Кризис вокруг Катара можно рассматривать как очередную попытку формирования центра силы в арабском мире. Однако перспективы этого процесса крайне туманны.
Только что истек и был на двое суток продлен срок ультиматума четырех арабских стран Катару. В день, когда истечет и новый срок, министры иностранных дел Королевства Саудовская Аравия (КСА), ОАЭ, Бахрейна, Египта соберутся в Каире, чтобы обсудить дальнейшие действия.
На этом фоне наблюдатели, анализируя ситуацию, приходят к однозначному выводу: Катар не примет требования своих "братьев". И не только из-за гордости, но и потому, что сами требования явно не рассчитаны на поиск компромисса. Они невыполнимы. Следовательно, кризис продолжится.
Что будет дальше?
Вариант военного решения практически все отвергают. Действительно трудно представить себе, чтобы саудовские, бахрейнские или эмиратские войска напали на эмират. Конечно, эта цель гораздо ближе и проще для завоевания, нежели Йемен, где они оказались совершенно неспособными добиться поставленных задач. Но тем не менее даже для арабов нужен хоть какой-то casus belli (повод для войны), а Катар такового не дает. Да и расквартированные там американские, британские и турецкие войска только усложнят положение.
Скорее всего, против Катара будут введены новые санкции. Как полагают некоторые специалисты, ограничения могут коснуться иностранных компаний, работающих в Персидском заливе. Их поставят перед дилеммой: если хотите сохранить бизнес в КСА, ОАЭ, Бахрейне, то порвите с Дохой.
Но какова конечная цель всей этой истории? Зачем четырем арабским государствам понадобился этот кризис? Не из-за финансирования же террористов возник такой жесткий конфликт? Жили же до сих пор мирно и в согласии, финансировали, кто кого хотел…
Несомненно, мощную роль в этом деле сыграли США. Без отмашки из Белого дома ни Эр-Рияд, ни кто-либо другой из четверки не пошел бы на конфликт с Дохой. Ведь он означает крах наиболее успешного и продвинутого интеграционного проекта в арабском мире — Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). Эта группировка до сих пор имела много шансов превратиться и в единый рынок, и в монетарный союз, и в военно-политический блок. Но катарский кризис ставит большой крест на этом проекте.
Однако невозможно не признать, что американцы не смогли бы спровоцировать столь острую ситуацию на совершенно ровном месте. Они сумели раздуть уже существующие проблемы и разногласия.
О чем может идти речь?
Следует обратить внимание на участие Египта в этой истории. Мы уже писали о значении египетско-саудовского сближения, начавшегося после прихода к власти президента Ас-Сиси и короля Салмана. Формирование оси Эр-Рияд — Каир мы расценивали как многообещающий проект, способный дать старт новому этапу межарабской интеграции. Представляется, что катарский кризис — логичное продолжение этого процесса.
Египет и Саудовская Аравия нужны, необходимы друг другу. Египет — это наиболее индустриально развитая арабская страна, располагающая крупнейшей армией в регионе. КСА — гигантский финансовый источник. Их союз мог бы стать сильным полюсом притяжения для всех арабов. И именно такой союз и формируется сейчас.
Но причем тут Катар?
Катар изначально поддерживал египетских "Братьев-мусульман" (организация запрещена в России) и исламистское правительство президента Мурси. Для египетской армии и президента Ас-Сиси Доха — принципиальный противник. И вполне можно полагать, что разрыв с Катаром был условием Каира для союза с Эр-Риядом.
Почему саудиты пошли на это, понимая, что ссора с Дохой поставит под удар их успешный проект ССАГПЗ?
Думается, что здесь основную роль сыграли ОАЭ. Эмиратские кланы наверняка видели в правящей семье Катара конкурента, явно намеренного существенно потеснить их по степени финансового и политического влияния в заливе. Помимо прочего речь могла идти и о системе торгово-финансовых связей с Ираном: до сих пор именно Эмираты контролировали этот бизнес. Претензии Катара на особые отношения с ИРИ не могли устраивать правящую верхушку Эмиратов.
По многим свидетельствам, Эмираты имеют большое влияние на звезду саудовской политики — наследного принца Мухаммеда бен Салмана. И как раз голос ОАЭ в поддержку планов создания оси Эр-Рияд — Каир и эмиратские гарантии позволили режиму Саудов принять окончательное решение.
Что могли гарантировать ОАЭ саудитам?
Прежде всего сохранение проекта интеграции в заливе. Если основы ССАГПЗ не будут уничтожены кризисом, да еще будут укреплены египетским участием, то это позволит бен Салману совершить действительно стратегический прорыв.
Заметим в связи с этим, что для Эмиратов подобная комбинация может также оказаться крайне выгодной: в случае успеха она еще более повысит статус ОАЭ и правящих там кланов, даст им в руки блокирующий пакет влияния в регионе, накрепко привязав будущего саудовского короля Мухаммеда бен Салмана к своей политике.
Так каким может быть решение катарского кризиса, исходя из всего сказанного?
Наиболее логичной целью антикатарской четверки представляется переворот, в результате которого была бы отстранена от власти правящая семья аль-Тани, либо на трон был посажен наиболее слабый и сговорчивый член этой семьи. При необходимости могла бы быть рассмотрена возможность ограниченной интервенции в помощь авторам переворота.
Если такой сценарий будет осуществлен, повысится вероятность формирования в арабском мире нового центра силы на основе союзе нефтяных монархий Персидского залива и Египта. Есть основания полагать, что примерно о таком арабском НАТО вели речи американцы накануне визита президента Трампа в регион.
Такая группировка будет ориентирована на противостояние Ирану и на мир с Израилем.
Что это может означать для России?
На данный момент можно надеяться, что развитие катарского кризиса будет отвлекать все больше внимания и ресурсов как самого Катара, так и КСА и ОАЭ, что сделает их более сговорчивыми на сирийском треке. Это означает больше возможностей для прогресса в сирийском урегулировании.
В то же время, учитывая в целом положительный опыт работы РФ с Египтом, а также поступательное развитие связей с государствами залива, есть основания полагать, что Москва имеет шансы установить достаточно тесные и конструктивные отношения с нарождающейся группировкой.
Однако нельзя игнорировать риски, проистекающие из антииранского характера новой модели арабской интеграции. Дело в том, что для России арабо-иранское противостояние является второстепенным фактором, тогда как для Тегерана и арабских столиц оно имеет принципиальное значение. Отсюда важнейшая, на наш взгляд, задача: не дать превратить себя в заложника их конфликта, который, без всякого сомнения, будет всемерно разжигаться усилиями США.