Растет ли реально мировая экономика? Добавляется ли настоящий продукт? Или все это раздувание финансового пузыря? Легче договориться на троих, чем даже объединенным общими интересами семи странам, а тем более 20 разным. Но как иначе можно без третьей мировой войны разрешить накопившиеся противоречия?…
Обо всем этом и многом другом в эфире программы "Необычная неделя" с Инной Новиковой рассказал российский политолог, публицист, аналитик, доцент Финансового университета при Правительстве Российской Федерации Леонид Крутаков.
Читайте начало интервью:
Леонид Крутаков: Запад не может не конфликтовать с Россией
— Леонид, вы считаете, что с 2008 года мировая экономика не растет, а только надувается долларовый пузырь. Но может быть, есть и какие-то другие новые явления, направления, вносящие реальный вклад? Может быть, экономика растет за счет научно-технического прогресса, технологий действительно интеллектуального труда, да и тех же самых спекуляций?
— Ну, спекуляции, во-первых, это не интеллектуальный труд. А интеллектуальная составляющая всегда была важной составляющей. То есть нет, ничего нового в этом смысле в экономике не появилось. Уберите из экономики колесо, это и турбины, и вентиляторы, и пропеллеры самолетов, и многое-многое другое — это все, вот уберите, эти изобретения, а как их капитализировать, кому платить эту интеллектуальную ренту? США и весь так называемый англосаксонский мир пытаются внедрить и заставить мир платить некую интеллектуальную ренту.
— Так мы и так платим.
— Абсолютно точно.
— Поскольку везде доллар, то мы и весь мир платит.
— Да, но этого мало. Это система…
— Так жадность всегда была и будет.
— Вот поэтому и раздулся финансовый пузырь такой и уже стоит вопрос: либо всё, либо ничего, либо крах. У них выбора нет. Они загнаны в угол. Поэтому и противостояние нарастает, и санкции продолжатся. Существенных изменений не будет, пока не произойдет переформатирование мирового политического пространства.
До этого дважды оно происходило за счет мировых войн. Удастся нам не скатиться в мировую войну и сесть за стол переговоров, чтобы как-то изменить правила игры, или не удастся? Этот вопрос, по-моему, главный.
— Вы считаете, что можно изменить глобально ситуацию исключительно третьей мировой? Или все-таки есть надежда договориться?
— По крайней мере, исторический опыт показывает, что только с помощью войн изменялись глобальные политические конструкции. Никак по-другому до этого не было. Других механизмов до этого не было. Но я надеюсь, что наконец-то человечество доросло до того уровня, когда мы сможем это сделать.
Но для этого нужно, чтобы не условные пьяные полковники с кнопкой на ядерном оружии определяли судьбы мира, а какие-то интеллектуальные, культурные, научные, экономические деятели, здравомыслящие политики, которые сядут за стол переговоров.
— Мне кажется, судьбы мира определяют те, у кого есть деньги и кто финансирует политиков…
— Деньги — это фетиш. Безусловно, те, кто финансирует партии и политиков, они же тоже не самоубийцы. Они тоже должны понимать. Они тоже для себя должны считать сценарии. Если будет война глобальная, то глобальные потери будут и для них. В конечном итоге, и на какой уровень опустится мир, и с какого уровня опять придется подниматься всему человечеству?
Чтобы этого не случилось, нужно договориться и поделиться частью глобальной прибыли, мировой маржой с Россией и Китаем, Индией и Ираном… То есть понятно, что в новой конструкции уже нельзя ограничится тем советом безопасности, где все-таки присутствуют договоренности.
Это надо и Германию будет включать, и Японию, которые у нас до сих пор потерпевшие поражения, которые проиграли в мировой войне. Турция — тоже уже игрок серьезный. Бразилия. То есть круг интересантов и возможных переговорщиков серьезно расширяется. А это, конечно, усложняет возможность договориться. Одно дело, когда Черчилль, Сталин и Рузвельт сели втроем и договорились. Ведь втроем гораздо проще договориться, чем ввосьмером.
— Кстати, уже вставал вопрос о том, чтобы вернуть Россию в G7 и сделать опять Большую восьмерку…
— Посадить Россию на стульчике в коридоре…
— Нашего президента в коридоре не посадишь. Мы сидели в коридоре только до 2000 года.
— Да, до этого сидели, бегали, прыгали и скакали на задних лапках. Потом уже нет.
— Когда наш президент комментировал возможность возвращения в G8, то сказал, что и смысла нет никакого. Есть G20, и это гораздо более работоспособный формат. Может быть, действительно, G20 — то самое, что может спасти мир?
— Я думаю, что G20 — все-таки немножко такая обманка. Слишком много. Это такое бутафорское образование, которое как бы создает ощущение, что там вопросы решаются. G7 — серьезный формат, потому что он собирается из всех промышленно развитых стран, это как раз и есть тот самый золотой миллиард. G7 возник как ответ на создание ОПЕК после нефтяного кризиса.
ОПЕК — это страны — производители нефти, а семерка — страны-покупатели, которые объединились, чтобы координировать свои интересы и выступать единым фронтом. Германия и Япония не входят в совет безопасности и не могут политического представительства иметь, у них единственная возможность защищать свои интересы только через G7.
Этот формат очень серьезный и по-прежнему рабочий. Мы видели попытку создать альтернативы этих форматов в лице ШОС и БРИКС. БРИКС уже фактически развалился, и нужно говорить не о БРИКСе, а о РИКе, то есть Россия, Индия, Китай. Но, скорее всего, Иран и Турция туда войдут. Они уже стоят на пороге. Поэтому пока еще идет только становление альтернативного проекта.