Венгерский журналист, главный редактор портала славянского мира MOSZKVATER. COM Габор Штир — об уроках войны, советском наследии и том, что следует извлечь стране из нынешнего кризиса.
Читайте начало интервью:
— Мы хотели бы поздравить вас и всех венгров с праздником победы над фашизмом в 1945 году. Какие у вас сейчас настроения по отношению к России? Просто Европа последние годы немало "балуется" русофобией, и иногда это выходит за рамки здравого смысла.
— Последние 10 лет русско-венгерские политические отношения достаточно ровные и положительные. Виктор Орбан и Владимир Путин каждый год встречаются как минимум один раз — это одна сторона медали. Но на Венгрию тоже влияет общеевропейская коммуникационная война, война исторической памяти.
Из-за этого последние 10 лет отношение к России стало хуже.
Однако же Венгрия — это не Польша. Примерно половина населения хорошо относится к русским. Но в последнее время популярен европейско-польский подход: якобы Вторую мировую войну начали Гитлер и Сталин. И есть центрально-европейский подход, в котором не различают СССР и Россию. В Центральной Европе, от Польши до Венгрии, идет уже 30 лет эта новая идентификация, усиливаем суверенитет и исторически обосновываем это тоже.
Но что делали венгерские войска на Дону, под Сталинградом, что искали там? Это была агрессия над территорией Советского Союза.
В общем, общеевропейское настроение чувствуется, но ситуация не как в Польше, нейтральнее.
— Вот я вижу, идут комментарии. Человек пишет: "Моя мать выжила во время войны благодаря солдату Мадияру: он приносил свой обед, очень сильно перченый, — видимо, еда у вас такая, сильно перченая, и отдавал его моей бабушке, чтобы она могла кормить своих детей. Так она выжила". И в то же время я слышала, что венгерские солдаты были более жестокие, чем немецкие. Знаете, война — это всегда сложно, это всегда жестокость. Но я хотела бы о другом поговорить. Некоторые такое говорят, что Красная Армия не Европу уничтожала, не бои вела, а только насиловала. Но если взять время СССР и Варшавского договора — мы с вами тоже дети того времени, видели, как жила советская Венгрия. Был огромный завод "Икарус", была огромная промышленность, очень много заводов. То есть люди ведь могут сравнить, что было тогда и что сейчас. Как сравнивают у вас в уже такое, постсоветское, время?
— Да, и у некоторой части населения даже ностальгия, особенно у старого поколения. Не все было так плохо при социализме: были венгерские фирмы, товары. Что сегодня, например, венгерское? Все потеряли, потому что все поскупали западные фирмы.
Вот при Орбане снова стали усиливать национальную экономику, суверенитет, потому что без этого как говорить о нации?
Я тоже жил при социализме, и там со свободой было плохо, мне этот режим не нравился лично. Но многое из того, что было плохо, сейчас преувеличивают, да, но лучше жить в свободе. Свободно едешь, куда хочешь, в Европе без всяких виз, работать можешь — это надо ценить. Была раньше такая американская мечта, что в Америке все хорошо, — сейчас знаем, что это не так, отрезвились.
Говоря о таких кризисах как коронавирус, становится ясно, что в основном защищать себя должны мы сами, и надо усиливать суверенитет. Чтобы если вдруг война, можно было прокормить население, защищать его здоровье, жизнь — а для этого нужна сильная собственная экономика.
Раньше думали, что капитализм, глобализация все решает — нет, по большому счету ты сам должен решать свои проблемы. Основная ячейка государства — нация, мы внутри тогда семья.
И по этому поводу на западе преувеличивают: если семья, то какие браки — между мужчиной и женщиной? Надо эту нормальность не потерять.
Многие говорят, что безопаснее жить в Будапеште, чем в Брюсселе, потому что меньше мигрантов, например. Безопаснее — не прямо лучше, потому что в западной Европе зарплаты в четыре раза больше, чем у нас. Но на Западе много преувеличений. Не знают, где границы свободы.
Надо из кризиса извлечь такой урок: я столько всего раньше покупал — а это оказалось не надо. Без этого можно жить, и нормально жить.
Можно сохранить кое-что из социалистических времен — например:
Последней в нынешней системе очень мало.
— А вот можно ли говорить, что в Венгрии и прочих европейских странах свобода слова? Мы с вами оба журналисты, и вы ведь понимаете, что сначала в СССР учились читать между строк. Сейчас подавляющее число самых тиражных СМИ, особенно это касается Европы, демонстрируют антироссийскую и проамериканскую политику. У вас можно реально писать то, что считаешь на самом деле? Кто-то пишет, как в войну немок пачками насиловали, но если кто-то захочет написать, что Советский Союз освободил Европу — он сможет это сделать?
— Я скажу, что свобода слова в Европе есть. Написать, например, что Россия — это не Советский Союз — да, но если слишком много об этом говоришь, то включается реакция: то, что мне не нравится, — это фейк-ньюс, и если ты против нарративы мейнстрима, тогда ты — фейк-ньюс, ты — промосковский. И все же ситуация намного лучше, чем 30 лет назад. Может, будут проблемы с карьерой, но не посадят.
Беседовала Инна Новикова
К публикации подготовил Михаил Закурдаев