Во Франции проходит президентская гонка. Каковы шансы, что новым президентом республики станет глава "Национального фронта" Марин Ле Пен, выступающая за выход из ЕС? И кто ее главные соперники? Об этом Pravda.Ru рассказал известный французский политик, доктор экономических наук, в прошлом евродепутат Иван Бло.
На праймериз социалистов во Франции победил Амон. Кто он? Речь идет действительно о выборе всей Соцпартии, или это человек, которого взяли из ниоткуда?
Нет, он всегда играл соответствующую роль в составе Социалистической партии, у него есть программа. Он был левым, мог бы даже вполне назвать свою программу коммунистической. Он вполне олицетворяет тенденцию многих социалистических активистов, вдохновленных Олландом, а они выступают за твердый социализм жесткого типа. Эта тенденция существует во Франции: Милан Шон — другая сильная личность левого крыла французской политики. Конечно, у них мало надежд на то, чтобы одержать победу. Амон победил на праймериз социалистов, но я не думаю, что он будет сильным кандидатом и дойдет до второго тура.
Мне кажется, что Вальс был сильнее Амона. Почему, по вашему мнению, Вальс сошел с дистанции?
Его ненавидела настоящая левая часть французской политической жизни из-за его нелюбви к предлагаемым ими реформам. Насколько я знаю, сторонники Вальса дружно перебегают к Макрону, так что в социалистической партии будет "внутреннее кровотечение" — правое крыло партии переметнется к Макрону. Это не новость для нашей политики, так что все умеренные социалисты скоро будут под влиянием Макрона.
А кто такой Макрон? Он правый или левый?
Макрон только и делает, что говорит, что он не правый и не левый. Часть его электората, естественно, им взята у социалистов, есть у него и центристы. Он пытается набрать с бора по сосенке — остатки из каждой партии. Он должен проиграть на выборах, согласно опросам общественного мнения, но сейчас, вроде бы, все меняется.
Относительно электората Фийона, правого кандидата центристов, Фийон здорово упал в своем рейтинге после того скандала, который произошел с его женой. Хотя есть разница между рейтингом и выборами. Итак, Макрон — второй по популярности во Франции после Ле Пен. Так что, очень может быть, что мы получим на втором туре выборы, в которых с одной стороны у нас будет Марин Ле Пен, с другой — Макрон. Именно они лидеры.
Как вы считаете, Макрон может победить? Может он оказаться хозяином Елисейского дворца?
Да, конечно, я совершенно не исключаю того, что он может оказаться в Елисейском дворце. Думаю, что, возможно, это также было бы в интересах Марин Ле Пен. Потому что Макрон скорее всего будет вести политику, похожую на политику Олланда, а это приведет к социальному взрыву. Для нее это выгодно, потому что недовольные присоединятся к "Национальному фронту".
У нас есть опросы по поводу Марин Ле Пен. Она, согласно определенным исследованиям, имеет за своей спиной до 40 процентов электората. Так что во Франции растет популизм масс-медиа и явно складывается климат классовой борьбы. "Нацфронт" расценивается нашими буржуа почти как хулиганская партия, и из-за того, что так к ним относятся, нацфронтисты также начинают в свою очередь ненавидеть французские буржуазные классы. Так что представители "Национального фронта" — люби их, не люби — все-таки это люди, которые реально воплощают проблемы и интересы народа. Они молодые, как правило, они безработные, они фермеры, в то время как буржуазия — это люди, стоящие у власти, имеющие связи, как правило, под защитой социального статуса, своих семей. Так что можно подумать, что у "Национального фронта" вполне есть светлое будущее, как ни странно.
Вы сказали, что Марин могла бы дойти до второго тура, но вам кажется, что Марин не может победить, так?
Я не верю, что ей это удастся. Макрон - ставленник умеренной части французов. Да, конечно, у Марин есть 40 процентов поддержки. Это много. У нее еще очень хорошая динамика, она явно проходит второй тур. Но видите, до 50 не хватает 10 процентов, где она их возьмет за два месяца? Если, конечно, будут какие-то восстания, террористические акты и т. д. — тогда да. Но все-таки недостаточно людей, критикующих власть, для того, чтобы она одержала уверенную победу.
