Стремление президента Турции создать Великий Эрдоганат выразилось не только в попытках занять доминирующее положение в Ближневосточном регионе, противопоставляя себя странам Запада, но и в разрушении культурных связей, объединяющих народы и цивилизации.
Своим указом от 10 июля 2020 года Реджеп Тайип Эрдоган превратил стамбульский собор Святой Софии в мечеть.
Несмотря на слова турецкого лидера о том, что изменение статуса Айя-Софии является шагом к великой Турции и никто не вправе вмешиваться во внутреннюю политику страны относительно религиозных и музейных объектов, эта инициатива мгновенно подверглась критике мирового сообщества.
Речь о заявлениях:
Во всем мире Святая София несколько веков воспринимается как одна из наиболее значимых христианских святынь. До захвата османами в 1453 году Константинополя храм считался "матерью всех церквей", центром византийского православия.
Фактически, признав православный собор мечетью, Эрдоган совершил повторный символический захват Византии, бросив вызов всему христианскому миру и сделав очередной шаг к исламизации светского государства.
Кроме того, отменив решение самого основателя Турецкой Республики Мустафы Кемаля Ататюрка (в рамках светских реформ в 1935 году издавшего декрет о передаче собора Святой Софии государству и присвоении ему статуса музея), президент Турции воздвиг себя в народном сознании на равный с ним пьедестал.
Возомнив себя правителем, способным возродить Османскую империю посредством объединения мусульман, президент Турции не обращает внимания на отсутствие логики в собственных действиях.
Говоря о том, что музеем Айя-София была всего несколько десятилетий, а мечетью до этого почти 500 лет, лукавством является умалчивание о тысячелетней христианской истории храма.
В целом, возрождение турецкого национализма, мирового пантюркизма и продвижение исламской религии — давние "скрепы" политики Реджепа Тайипа Эрдогана.
"Мечети — наши казармы, купола — наши шлемы, минареты — наши штыки и верные наши солдаты".
Эти слова, публично прочтенные Эрдоганом в 1994 году, стоили ему четырех месяцев тюрьмы и поста мэра Стамбула. Но они же и во многом обусловили популярность нынешнего турецкого лидера.
Фирменная черта внешней политики Турции эпохи Эрдогана — демонстрация независимости и уникальности Анкары. Являясь одним из наиболее значимых членов НАТО, Турция имеет серьезные разногласия с союзниками по альянсу, обостряя и без того натянутые отношения с Грецией статусом Айя-Софии.
В качестве ответной меры греки выступают за создание в Салониках музея геноцида в том самом доме, где родился и провел большую часть детства Кемаль Ататюрк.
Являясь выпускником стамбульского религиозного лицея имамов-хатыбов, Эрдоган, несомненно, давно планировал пересмотр статуса собора Святой Софии. Превращение его в мечеть — не только "цивилизационный челлендж" всему Западу, но и демонстрация важности Турции в исламском мире, где она не является значимой точкой притяжения, как Иран или Саудовская Аравия.
На фоне центров суннизма на Аравийском полуострове и шиизма в Иране демонстративная исламизация Айя-Софии — сигнал для мусульманских радикальных течений, считающих Турцию излишне светским государством. И логичная часть внешней политики Анкары — лавирования с разворотом к арабским монархиям.
Следует понимать, что, разыгрывая спектакль вокруг исламской духовности, Эрдоган всего лишь идет к своей личной политической цели.
Противопоставляя себя великому реформатору Ататюрку, построившему просвещенное государство на обломках Османской империи, Эрдоган пытается утвердиться как неоосманский "султан", развернувший историю вспять.
В условиях мировой нестабильности столь провокационные шаги с определенной долей вероятности могут сподвигнуть религиозных фанатиков различных конфессий на уничтожение иных памятников архитектуры, несущих в себе многовековые духовные смыслы.
В некоторых источниках уже встречается упоминание о стремлении радикальных сторонников иудаизма снести мечеть Аль-Акса в Иерусалиме, воздвигнув на ее месте храм Соломона.
Признание собора Святой Софии мечетью с возможностью совершать намаз под ликами православных святых может стать катализатором острой фазы противостояния крупнейших мировых религий.
Излишне увлекшись имперскими амбициями, Турция способна пытаться дестабилизировать обстановку на территориях бывшей Османской империи с целью установления теневого контроля с помощью лояльных к туркам политических сил.
Такой сценарий уже реализуется в северной части Сирии и в Ливии, дальнейшая его трансляция при определенных условиях не исключается и на Балканы и российский Крым.
До настоящего времени опасный провокационный стиль ведения политики Эрдогана обеспечивал достижение его целей.
Как бы турецкому лидеру ни предрекали крах политологи всех мастей, главная геополитическая задача была им успешно решена: сделать Турцию незаменимым партнером для основных внешнеполитических игроков в Европе, на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Это позволяет Османскому Эрдоганату усиливать давление на всех своих партнеров.
Пересмотр статуса Айя-Софии — важный сигнал как для всего христианского мира, так и для исламских партнеров Турции. В первую очередь это демонстрация ее значимости, во вторую — откровенная пощечина большому Западу, который, соблюдая евангельский завет, подставляет вторую щеку для новых ударов.