Киргизия встретила Новый год выборами и референдумом. Были президентские выборы 10 января и референдум по поводу формы правления в стране. Неактивно как-то население к этим важным мероприятиям отнеслось — явка составила около 40%. Почему неактивно люди голосовали? Им всё равно?
Об этом и о ситуации в Киргизии вообще Любовь Степушова поговорила в студии программы "Точка зрения" с киргизским политологом Марсом Сариевым.
— Раньше парламентские выборы, а ещё раньше — президентские обеспечивались административным ресурсом. В первую очередь задействовали учителей, врачей, воинские части. Людей подвозили на автобусах. Плюс "форма №2". И "карусели". Вот этого всего сейчас не было. А самое главное, что не было подкупов.
Так сложилось, что избиратели уже привыкнуть успели продавать свои голоса. Я думаю, что большая часть не приняла перемен. Не пошла бесплатно. Пришли только те, кто хотел именно проголосовать за своих кандидатов.
А те, кто хотел обычно нажиться на президентских выборах, они не пришли.
— То есть вы считаете, что выборы в первый раз прошли честно, прозрачно и можно доверять им, да?
— Да, конечно. Потому что было очень много наблюдателей со стороны ОБСЕ, Европейского союза, стран СНГ. Я знаю, что российские наблюдатели, например, восхищены тем, что у нас электронная система (даже в России пока этого нет), и тем, что очень прозрачно прошли выборы.
Может, были какие-то нарушения незначительные, но чтобы массовые вбросы и манипуляции — такого не было.
И Жапаров был убежден, что он победит, поэтому он даже не включал ресурс административный.
— Давайте поговорим про референдум. Было два вопроса: президентская форма правления или парламентская. И народ выбрал президентскую форму правления. 80% избирателей проголосовали за нее. Почему такой выбор? Мировой тренд, наоборот, передавать власть парламенту. Почему у вас все-таки президента хотят видеть во главе?
— Мы ведь уже пробовали. Мы были новаторами в изменениях формы правления. Кыргызстан воспринимается как некая лаборатория, где мы первыми в Центральной Азии парламентскую форму правления пытались ввести.
И в этом был заинтересован, конечно, Запад. Венецианская комиссия оказывала очень большую поддержку Омурбеку Текебаеву, отцу изменения Конституции.
Но на нашей азиатской почве сложилась очень интересная ситуация, когда юридически, формально мы были парламентской страной, а реально мы были президентско-парламентской с большим упором на президента. Вот такая упаковка получилась.
У нас правил президент, премьер-министр был таким громоотводом всех решений. Президент ни за что не отвечал, но он управлял. Парламент получился как бы довесок президенту.
Поэтому нельзя верить этой упаковке. У нас не получилось по-настоящему парламентской формы правления.
Я думаю, что для парламентской формы правления (и Владимир Владимирович Путин тоже про это говорил) нужны столетия, чтобы изменить ментальность, тем более для нас, азиатского народа.
И когда Жапаров сказал: "я беру на себя ответственность, я буду отвечать за все результаты", конечно, сразу 80% согласились.
Потому что все устали. У нас ситуация: лебедь, рак, щука. Не знаем, с кого спросить.
Это хорошо для определенных олигархических кругов, которые заинтересованы ловить рыбку в мутной воде. И для глобальных игроков, которые видят, что Кыргызстан как государство исчезает, мне кажется, эта ситуация была выгодна.
— Наконец-то, народ спросили. Это очень радует. Кстати, о Конституции Киргизии. Я прочитала, что у вас в Конституции ничего не говорится о форме правления. Народ сейчас выбрал президентскую форму правления.
— Сейчас трудно говорить с юридической точки зрения. Да, это был референдум. Я думаю, что власти знали, что народ проголосует в подавляющем большинстве за президентскую форму правления. А теперь уже, конечно, придется менять Конституцию. Это сложная работа. Но я думаю, что в ближайшие 3 месяца это все будет решено.