Оказывается, очень непросто попасть в Сирию или другую горячую точку Ближнего Востока. Правда ли, что за это сразу дают большие деньги и многие блага, включая 50 девственниц? Что происходит с женщинами, которые попали в такие места?
О этом главному редактору "Правды.Ру" Инне Новиковой рассказал старший научный сотрудник Центра ближневосточных исследований МГИМО Юрий Зинин.
Читайте начало интервью:
НАТО — Турция: кто кому больше нужен
Прибалтика в ожидании нападения. Когда надоест?
Как Майдан повлиял на Ближний Восток
Россия в миграционной политике повторяет ошибки Франции
Пьяные за рулем — проблема. Усложнение проверок — еще большая
Гибридная война: фейки разоблачены, осадочек остался
— Юрий Николаевич, продолжая разговор о боевиках-террористах в Сирии и на всем Ближнем Востоке, конечно, надо сказать, что там есть фанатики и наемники со всего мира, в том числе и из России. Конечно, их используют и для пропаганды, в том числе снимают кино с якобы российскими военными в провокационных целях. Как вы сказали, там есть и женщины, в том числе наши. Мы же помним, что даже студентка Московского университета Варвара Караулова туда ездила, чтобы вступить в запрещенную в России группировку "Исламское государство"*.
— Да, но это уже все-таки частный случай, здесь роль сыграло ее чисто внутреннее, ментальное восприятие. Конечно, террористы отовсюду пытаются людей вербовать, но я не думаю, чтобы это носило массовый характер, хотя такие попытки имели место и продолжаются. Здесь расчет делается на какое-то юношеское, молодежное стремление противопоставить себя общим тенденциям, течениям мейнстрима, выделиться чем-то, поиграть на чем-то.
Молодым всегда свойственны определенная романтика, неверие взрослым, желание острых ощущений. Тут уж, как говорится, хоть кол на голове теши, а я все равно проверю сам или сама. Вот такие вещи могут быть, конечно. Но я не стал бы считать, что это какое-то массовое явление, что этим заражены просто почти все поголовно.
Видимо, это все-таки отдельные, достаточно редкие явления. И это в целом, безусловно, уже кончается. Но и раньше ведь даже просто туда поехать и добраться до места назначения было дело нелегкое. Я не могу даже себе представить, что и как им нужно было для этого сделать, хотя я много работал как раз в этих странах.
На месте еще сложнее. Во-первых, нашим людям трудно там климатически, во вторых, в языковом плане. Я как переводчик-арабист и то не всегда мог толком понять, о чем они говорят, потому что там масса диалектов. Как это ехать туда, не зная языка вообще, и еще браться за оружие? Вообще немыслимые вещи! Как там можно жить? На каком языке общаться, ну я просто не знаю…
— Через Турцию как-то ехали, им в этом помогали.
— Ну да. Но ведь это же связано с жизнью людей, с общением, с получением всяких документов. И невозможно представить, чтобы, не зная языка, не зная культуры, реальной обстановки и всего остального, нормальный человек решился на такое. И в любом случае надо понимать, что там новичок, кем бы он ни был, становится человеком на самой низкой ступени лестницы. А уж если он чужак, не понимает местного языка, на него вообще смотрят как на какого-то раба.
— Но ведь были и, наверно, есть до сих пор какие-то каналы вербовок. И люди этим профессионально занимаются, обещают большие деньги и всякие блага, включая 50 девственниц.
— Обещают. Все может быть. Обещать-то, понятно, много обещать, а когда на место люди приходят, им же нужно действовать, им нужно отчитываться, им нужно говорить хотя бы сначала. А разве с каждым там будет переводчик? У нас военные там жалуются, недовольны, что в Сирии мало переводчиков. А эти приезжают туда, непонятно к кому и куда, не зная языка. Ну кто будет с ними заниматься?…
— А язык знать и не обязательно, ему дадут автомат или пояс шахида — и иди, защищай, нападай, убивай…
— "Иди", значит, тоже надо знать, куда пойти, что делать, как сделать, сколько, чего и как… Это тоже не так просто. Как минимум, надо объяснить и направить. Да, можно жестами, конечно, но не все и не всегда, и обычно не лучшим образом это получается.
— Но все-таки в достаточно большом количестве туда ехали молодые и не только молодые люди.
— Может быть. Я просто не хочу, чтобы было такое впечатление, что ты взял, уехал и приехал туда и все это легко и просто. Это на самом деле очень сложно в реальной жизни. Очень все это непросто, даже интегрироваться и понять, что там люди говорят.
— А вы сами сталкивались, слышали о таких людях, общались с теми, кто туда ездил, или пытался, или чьи близкие ездили? Вы же занимаетесь организацией ИГИЛ*, которая запрещена в России?
— Ну да. У меня были такие случаи. Я работал в некоторых странах, например, в Тунисе, когда там было сложное время. Там было несколько наших парней с Кавказа, которые учились в местных регионах в заведениях. Они каждый вечер приходили в Российский культурный центр и смотрели кино, потому что там они ничего не могли найти интересного.
Вот они были студентами, а каждый вечер приходили в наш культурный центр и там развлекались, смотрели кино, участвовали в других мероприятиях. Понимаете, все-таки там своя очень узкая и строгая система кланов. Там нужно войти в дружбу с кем-то, чтобы стать более-менее своим. Но все очень непросто сделать. Какие-то обязательства нужно выполнять, что-то еще делать. Это все очень сложно, понимаете?…
Еще туда какая-то часть наших женщин попала. Но они вообще в основном уже вдовы.
— "Черные вдовы"?
— Здесь есть варианты. Они как бы не совсем вдовы, а как заявляли сами исламисты: "У нас вдов нет". В каком плане вдов нет? Вот если, например, убит человек, то его жену передают автоматически другому. Хотя это тоже полностью противоречит всем законам шариата, ислама. И через какое-то время она снова попадает в такую же ситуацию, когда ее сожитель оказывается убитым или пропадает.
Ее подкидывают следующему, а она вынуждена, потому что кто-то должен ее кормить. У некоторых по много детей, неизвестно от кого и даже какой национальности был отец. И вот такое возникает постоянно. В общем, это уже какая-то деградация, декаданс…
Кто-то, может быть, и был обманут их пропагандой, лозунгами. Конечно, могут там показать эти кадры, существуют свои телевизионные мастера, которые картинку покажут — какой-то дом большой в красивом месте и все остальное. Но вообще люди там живут более чем скромно, а тем более, если страна попала в такую ситуацию… И вдруг приезжает новый человек, что он там вообще?… Поэтому я смотрю на это скептически.
* Организация, запрещенная в России.
Читайте продолжение интервью:
Израиль и Палестина — история конфликта с библейских времен
Евреи — арабы: вечные вопросы без ответов
Беседовала Инна Новикова
К публикации подготовил Юрий Кондратьев