Хотя я вижу, что французское политическое мнение становится все более и более консервативным, все выступают за традиционные ценности, за безопасность. 90 процентов французов считают, что слишком много эмиграции. Даже те, которые молчат, так считают. Так что существует некий сдвиг вправо, французы качнулись вправо всей нацией.
Однако "Нацфронт" Марин Ле Пен — это уже далеко не "Нацфронт" 20-летней давности под руководством Жана Мари Ле Пена. Теперь эта партия политкорретная, там нет никакого антисемитизма, и "Нацфронт" больше не призывает к насилию. У партии более спокойный образ, чем раньше. Но у Марин Ле Пен есть одна большая проблема — ей трудно не показывать всем, что она не любит католиков. Во Франции это затруднительно, потому что большая часть электората — это католики. Не знаю, что с этим будет и как будет. Католики, голосовавшие за Франсуа Фийона, сейчас могут переметнуться в "Нацфронт", но сама она явно не соответствует этому образу. И вообще по вопросам политики нравственности у нее не все слава богу, в экономической политике тоже все не блестяще, фактически левые идеи. Она, конечно, говорит, что не хочет пугать мелкий бизнес, но тем не менее она имеет достаточно унылый и пошлый посыл, недостаточный для мобилизации нации.
Я скорее поставил бы на ее племянницу Марион Марешаль-Ле Пен. Она полностью идет до конца в выражении своей христианской веры. Если бы сегодня был референдум между Марион и Марин, то я уверен, Марион была бы более популярна, чем Марин. Но в этой семейственности есть и свои положительные стороны. Они могут играть — Марин более близка к либералам, Марион — ближе к традиционалистам. Получается, что они могут предложить своему электорату любой набор блюд.
Но над Францией есть бюрократы из евросообщества. Существует целый слой угнетателей, находящихся на верхушке власти, которые плевать хотели, как говорила ваша премьер-министр Эдит Крессон 25 лет назад, на всех тех, кто находится ниже. Эти люди издают законы в своих интересах, и они совсем не отражают интересы европейских народов. Я ошибаюсь?
Еврокомиссия — это сборище функционеров, которых никто не избирал и которые не подотчетны ни одному европейскому народу. Это правда. Эта структура была создана после войны. Тогда было много финансистов, которые думали, что народные тенденции, популизм ведут к войне, и что надо управлять народом в белых перчатках. Так что это была высокая просвещенная буржуазия, как правило, презрительно относящаяся к народу.
Есть два персонажа, которые защищают систему и которые создали ее. Это Жан Моне и Роберт Шуманн. Их пытаются, конечно, представить как весьма респектабельных людей, но давайте будем правдивыми. Жан Моне — это человек, который не воевал во время войны, а скрылся в Штатах, где он занимался нелегальной продажей алкоголя во времена сухого закона и сколотил себе капитал незаконной деятельностью. Потом он со всеми своими деньгами создал банк в Сан-Франциско, что позволило ему подняться до высоких сфер в США и даже стать представителем США в их торговле с Европой. И второй "отец Европы" — это Шуманн. Шуманн — тоже фигура достаточно проблематичная. Помнят то, что Шуманн выступал на стороне Адольфа Гитлера в 1938 году, и это правда. В 1939-м он призвал французов сложить оружие при продвижении на запад Третьего Рейха. Он был очень близок к маршалу Петену, и поэтому в 1946 году он был признан персоной нон-грата в нашей республике после войны. Но что-то произошло, потому что генерал Де Голль взял его досье в руки, полистал его, и сказал: "Слушайте, снимите с него статус нон-грата, пусть он вернется домой. Мы теперь должны добиться национального примирения, так что мы прощаем всех".
Я думаю, что это был не случайный выбор, что имело место давление, потому что тогда Шуманн и Моне были агентами американцев, которые продвигали свои интересы на нашем старом континенте. И в результате Моне и Шуманн стали высшими функционерами, которые создали Европу, они ее отцы-основатели. Годами европейская система как-то функционировала, а теперь она распадается и отчасти разлагается. Теперь к Европе как к единой конструкции плохо относятся во Франции.
Беседовал Александр Артамонов
Подготовила к публикации Мария Сныткова