Почему Украине не нужна сильная рука по "белорусскому" примеру? Рассуждает историк, публицист, редактор рубрики "История" издания "Украина.Ру" Александр Васильев.
Читайте начало интервью:
Есть ли на Украине серьезная политповестка
Чем затянутое перемирие на Донбассе полезно украинским властям
— Если в России мечтают о "сильной руке" правителя, которая только и способна удержать страну в рамках, то украинцам такой президент не очень-то требуется?
— Да. Если говорить о сильной руке, то она как-то ассоциируется с войной. Попытаюсь реконструировать логику: если выберем руку столь слабую, что она не сможет держать меч, то ей придется выполнять мирные договоренности.
Но, пытаясь генерализировать черты Украины, это скорее средняя температура по больнице с коронавирусом. Можно обрисовать три базовые модели того, чего хотят от президента.
Сильная власть, сильная рука. На Украине ее олицетворял Янукович, которого избрала историческая Новороссия. Именно как сильного лидера — большого, с сильным зычным басом.
Вот лозунг: "Бандера прийде, порядок наведе". Эти люди не думают о реальном Бандере, который в молодости довольно эффективно руководил подпольный ОУН. Но не более того, он не руководил никакими оккупационными комендатурами — то есть он не менеджер.
— Партизан.
— Даже не партизан, он никогда в лесу не был. Это было молодое поколение украинских националистов, потому что старшее прошло Гражданскую войну, сражалось с поляками, с белыми, красными. Вот это был бэкграунд. А Бандера — человек, который просто. Украинцев объективно в межвоенной Польше очень зажимали. Это был на самом деле квазифашистский режим.
И украинцы придумали своих фашистов, которые должны были быть еще злее польских. Небольшие организации, занимавшиеся терроризмом — убивали польских чиновников и лояльных полякам соотечественников. Попытка Бандеры же руководить закончилась расколом ОУН. Я к чему виду. В его образе невозможно найти администратора, который установит "хорошую власть".
Но это реальный Бандера. А тот, которого на футболках печатают на Украине — это тот же Сталин, только наоборот.
— Мифический.
— Некая мечта о сильной руке, порядке, репрессии к врагам. Типа наших сталинистов, абсолютно идентичные, просто со знаком разным.
То есть первые патерналисты живут на юге и востоке, вторые на западе, а вся "настоящая" такая Украина от Збруча до степи никакой сильной руки не хочет. Она хочет, чтобы власть ее не трогала. Почему удалось им русофобию внедрить — как раз пугали диктатурой, мол, придет Путин и будет почти Северная Корея.
В чем специфика актуального украинского политикума? Только один президент переизбрался дважды.
Уже тогда была угроза раскола Украины, гражданской войны. Уже Донбасс проводил референдумы о русском языке. В России пик противостояния Ельцина и Верховного Совета, и Украина у той же черты. И Кравчуку тогда хватило ума не цепляться за власть. Он назначил досрочные выборы, зная, что их проиграет.
Но к концу своего первого срока он поменял свой электорат на 180 градусов, избрался голосами Западной и Центральной Украины лозунгами "ЕС, евроинтеграции, НАТО, атлантические интеграции". Обманул систему, но его второй срок закончился первым Майданом. Привел государство в состояние гражданской войны в 2004 году.
Его воспринимало полстраны, но у ней он был беспрецедентно популярен. Через несколько лет те же люди плевались в его сторону. Ушел с политической арены в небытие.
Но это ему не помогло, он получил в первом туре меньше 10%. Далее за него уже от безысходности голосовали все бандеровцы — собрал даже меньше тех 25%.
Обычно во время еды приходит аппетит — но он не изберется дважды. Проваливают каждый раз любого, кто пытается закрепиться у власти. Модель Лукашенко, который бесконечно сидит, на Украине неприемлема.
— Как говорит пословица, "два украинца — три гетмана"… Но ее оборотняя сторона — моя хата с краю. Я знаю лучше власти, как ее устроить, но когда она начинает "обустраивать" меня — моя хата с краю. Уникальный феномен.
