Почему в ДНР сейчас высокое качество жизни и что помогает жителям Донбасса выстоять в сложную эпоху перемен, рассказал ведущей "Правды.ру” Любови Степушовой журналист-международник, глава студии "Русский час” Александр Коробко.
Читайте начало интервью: Журналист-международник: Донбасс стремится быть с Россией
— Я читала, что не все в Донбассе стремятся в Россию. Потому что жизнь, которую они сейчас ведут, хуже, чем даже на Украине, с Россией я даже не сравниваю. То есть люди разочаровались, Россия им мало помогает. Какой процент этих разочаровавшихся людей? Когда надежды не подкрепляются реальными действиями, очень трудно сохранять надежду на вхождение в Россию.
— Я бы здесь не согласился, потому что знаю жизнь в Донбассе на практическом уровне. Не буду говорить, что она беспроблемна. Но что касается того, что она якобы хуже, чем на Украине, — это не так. Там есть ряд очень мощных плюсов, которые знакомы только жителям Донецкой народной республики. Качество жизни в Донбассе для тех, кто работает (мы отдельно поговорим о пожилых, уязвимых, стариках), для активных, предприимчивых, для тех, кто в любой стране является, может быть, не процентным большинством, но авангардом общества, там оно достаточное, потому что не так уж дорога еда и стоимость жизни. Там сейчас дешевая недвижимость, многие очень улучшили свои условия, потому что те, кто уехал на Украину или там остались, продают практически за бесценок замечательные дома, квартиры. Поэтому очень много людей работящих (у кого-то свой автосервис, кто-то фотографирует).
Люди работают не покладая рук, но многие зарабатывают достаточно, чтобы купить себе новый дом, сделать то, что в мирное время было невозможно.
Если говорить об уязвимых, пожилых, то тут немного, как в Спарте: те, у кого есть родня, дети, те, кто им помогают, тем, конечно, легко. Остальным трудно, но так ли уж здорово живут уязвимые части населения на Украине или у нас? Здесь не стоит строить иллюзии. У нас минимальная заработная плата называется МРОТ. Один из моих знакомых говорит, что в этом названии ему слышится "мрёт".
Они хотят присоединиться к России, потому что есть вещи поважнее, чем социалка. Есть вещи, которые базируются на социальной кооперации. Социальная сфера, честно говоря, сопоставима:
Она неидеальна. Но социальная кооперация очень высока, а в Донбассе социальная кооперация выше, чем где-либо, потому что люди действительно помогают друг другу, как на войне. Русские своих в беде не бросают.
— Сколько получает шахтер на шахте в рублях?
— Шахтеры получают не очень большие деньги, но сегодня шахтеры в процентном соотношении — это не самая многочисленная армия работающих в Донбассе. Шахтеры живут не так здорово, как они жили в советское время. И это действительно проблема. Судьба шахтерской отрасли в угольной промышленности в Донбассе сейчас повисла в воздухе, как в свое время в Британии, когда Британия прошла через кризис закрытия шахт, огромное недовольство шахтеров. Пока в условиях воюющей республики шахтеры, видимо, делают поправку на то, что государство развивается, неизбежны такие сложности. С одной стороны, 7 лет — это много, особенно для того, кто судит о вещах, об истории с обывательской точки зрения. Такие мощные исторические эпохи перемен, через которые сейчас проходит Донбасс, — это очень сложно. Поэтому есть какой-то процент, который о чем-то жалеет. Но такой процент есть везде.
В России тоже достаточно серьезный процент людей, которые чем-то недовольны. А какой процент из этих процентов рассчитывает сам на себя? Или ждет, что прилетит на вертолете Путин и починит им ванну, научит работать?
В Донбассе люди ориентированы сами на себя, потому что не ждут, что им кто-то придет и бросит. Конечно, есть серьезный процент людей, у которых патерналистский подход к государству.
Но самые активные из тех, кто делают государство, рассчитывают сейчас сами на себя: где-то затянули пояса, где-то закатали рукава. Я не видел голодных людей в Донецке.
Если вы зайдете в Донецке в любое кафе, вы увидите огромное количество людей, которые едят так! Те, кто любит хорошую русскую еду в Москве, просто бы позавидовали, потому что я останавливался в Старобешеве в своей любимой чебуречной, и за 200 рублей со спутницей поели прекрасные чебуреки, каких в Москве днем с огнем не найдешь. На бульваре Пушкина ты можешь купить такие пирожки, которых ни в каких других широтах не существует, — за 20 рублей один пирожок. Там заходишь за угол и в соседнем ресторане можешь съесть потрясающий борщ за 150 рублей. Это несопоставимые цены с Москвой, Россией.
Когда я говорю о качестве жизни, не надо забывать о том, что нигде, кроме Донбасса, так дешево:
Когда все эти факторы добавляешь, то понимаешь, что статистика не в силах вместить все грани той жизни, которая существует сегодня в Донбассе. Я не призываю смотреть сквозь розовые очки, потому что есть пожилые, одинокие, уязвимые люди, инвалиды, но так ли они здорово живут у нас?
— Что-то изменилось в Донбассе с приходом Дмитрия Козака? Он уже год как куратор.
— Есть жизнь в официозе, а есть жизнь. Многие донбассцы фамилию Козака слышали, но только для политологов фамилии так важны. В Донбассе по-прежнему только одну фамилию в контексте отношений с Россией знают и на нее ставят — это Путин.
Очень многие в частных разговорах говорят: "Эх, конечно, было бы здорово, чтобы Путин нас признал".
Но при этом большинство людей сами себе объясняют, почему не стоит считать, что это будет сделано автоматом. Потому что понимают отягощения, которые сдерживают Россию: Минск, Будапештский меморандум. Но все как-то улыбаются и говорят: "Ничего-ничего".