Почему Россия должна была направить миротворцев в Нагорный Карабах ещё в 1994 году и чем закончится конфликт на Кавказе, рассказал ведущему "Правды.Ру" Икбалю Дюрре вице-президент Европейской академии естественных наук, командующий миротворческими силами России на Балканах в 1999–2001 годах Михаил Павлович Лавренченко.
— На ваш взгляд, российские миротворцы в Карабахе вовремя оказались?
— Да, сейчас вовремя. Но еще в 1994 году Россия получила мандат на миротворческие операции в районе Нагорного Карабаха. Но не захотели тогда Нагорный Карабах и Азербайджан, чтоб участвовали. Пришли сегодня, спустя 26 лет.
— Вы считаете, это была ошибка? То, что тогда не отправили?
— Это было преступление.
Преступление, что стороны, находящиеся в конфликте, не приняли русскую помощь 26 лет назад.
Совсем бы всё пошло по другому пути. 26 лет назад все прекрасно понимали и все говорили. Я имел много встреч с высокими, достойными людьми с армянской и азербайджанской сторон. Все знали, что рано или поздно конфликт повторится.
Сколько убили людей? Сегодня идет обмен погибшими. Молодые ребята 20, 30 лет погибли, солдаты 18-летние погибли. Это не родится сколько детей? В мире не так много народа, чтобы запросто разбрасываться людьми безо всяких идей. Погибли, и чем закончилось? Ничем.
— Существует ли определенный регламент применения оружия миротворцами?
— Оружие нигде не применяют миротворцы. Это исключено.
— К сожалению, произошел инцидент нехороший. На мине подорвался и погиб азербайджанский солдат. Российский миротворец тяжело ранен, несколько сотрудников МЧС Карабаха тоже ранены. Выходит, что они одновременно находились в одном месте?
— После того как заключены соглашения, начинается работа. Теперь ищут погибших, решают какие-то вопросы, возможно разминирование совместное. Они искали погибших. Это достойное занятие. Но оказались вместе и подорвались на одной мине.
— В таких случаях возбуждается дело?
— Нет. В мое время никто ничего не возбуждал. Потому что мины кто-то поставил. Даже если противостоящие стороны предоставляют карты установки своих мин, это не значит, что мины стоят на месте. Пошел дождь, снег. Мины ушли. Это только в кино показывают минные поля. Хорошо, если делают так. А когда война идет, мины выставляют, кто видит карту минных полей? Поэтому работают саперы.
— Идут переговоры между Россией и Турцией. Российская сторона настаивает, чтобы там находились только российские миротворцы. Там есть центры мониторинга, где будут и турецкие специалисты. А среди миротворцев не будет турецких солдат? Почему российская сторона так категорично себя ведет?
— Есть договоренности наши, трехстороннее соглашение. И я так понимаю, два достойных президента двух достойных государств обсудили, где кому быть. Исходя из этого, войска наши находятся там. Наш президент — человек, который понимает суть происходящего на Кавказе хорошо.
Если нужна будет помощь Турции, Путин непременно обратится. А сегодня нет такой необходимости. Россия вошла, она решает вопросы.
В координационном совете участвуют турецкие представители. Этого достаточно, чтобы решить все проблемы. Другой вопрос, чтобы миротворец встал между враждующими сторонами. Посмотрите, там все развалено, надо иметь хлеб и воду, лечить, роды принимать, противодействовать коронавирусу.
— Раненый российский солдат лечится в азербайджанской больнице.
— Да. Мне как советскому офицеру, гражданину Советского союза, больно, когда погибает азербайджанский и армянский солдат. И русский солдат, что еще больнее. Так как мне 73 года, для меня они дети. Дети моей страны.
Почему я благодарен азербайджанским врачам, которые лечат нашего офицера? В Боснии был очень тяжело ранен наш офицер, и в госпитале в Тузле его лечили американские врачи. К сожалению, он все равно умер. Но американцы пригласили самого опытного нейрохирурга сил стабилизации. Из Европы привезли, и он лечил нашего офицера. Когда идут такие процессы, когда люди помогают друг другу, становится ясно, что можно и без войны жить, понимать, лечить друг друга.
У нас был командир бригады, очень достойный офицер, полковник Владимир Николаевич Демидов. Ему потребовалась операция. Погода нелетная на Балканах бывает. Вертолеты не могли приземлиться. Они приземлились в наш Углевик, где был штаб бригады. Повезли его в Сараево. Сараево не принимает. Вернулись в Тузлу. Именно американская женщина-хирург провела успешную операцию. Спасибо американцам, они поставили на ноги командира бригады. Вы представляете, если бы он умер? Это достойнейший человек! Я его уважаю за смелость и мужество. Он так много сделал как офицер нашей армии, как гражданин и миротворец. Он дважды был там. Его и сегодня на Балканах помнят.
— Вы сами не скажете, а я могу говорить. Вы тоже были три раза ранены.
— Это было до миротворческих сил.
— Все равно, в конце концов вы стали миротворцем. Как вы думаете, российские миротворцы на Кавказе, в Карабахе надолго?
— Договоренность на пять лет. На Кавказе живут мудрые люди. При всей их горячности они договорятся. Армяне и азербайджанцы между собой решат вопрос, что делать с Карабахом.
Философия кавказской жизни подсказывает, что они договорятся.
К тому же, даже при самых лучших отношениях миротворцы после наведения порядка будут уже мешать жить людям. Вот ты живешь с братом в одной квартире, даже если она пять комнат имеет, и вы поссорились. Пригласили третейского судью. Он живет и живет. Вы помирились, и миротворец уже мешает вам. Такой закон жизни.
Карабах — маленькая территория, он может заявить завтра, что он самостоятельное государство. И тогда все проблемы закончатся.
Я просто хочу пожелать нашим миротворцам (нашим и турецким, неважно, в каком они находятся координационном совете), чтобы они пришли домой живы-здоровы. Чтобы мир возобладал. Кавказ — это сказочное место, где можно радоваться жизни, а не убивать друг друга только потому, что политические амбиции возобладали у должностного лица.
Желаю нашим миротворцам мира и возвращения домой после выполнения задач.
К публикации подготовила Марина Севастьянова