В Сирии в результате боев под Раккой частично обрушилась крупнейшая в стране плотина Табка. Что это значит для Сирии? Сколько может быть жертв среди мирного населения? Какими катастрофами это грозит не только Сирии, но и всему миру? Обо всем этом в видеоэфире рассказал обозреватель Pravda.Ru Саид Гафуров еще задолго до обрушения плотины. Неужели началось?
Рассуждая о сирийской войне, многие обратили внимание на высказывания одного из лидеров боевиков запрещенной в России организации ДАИШ (ИГИЛ) Абу Бакра аль-Багдади о том, что якобы ДАИШ признала свое поражение. Абу Бакр предложил боевикам покинуть линию столкновений с Сирийской арабской армией, Иракской армией и их союзниками и уйти в горы.
Многие задаются вопросом: "А правда ли это? Что означает это высказывание и было ли оно на самом деле?". Источник фактически существует только один — иракское телевидение "Шумерия". Многие полагают, что этого высказывания не было, но тогда мы бы получили опровержение со стороны мятежников, а никаких опровержений не было.
Вообще, сейчас почему-то стало модным в России критиковать действия нашей группировки в Сирии. Якобы она топчется на месте, не может до конца довести уже наметившуюся победу. Это не совсем так, а точнее говоря, совсем не так. Военные успехи очевидны, тем не менее сирийская армия, наши войска и контингенты наших союзников из Ирана, "Хезболлы", других стран и группировок попали в довольно неприятную ситуацию.
Многие настолько пропитались пропагандой противников сирийского народа, что начинают верить, что Сирия якобы является тиранией, диктатурой и автократией. Конечно, это совсем не так. Сирия вполне себе демократическая страна. В парламенте страны представлена дюжина партий, из них половина оппозиционных. Правительство тоже коалиционное, многопартийное, причем тщательно заботящееся о конструктивных отношениях с младшими партнерами по коалиции. И общественное мнение в Сирии очень много значит.
Верно, вернувшись из Дамаска, я свидетельствую, что сирийское общественное мнение крайне болезненно относилось не столько к захвату Ракки боевиками, сколько к тому, что президент Сирии и верховный главнокомандующий Башар аль-Асад отказался от попыток вернуть этот город, хотя это вполне можно сделать, если принимать во внимание только оперативно-тактический аспект ситуации. Но до сих пор не было ни одного наступления на Эр-Ракку, хотя этот пункт стратегически важный. Помимо прочего, освобождение Эр-Ракки помогло бы деблокировать гарнизон Даййр-эз-Заура.
И многие не понимают, почему этого не происходит, и нас и наших союзников по-прежнему продолжают обвинять в том, что мы топчемся на месте. Давайте говорить совершенно откровенно: сирийские войска и их союзники попали в очень неприятное положение. Дело в том, что примерно в 50 километрах вверх по течению Евфрата от Ракки находится гидротехнический комплекс из нескольких плотин и гидроэлектростанций, из которых самая большая и самая важная расположена рядом с небольшим городком Табкой. За плотиной находится огромное водохранилище — озеро Эль-Асад объемом 12 кубических километров воды.
И сейчас боевики ДАИШ шантажируют Башара аль-Асада (а теперь, видимо, и нашу группировку) тем, что они взорвут эту плотину. Последствия могут быть страшными. Я склонен думать, что в настоящее время никто точно их не может просчитать, потому что там не одна плотина, а целый комплекс, но ведь взорвать можно не только главную плотину, но и относительно маленькие плотины, ниже по течению — в Сирии и Ираке. Но даже если взорвут самую большую плотину, последствия будут ужасающими. Мало того, что полностью будут уничтожены и Ракка, и Дайр-эз-Заур, пострадает огромная часть Ирака, полностью смоет в море многомиллионную Басру, скорее всего, пострадает и Багдад. Оценки потенциальных жертв, превышают 20 миллионов человек. То есть 20 миллионов человек могут погибнуть в течение 24 часов. Это страшные цифры, вдумайтесь, это гораздо, это на порядки больше, чем погибло от американских ядерных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки и даже чем от англо-саксонских бомбардировок, скажем, Дрездена или Токио.
