Можно ли сейчас подорвать политическую систему Белоруссии? Рассуждает генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин.
Читайте начало интервью:
Нагорный Карабах: "Две нации, видимо, должны поконфликтовать"
Алексей Мухин: "Вирус вернулся, потому что мы разгильдяи"
— Светлана Тихановская предъявила ультиматум Минску, в случае невыполнения требований она призывает к очень жестким мерам, способным серьезно повлиять на экономику страны. Вспоминается Ленин, который говорил: чем хуже, тем лучше. Давайте разрушим экономику страны, чтобы пало самодержавие. Абсолютно наплевательское отношение к своим гражданам: вот всеобщая забастовка — а что люди будут зарабатывать, как они будут жить? Это я видела в 90-е годы. И еще на этих митингах сейчас уже пошли антироссийские заявления.
— Вы думаете, что в 90-е годы не обошлось без ушек наших западных партнеров?
— Конечно.
— Ребята вытащили пыльные методички 90-х, стряхнули с них пыль и опять по этому треку начинают долбить политическую систему. Но то, что вы описали — не очень страшно. Пик, когда политическая система могла разлететься прошел, здесь пример и судьба Украины, потому что Лукашенко начал производить правильно тезисы. Убрал антироссийскую риторику, перестал благословлять жесткое отношение к протестующим, что действительно было его ошибкой.
Также наконец до белорусских властей дошло, что активная деятельность некоторых НКО на территории страны неприемлема, и началась чистка, которую надо было сделать до президентской кампании. Но политическая система еще поражена элементами, которые были в ней раньше. Остался в должности глава МИД Владимир Макей, человек, связывающий Лукашенко с западными партнерами. Видимо, Лукашенко надеется, что Макей поможет ему на американском треке. Если Европа не признала Лукашенко президентом, то Майк Помпео всячески уходит от ответа на этот вопрос. Лукашенко мог решить опять задействовать многовекторность, но это большая ошибка.
Вторая ошибка в том, что он стал замыливать конституционный процесс, который только и может купировать протесты. Протестующие должны получить выполнение части своих требований. Конечно, нужно конституционное совещание с участием представителей оппозиции. Но боюсь, что Лукашенко, подумав, что все уже стабилизовалось, будет этот процесс откладывать. И будет "вторая часть марлезонского балета". Если Лукашенко опять будет играть в многовекторность, дестабилизация неизбежна.
— А вот какое здесь значение имеют Польша и Литва? Я слышала версию, что реально в Европе и Америке это не так интересно.
— В Польше и Литве Пентагон выстроил очень мощные информационную и военную инфраструктуры, это очень хорошо финансируется. Конгресс выделяет на это деньги — это не слишком закрытая информация. Так что Польша и Литва выступают контрагентами США, с благословения и под восторженные крики со стороны Европейского союза. Я, конечно, поражаюсь, как европейские страны приветствуют политическую нестабильность в центре Европы.
— А чему вы удивляетесь?
— Для меня это все равно что идти и воспевать собственное самоубийство.
— Двойные стандарты. Это уже очень давняя история. Какая там демократия, свобода слова? Это все из книг, учебников, красивых лозунгов.
— Это было раньше, а сейчас этого просто нет.
— Мне кажется, они уже даже не говорят об этом. До этого что-то пытались показать.
— Но кто-то должен сохранять эти ценности, ценности-то хорошие. Россия сейчас одна из ведущих европейских стран, которая пытается сохранить человеческий облик просто в этой связи.
— Может быть, придет какое-то другое поколение, которое увидит всю ложь и ханжество…
— Нет, не надо перекладывать. Проблему должно решать наше поколение.
— Я не про нас, а про Европу. Вчера просила у литовской журналистки каких-то литовских комментаторов по поводу Тихановской. Она говорит: "Ты понимаешь, у нас все комментаторы говорят одно и то же, они все говорят по команде. У нас нет тех, которые имеют свое мнение". Она заместитель главного редактора газеты литовской печатной. И они не имеют права ничего такого сказать.
— Это и есть та самая голимая пропаганда, в которой нас пытаются уличить, но не получается, потому что в России достаточно широкий спектр мнений по разным вопросам.
И те пропагандисты, которые боятся, что их обвинят в этом, торопятся обвинить в ответ. Нападение — лучшая защита. Мне жалко этих людей, потому что у них явная профессиональная деформация психологическая уже возникла в этой связи.
— Здесь идет речь о собственном спокойствии, стабильности. Они будут говорить то, что в тренде мейнстрима.
— А вам не кажется, что Запад в этом смысле, коллективный Запад я имею в виду, превратился в такой поздний Советский Союз, каким мы его не любили и от которого отказались?
— Да, но вы знаете, в позднем СССР много было и хорошего.
— Само собой. Но это именно образ, от которого отказались. А он, оказывается, пригодился вот сейчас в странах западного мира. Вот история все-таки…
Беседовала Инна Новикова
К публикации подготовил Михаил Закурдаев