ от Харькова?
— Трудно сказать, какой главный. Один из важнейших — на территории Харьковской области когда-то стоял Храм Христа Спасителя в Борках. Мало кто знает, что этот храм по величине и значению, благолепию был вторым после Христа Спасителя в Москве. Он построен на месте чудесного спасения императорской семьи при крушении поезда.
И вот в книге я пишу не только о прошлом, я в каждой главе выписываю образ будущего. Если пишу о Борках, то я пишу о том, как развивались события до 1917 года, как это храм был снёсен, потом осквернён, как 101 монах был скальпирован, зверски убит матросом Павлом Дыбенко и его сподвижниками и что это место святое — в духовной географии русского человека.
И наша задача после освобождения Харькова — восстановить прежний храм в былом величии, значении, благолепии. И это будет зримым символом будущей Новороссии, которой ещё предстоит состояться от Харькова до Одессы, которую мы начали строить в 2014 году. И вот в будущем виде — это не Украина, естественно, потому что понятийно надо слово "Украина" убирать, а большая Новороссия — от Харькова до Одессы — и Малороссия, то есть два таких больших федеральных округа. А зримым символом Новороссии может быть этот большой благолепный Храм.
— Благословение есть у вас?
— Есть. Мы в 2013 году смогли установить там памятник императору Александру III. И получилось так, что меня никто не поддерживал. И я тогда взял и написал письмо Владимиру Владимировичу Путину: "Владимир Владимирович, я такой-то, вот просьба такая-то, помогите".
Так получилось, что Путин приехал в Белгород на торжества, посвящённые годовщине Прохоровского сражения, и я там с общественниками тоже был и смог передать ему это письмо. А потом закрепить, второй раз встретиться с ним на 125-летии Крещения Руси в Киеве, на одном из мероприятий, и опять поставить этот вопрос и снова передать это же письмо. И Владимир Владимирович поддержал эту идею. Мы установили памятник к 125-летию спасения императорской семьи при крушении поезда под Харьковом, в Борках. Памятник был привезён РЖД и установлен, и мы вовремя его открыли 30 октября.
— Сейчас что с этим памятником?
— Памятник бандеровцы снесли с третьей попытки, снесли в 2022 году. Но это уже ничего не значит. Потому что тогда, когда его установили, я написал статью о том, что это знак… Это было за три недели до Майдана.
— Получается, что наш президент поддержал установку имперского памятника русскому императору более чем десять лет назад, и вы взаимодействовали с ним. А о своём желании восстановить храм вы не говорили, патриарху, например?
— В 2008 году мне довелось встретиться с тогда ещё будущим Патриархом Кириллом, а на тот момент митрополитом Смоленским и Калининградским, и я ему, естественно, рассказал об этом. Если удастся восстановить этот храм, он станет зримым символом общерусского единства. Третий Храм Русского Мира я его называю.
— Почему третий?
Дело в том, что крушение императорского поезда, при котором погибли 22 человека, а императорская семья была цела и невредима, произошло в день Пророка Осии. И, подбирая ключи к событию, я искал ответ. В Ветхом Завете я вместо слова "Израиль" вставил слово "Россия", и тогда я всё расшифровал. Там была описана история последних 150 лет:
И есть такие слова: "И соберутся сыны Иуды и сыны Израиля на одном святом месте, и изберут одну главу, и это будет великий день Изреиля". А я думаю, почему "Изреиля", что это за слово такое? А оказывается, Изреиль — это общая территория всех колен Израиля, в нашем случае это общая территория Руси Триединой, всего Русского мира, от Курил до Карпат.
— Конечная цель деятельности вашей организации — Русь Триединая?
— Конечно. Понятие "Россия" есть. Понятие "Русский мир" есть. Русским миром заведует Патриарх Кирилл, Россией — Владимир Путин. А мне достаточно среднего понятия — "Русь Триединая".
Мы знамя сохранили. Знамя нашей "Руси Триединой". Первое знамя накануне захода в СВО мы с ребятами повезли в Годеново и освятили у Годеновского креста, и с ним мы вошли в Харьковскую область в 2022 году. Мы изготавливаем эти знамёна и развозим их по подразделениям.
Ребята там воюют за идеалы, а не за благополучие конкретных кланов. И поэтому эта война носит духовный характер.
— А как вы определяете в целом мотив спецоперации?
— У меня мотив железный: объединить русский народ и русские земли. Россия сейчас воспроизводит ход своей истории заново, как писал Иван Ильин. Он писал так: после крушения Советского Союза Россия развалится где-то на 20 квазигосударств, и каждое начнёт вести непримиримую борьбу за население, территории, и это будет бесконечная череда гражданских войн внутри России, но Россия не погибнет от расчленения, она начнёт возрождаться.
И вот сейчас мы видим возрождение русской истории. Современная Россия должна быть преемником именно той России, которую заложил Иван III Великий. И преемство от Византии: Москва — Третий Рим.
И ещё немаловажный момент. Харьков — это непростой город. Когда Харьков станет губернией, Россия станет империей. Харьков — это ключ общерусского единства. Там есть сакральные мистические пласты. Это не только Храм Спаса Нерукотворного в Спасовом скиту в Борках, это и город Чугуев — город ратной славы, город блестящей военной истории России. Посещение города Чугуева входило в образовательную программу всех цесаревичей. То есть престолонаследник в обязательном порядке должен был посетить город Чугуев.
Императорская конвойная команда была набрана из чугуевских казаков при Екатерине II и просуществовала до 1917 года. Однажды, в 1814 году, если не ошибаюсь, чугуевская конвойная команда спасла жизнь императору Александру I. А когда французские кирасиры прорвались уже в ближний круг императора, то только конвойная команда смогла отбить эту атаку и спасти ему жизнь.
— В Харькове раньше было 142 научных института, 45 вузов, многие из которых входили в рейтинг лучших в мире, шесть театров, 60 библиотек. То есть Харьков — умный город. Очень хотелось бы, чтобы он уцелел в противостоянии с бандеровской Украиной, потому что Харьков — русский город.
— Харьков будет русским городом, он и был им, и этот морок, эти чары, конечно же, исчезнут. Сознание харьковчан сейчас, подвержено таким жёстким репрессиям, жёсткому информационному воздействию. Но многие не поддаются всей этой укропропаганде, они понимают, что происходит.
*- признан решением Верховного Суда Российской Федерации от 02.08.2022 террористической организацией, его деятельность запрещена на территории РФ.