— Абсолютно. Но это вот для срединной Малороссии. А вот эти два крыла, раздирающие страну — это "болото" как бы удерживают, две половинки угасли в смоле, но вместе никогда не сойдутся.
— А на кого из истории Украины похож Зеленский? Была подобная ситуация в истории?
— Буквально экспромтом: был Юрко Хмельницкий, который был сын Богдана Хмельницкого. Его дважды избирали гетманом за счет популярности отца. У Зеленского такого отца нет, но есть этот рейтинг — 75%, сверхпопулярность.
Хмельницкий такую быстро растратил, потому что… многие звали его душевнобольным, но может, он просто был такой добрый, легкого нрава, эмоционально неустойчивый. И вдруг он оказался в эпицентре гражданской войны, куда включены и шведы, и Османская империя, и венгры, и трансильванцы, и Россия, и сама Польша. Такой парень и в таком вареве. Через некоторое время, конечно, все для него печально закончилось…
— А кто после таких лидеров приходит к власти следующим?
— Есть революционный цикл, который задала Французская революция. От начала мягкой революции через террор к реставрации. За Хмельниччиной следует период руин. Все расщепилось на массу лагерей внутри. Когда действительно три гетмана. Один гетман левобережной Украины пророссийский, второй гетман правобережной Украины польский, а еще гетман Дорошенко. Ну а потом приходят внешние силы и наводят порядок.
— Руинирование — это же термин в архитектуре. Некоторые здания сознательно руинируют под старину. И вот сейчас оно было совершено сознательно, и даже внешние игроки продолжают его делать под себя.
— Руина, "разруха" историческая — не одномоментное событие. У поляков есть для той же эпохи понятие "потоп". Шведы переплыли Балтику и буквально смыли польскую государственность. Но ту восстановили уже через несколько лет. Украинская Руина — история на десятилетия. И это состояние поддерживается внешними игроками, стране не дают загнуться. Если же представить, что со всех сторон враги, то страну давно бы "ушатали". Что Запад, что Россия.
— Вот. Не зря руинируют здания, их потом облагораживают, и на фоне хороших зданий исторических особняков и дворцов выглядит красиво. Поэтому такая разрушенная Украина — это хороший фон для геополитических процессов, в которых участвуют все — и Россия, и Запад на равных на самом деле участвуют.
— Запад научился извлекать выгоду. Для него важный актив — люди, он нуждается и в рабочих руках, и в поддержании демографии.
Украина оказывается огромным резервуаром. Из Восточной Европы идет отток в Западную, но уехавших хорошо замещают украинцы, и следующие поколения неотличимы от той местности, куда эмигрировали. Я уже не говорю о таких банальных вещах как эксплуатация природных ресурсов, рынок земли. То есть все это прилагается.
Для России, наоборот, украинский хаос — это риски. Сейчас эпидемия, коронавирус вытеснил все остальные болезни, как будто у нас люди перестали болеть.
А ведь есть другие серьезные вещи: на Украине вспышки кори, на Украине с туберкулезом чудовищная история. Даже если не говорить, что есть какая-то чисто силовая угроза, военная, дестабилизирующая со стороны Украины.
— Наша проблема в том, что мы не хотим использовать Украину как объект, на который воздействуют. И всё. А Западу какая разница? Они и Россию готовы использовать как объект. Мы готовы поделиться своей субъектностью, а Украина не готова.
— Была же прекрасная формулировка (она мне очень нравится), которая была применена к Грузии: принуждение к миру, принуждение. Когда человек глубоко болен, когда родственники приводят наркомана куда-нибудь в клинику, там же тоже, по сути, некое принуждение к здоровью. Если у вас сосед — наркоман, который просто может в неадекватном состоянии свой дом поджечь и ваш, то вы примените какие-то принудительные меры, постараетесь, по крайней мере, принудить его к здоровью.
Если его сосед с другой стороны подкидывает таблеточки, наоборот, он научился извлекать из этого выгоду, закладочки делать, это совершенно другая стратегия. Но просто ждать, когда человек сам придет в себя — нереально, нужна посторонняя помощь.
Беседовал Игорь Шатров
К публикации подготовил Михаил Закурдаев