Ситуация крайне тяжелая, и Башар аль-Асад пошел на серьезный урон репутации сирийского командования в глазах сирийского общественного мнения, отказавшись штурмовать Ракку, потому что ответственность за такое количество жертв он не мог на себя взять. Ведь в военном планировании главный принцип принятия решения называется "минимакс" — минимизация максимального риска. То есть президент республики и верховный главнокомандующий обязан исходить из самого худшего возможного исхода. (Обратите внимание, здесь не учитывается вероятность этого самого худшего исхода. Совершенно неважно, что его вероятность была низкой, если наихудший исход все-таки произойдет. Главное — не допустить его ни при каких условиях.)
В этой ситуации Башар аль-Асад отказался от атак на Эр-Ракку и даже от деблокады Дайр-эз-Заура (в этих районах находятся семьи боевиков ДАИШ). И одной из причин почему сирийское руководство отказывается от немедленной деблокады гарнизона Дайр-эз-Заура как раз и состоит в том, что оно не хочет вынуждать ДАИШ эвакуировать членов семей боевиков, тем самым стимулируя их к подрыву плотины. Ситуация, еще раз подчеркиваю, очень тяжелая, возможность для шантажа у ДАИШ есть, и она ею эффективно пользуется.
Именно этим порождается то мнимое топтание на месте, которое кажется наблюдателям со стороны, не пытающимся разобраться в том, что происходит. Плотина в городе Табке — крайне уязвимое место, и бои вокруг него были, но сирийцы отвели свои войска. И даже курдские отряды, имеющие возможность в военном отношении нанести поражение террористам, этого не делают именно потому, что боятся, что плотина будет повреждена. А ведь речь даже может идти не о повреждении плотины (что и само по себе нанесет страшный урон), но о полном ее подрыве.
Но есть три вещи, которые позволяют рассчитывать на оптимистический исход. Первое — это вышеупомянутое высказывание Абу Бакра аль-Багдади. Видимо, аль-Багдади готов эвакуировать Ракку, хотя и не очень понятно пока, на каких условиях. Вторая причина, которая внушает оптимизм, состоит в том, что у нашего министра обороны Сергея Шойгу очень большой практический опыт в области гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций. И нельзя исключать, что он, посовещавшись с опытными гидростроителями, найдет возможность какого-то технического решения. Третье, пускай и циничное основание для надежд на благоприятный исход состоит в том, что Ракку могут не брать штурмом, а купить.
Дело в том, что если ДАИШ взорвет плотину, то погибнут не только миллионы, а может быть, и десятки миллионов людей, но будут и уничтожены крупнейшие нефтяные месторождения на юге Ирака и вся нефтеэкспортная инфраструктура в Басре. И мы уже знаем из опыта, что западные транснациональные нефтяные монополии умеют договариваться с ДАИШ, если пд угрозу ставятся их прибыли.
Когда ДАИШ захватили Мосул, ничто не могло им помешать нанести удар на юг, в направлении нефтяных скважин, чтобы уничтожить нефтяные промыслы. Однако боевики остановились и не стали этого делать, ни разу не предприняв ни одной атаки на очень богатые нефтяные промыслы в южном Ираке, принадлежащие западным ТНК. Мало кто сомневается, что монополии сумели от них откупиться. Несомненно и то, что в ситуации с Раккой, когда опять возникла угроза самому существованию нефтяных скважин и нефтеэкспортной инфраструктуры, заинтересованные лица начнут переговоры с ДАИШ.
И кажется, что заявление Абу Бакра аль-Багдади о поражении и его призыв к боевикам ДАИШ покинуть линию соприкосновения и уйти в горы тесно связаны с тем, что западные нефтяники сделали ему предложение, которое он принял, и, возможно, боев за Ракку не будет. Ее могут сдать без боя, сделав несколько выстрелов, чтобы поддержать честь оружия (если можно говорить о чести в применении к головорезам ДАИШ) на определенных условиях, конечно, выгодных для ДАИШ. Тогда боев в черте города не будет, плотину и город и, соответственно, Дайр-эз-Заур удастся взять миром.
И тут важно помнить, что цель пребывания наших войск в Сирии и задачи, поставленные президентом Сирии перед Сирийской арабской армией, состоят не в том, чтобы физически уничтожить всех своих противников, а в том, чтобы принести в страну мир.
Мы воюем, только ради достижения мира в Сирии, и, вернув мир сирийцам, мы достигнем наших целей войны. Никогда про это не стоит забывать.