Реджеп Эрдоган с началом катарского кризиса оказался в затруднительном положении, которое очень сложно исправить дипломатическими кульбитами. В минувшее воскресенье турецкий президент отправился в турне по странам Персидского залива, пытаясь либо примирить монархов, либо выторговать себе преференции. Динамика положения показывает, что Анкара крайне заинтересована в достижении договоренностей по итогам визитов — ввиду серьезных внутренних проблем.
С началом арабской весны в 2011 году Турция начала позиционировать себя в качестве нового лидера мусульман-суннитов, пытаясь возродить былое османское величие. Она поддерживала "Братьев-мусульман" в Египте, экстремистов в Сирии и ХАМАС в секторе Газа. Однако энтузиазм Катара оказался гораздо масштабнее, учитывая высокую революционную активность "Аль-Джазиры" и многомиллионные вливания средств в протестные движения.
При непосредственном участии России и Саудовской Аравии президент Мурси был свергнут консервативными силовиками, вооруженные группировки в Сирии потеряли свои позиции, а Асад остался у руля страны. Самое неприятное, что эти внешнеполитические провалы произошли именно в тот момент, когда Эрдоган разругался со своими союзниками по НАТО. Россия, не единожды им обманутая, тоже больше не верит сладким речам несостоявшегося султана.
В ходе поездки в страны Персидского залива президент Турции пытался найти способ продолжить сотрудничество с Катаром, при этом оставаясь в добрых отношениях с другими суннитскими правителями в регионе, а самое главное — с саудитами. Наряду с ОАЭ Саудовская Аравия уже много лет инвестирует в режим Эрдогана буквально миллиарды. Любые проблемы с этими странами сильно ограничат его влияние и наверняка нанесут непоправимый ущерб хрупкой экономике Турции — и без того изрядно потрепанной.
В начале июня Турция быстро заявила о поддержке Катара - после того как Саудовская Аравия вместе с Египтом, ОАЭ и Бахрейном начала блокаду и прекратила дипломатические отношения с катарской монархией. Страны обвиняют Доху в поддержке исламистских террористических групп. Катар, будучи самой богатой страной в мире по ВВП на душу населения, сильно зависит от торгового импорта. Избежать нехватки продовольствия получилось во многом благодаря щедрым поставкам из Турции. На полках супермаркетов в Дохе теперь есть турецкое молоко, йогурт и яйца. Также Анкара увеличила военное присутствие в эмирате, перебросив дополнительные войска и технику на свою базу.
Очевидно, что раскол между Саудовской Аравией и Катаром тесно связан с главным врагом Эр-Рияда — Тегераном. Иранский подтекст кризиса позволяет предположить, что тем же способом можно надавить и на Эрдогана, который вместе с эмиром аль-Тани приветствовал арабские революции. Самое главное, Анкара не рассматривает режим аятолл как экзистенциальную угрозу; это уже слегка аукнулось Турции требованиями стран Персидского залива закрыть базу в Катаре.
У президента Эрдогана красноречие стало входить в привычку: перед вылетом в Джедду он заявил, что это "враги сеют ссору между братьями", ведь "на самом деле в этом кризисе никто не заинтересован". Так же он дипломатично пропустил мимо ушей критику руководства Саудовской Аравии в свою сторону, публично признал старшинство короля Салмана в регионе и предложил свою фигуру в качестве посредника. Но такой там уже есть. Это США.
Ловкость американской дипломатии на Ближнем Востоке просто поражает воображение: сначала Трамп, очевидно, дал согласие на начало блокады, а затем продал Катару истребителей на миллиарды долларов и перебросил дополнительный контингент на местную базу; в это же самое время госсекретарь Тиллерсон назвал эмират источником терроризма. Если Штаты не хотят окончания противостояния, то куда лезет Турция, которую нефтяные монархи явно не смогут рассматривать как независимую сторону.
Что бы ни делал Эрдоган, с нынешней политикой он остается в проигрыше при любом развитии событий. Конечно, катарские инвестиции в Турцию весьма существенны, но приток средств от других нефтяных монархий в разы больше. Туристический бизнес там не умер только благодаря арабам, которые частично заменили русских и немцев на пляжах Анталии и у мечетей Стамбула; Катар же с крошечным населением в два с половиной миллиона человек вряд ли компенсирует возможную потерю и этих туристов.
Экономика Турции обязательно пострадает, если страны Персидского залива сами не придут к мирному решению, которое пока невозможно по многим причинам. Президент Эрдоган сейчас вынужден выбирать между двумя наиболее очевидными вариантами: либо Катар выйдет сухим из воды, а Турция потеряет сотни миллиардов арабских инвесторов, либо Катар примет условия противников, но тогда вся мощь накопленного опыта поддержки революций обрушится на турецкого лидера, который и так живет в стране с разделенным надвое народом.
Конечно, на Востоке система взаимоотношений очень похожа на сложный узел, но сейчас он больше смахивает на петлю, уготованную проигравшему все дипломатические игры президенту Турции.