Цели сирийской войны
Рассуждая о волне истерии по поводу участия России в сирийской войне, о двойных стандартах, когда нашу страну обвиняют в том, что считается совершенно нормальным для вояк из стран НАТО, мало отмечать, что "плакальщики" не жалели боеприпасов в Ливии, в Ираке, в Афганистане и продолжают делать это каждый день. Мы должны попытаться понять, в чем причина этой истерической волны.
Война, как учил основатель современной военной науки Карл Клаузевиц, есть акт насилия, направленный на то, чтобы заставить противника выполнить нашу волю. Как пояснял Клаузевиц, именно ясно обозначенные цели войны являются мерилом успеха в этой войне. Иными словами, победитель — это тот, кто сумел свои цели, обозначенные перед войной, навязать своему противнику:
"Война — не только политический акт, но и подлинное орудие политики, продолжение политических отношений, проведение их другими средствами. То специфическое, что присуще войне, относится лишь к природе применяемых ею средств. Военное искусство вообще и полководец в каждом отдельном случае вправе требовать, чтобы направление и намерения политики не вступали в противоречие с этими средствами. Такое притязание конечно немаловажно, но, как бы сильно в отдельных случаях оно ни влияло на политические задания, все же это воздействие должно мыслиться лишь как видоизменяющее их, ибо политическая задача является целью, война же только средство, и никогда нельзя мыслить средство без цели", — писал Клаузевиц. Какие же были обозначены цели сторон в сирийской войне?
Башар Асад с самого начала ставил целью участия в войне для Сирийской арабской армии и ее союзников из народного ополчения и из других государств, включая российские воздушно-космические силы, достижение мира. Целью боевых действий было создание военных и политических условий для национального примирения, начала политического процесса, национального диалога, создание, вероятно, новой конституции, нового избирательного законодательства, выборы, продолжение тех реформ, которые он начал.
Его противники определяли свою цель совершенно иначе: свержение Башара Асада любой ценой. Занятно, что они (если исключать совсем крайние формы вроде запрещенной в России ИГИЛ), как правило, выступали против политических и экономических реформ. Они хотели, чтобы все в стране было, как раньше, только с ними самими на руководящих должностях.
Когда мы понимаем цели сторон, у нас есть все основания говорить, что сейчас в Сирии наметился наш окончательный стратегический успех. Победа — это уже вопрос времени. Дело в том, что сирийцам в очень большой степени удалось достичь мира.
Посмотрите: мятежники рекрутировали кадры из двух источников. Во-первых, это международный террористический интернационал, боевики которого ничего созидательного не умеют делать и с детства умеют только воевать. При этом их материальные запросы нельзя назвать аскетическими. Их собрали воевать обещаниями больших заработков, они гнались за длинным долларом. И сейчас именно эта когорта составляет уже большинство мятежников, еще окопавшихся в Алеппо.
Другая часть мятежников представляла некоторые сирийские кланы, которые выступили против Башара Асада. Тут важно помнить, что Башар все это время подчеркивал, что военного решения у сирийского кризиса нет, есть только политическое, и с представителями этих кланов правительство постоянно пыталось вести переговоры. Оно назначило министром по делам национального примирения известного оппозиционера, лидера национально-социальной партии Сирии Али Хайдера, и он довольно успешно вел переговоры.
Обратите внимание, боевые действия в Сирии начались на юге, в провинции Дараа. Еще два-три года тому назад там действовало так называемое Южное командование мятежников со штабом в Аммане. Но уже около года на Южном фронте нет боестолкновений. Там удалось достичь национального примирения, формируются органы местного самоуправления, в которые входят как представители оппозиции, так и представители властей. Там представлены кланы как выступившие против Башара Асада, так и категорически его поддержавшие. В Дараа прекратили стрелять, и сейчас, видимо, идет напряженный торг о формировании будущего правительства или будущего парламента, когда будут формировать политические коалиции, которые позволят оппозиции быть представлены в Дамаске — в парламенте, и в органах власти, вероятно, в вооруженных силах, специальных службах и так далее.
Нет больше боестолкновений и в Латакии. Совершенно прекратилось восстание Баньяского клана, выступавшего против Башара Асада в силу связей с попавшим в опалу и эмигрировавшим во Францию бывшим вице-президентом Абдель Халимом Хаддамом, который обвиняется в совершенно чудовищных финансовых преступлениях и не только финансовых. Этот клан выступил против Башара, но тоже замирился. Им удалось договориться на тех же условиях — формирование органов национального примирения.
Кстати говоря, Сирия продолжает оставаться демократической страной — в той же Латакии, которая находится под полным контролем правительства и в которой находится наша военно-воздушная база, вполне возможны антиправительственные демонстрации. Они очень небольшие, несколько десятков человек, их никто не разгоняет. Скажем, люди днем учатся в институтах, а в выходные или по вечерам выходят и пикетируют, выражают свое недовольство. С ними разговаривают, их принимают, они предъявляют свои требования, в общем, работа фактически идет на уровне самоуправления.
В реальности большинство населения страны живет под контролем правительства и участвует в процессе национального примирения. Больше нет разговоров о боях в Хаме, Хомсе, Дамаске, других городах.
Осталось только три объекта, в которых необходимо добить мятежников. Это маленький кусок Алеппо, где — в отличие от вранья западных СМИ — практически не осталось мирного населения: кто-то бежал в Дамаск, кто-то бежал в мирную часть Алеппо, находящуюся под контролем правительства, кто-то бежал за границу, благо недалеко.
Идлиб носит совершенно особый характер в Сирии. С самого начала с 2011 или с 2012 года в сирийском руководстве говорили, что везде сирийский народ в большинстве своем поддерживает правительство (и это, действительно, так, иначе Асад бы не удержался) за исключением провинции Идлиб, где традиционно было сильно влияние "Братьев-мусульман". И поэтому в правительстве Сирии говорили: мы военным путем решим все проблемы везде, потому что это вопрос национальной безопасности, кроме Идлиба, где нам придется договариваться, искать политические компромиссы.
И последний город, который остается сейчас под контролем боевиков, — это Ракка посреди пустыни. Это далеко, туда тяжело добираться, но после того, как будет завершена ситуация в Алеппо, после того, как начнутся плодотворные переговоры о перемирии, вопрос Ракки останется просто делом времени.
Итак, на большинстве территории Сирии, где проживает огромное большинство населения, сейчас спокойно. Города, где были военные выступления — Хама, Хомс, другие города, они уже прекратили воевать, они хотят мира.
Но ведь мир — это именно то, что выдвигал своим главным и единственным требованием Башар Асад в начале войны. А раз так, то мы можем говорить, что в Сирии гражданская война завершается, и причем ее исход очевиден, это — согласно Клаузевицу — победа Башара Асада, потому что мир и есть сама по себе его цель.
Цель его противников — свержение президента — не достигнута, и это, по мнению теоретиков военного дела, означает колоссальное поражение. Необходимость признания этого поражения, понимание, что сейчас уже это дело техники (конечно, городские бои — это самый страшный вид боевых действий, но российские вооруженные силы имеют большой опыт, к сожалению, печальный и горький, боев в городских условиях.
Они, несомненно, помогут сирийцам в планировании операций. Кроме того, сейчас в глубоком тылу сирийской армии идет формирование и подготовка высококачественных элитных частей, которые, несомненно, будут принимать участие в боях. Что же, это будет последняя кровь, и не нужно отрубать хвост собаке по частям, желая сделать ей менее больно.
Нам нужно понять одну очень важную вещь: мы победили в этой войне, и мир в Сирии уже не за горами.