В результате терактов в Брюсселе погибли десятки человек, более сотни получили ранения. Европа, весь мир ждут от Брюсселя и евросообщества конкретных действий по борьбе с терроризмом. Что за этим стоит? Дело в хронической слабости европейского антитеррористического направления? Или Европа не хочет заниматься "ущемлением свобод"? На эти вопросы Pravda.Ru отвечает ведущий специалист в области борьбы с терроризмом (Франция) Иван Бло.
- С чем связаны трагические события, произошедшие в Брюсселе? Считаете ли вы, что речь идет о каких-то точечных актах? И почему вообще террористы выбрали себе мишенью Брюссель?
- Для меня представляется понятным, почему именно Брюссель стал целью. Есть несколько причин. Во-первых, система по борьбе с терроризмом менее совершенна в Брюсселе, чем во Франции. Возможно, для террористов проще было нанести удар там.
Во-вторых, Брюссель - это все-таки столица евросообщества, а еврокомиссия находится прямо на той станции метро, где прогремел взрыв. Не думаю, что это было случайно, так как все произошло тогда, когда сотни служащих отправились в свои офисы и были в метро, они ехали в комиссию Брюсселя.
Что касается аэропорта, то это, естественно, стратегическое место для Брюсселя, и в аэропорте всегда большой наплыв людей, там много выскопоставленных чиновников, так что Брюссель - международная столица. Может быть, Брюссель и маленький город, но все-таки это очень важное и символичное место на карте ЕС для террористов.
- Мы видим, что в западном европейском сообществе смятение. Западные элиты как будто бы не знают, как реагировать, в Брюсселе даже сообщили об эвакуации короля и королевы Бельгии. Существует ли связь между различными столицами в борьбе против терроризма?
- Да, конечно, координация существует, но дело в том, что когда я работал в национальном антитеррористическом комитете Франции в течение десяти лет, мы никогда не верили европейским инстанциям. Если мы хотели какую-либо серьезную работу, то мы работали со спецслужбами других стран напрямую. Например, с Великобританией, так как Великобритания очень серьезный партнер в борьбе с терроризмом.
Но структура европолиции, в частности в Брюсселе, конечно, оставляет желать лучшего, в том, что касается антитеррора. Штаб-квартира находится в Гааге, и она состоит из полицейских, которые отделяются от администрации каждого государства, соответственно, за ними контроль слабеет, и это ахиллесова пята в организации антитеррористического механизма Европы. Европа соответствует несколько более низким стандартам, чем национальные стандарты стран-участниц.
- Что вы думаете по поводу того, что сказал Яков Кедми, который долгие годы возглавлял израильскую разведку? Напомню, он сказал, что не надо ждать, когда террористы нанесут следующий удар, а надо предвосхищать события?
- Я думаю, что Яков Кедми абсолютно прав. Мы, конечно же, во французской полиции занимаемся тем, что отслеживаем связи, пытаемся подняться вверх по цепочкам, у нас есть технологические средства очень высокого уровня для того, чтобы следить за террористами. Но вы знаете, что террористы постоянно меняют номера телефонов, и раньше они, например, встречались в мечетях, потом они стали встречаться в мясницких халяльных лавках, и, естественно, не очень просто следить за их перемещением.
Но я хотел бы сказать, что Израиль является одним из примеров государств, которое сумело правильно организовать борьбу с терроризмом.
- Как вы оцениваете действия Франсуа Олланда и Ангелы Меркель по части организации борьбы с терроризмом?
- Я думаю, что не надо переводить стрелки на президента Олланда и на немецкого канцлера, потому что они не профессионалы в борьбе с терроризмом. Единственное, что они могут делать - это слушать специалистов, и в рамках того, что они услышат, предпринимать соответствующие шаги.
Но сами они абсолютно некомпетентны в этой области. Когда ты выходишь в национальный террористический комитет Франции, надо чтобы тебя услышали именно министры. Когда мы в первый раз услышали о террористических угрозах, нам было очень трудно договориться с министрами, потому что они вели себя абсолютно неадекватно относительно угроз.
Но постепенно стало понятно всем, что мы имеем дело с революционным движением, и, как каждое революционное движение, - это движение, которое выкристаллизовывается годами. У них своя собственная инфраструктура, свои операционные силы, у них свои собственные инстанции, достаточно тяжело бороться с такими профессионалами, так как они вовсе не любители, это не какой-нибудь случайно сварганенный теракт, но это профессионально подготовленные акты.
Поэтому когда мы имеем дело с исламизмом, мы имеем дело с революционной практикой. Мы имеем дело с настоящей террористической революцией - ни с чем другим. Таково мое мнение. Поэтому надо организовываться идеологически, и здесь наша слабая точка, потому что мы не умеем идеологически работать с терроризмом. У нас нет соответствующего ответа для борьбы с исламизмом.
Нам необходимо работать с французской Конституцией, нам необходимо некое пассионарное, сильное послание, которое могло бы мобилизовать массы. Я думаю, что террористы, к сожалению, опережают нас, потому что сегодня молодежь, которая не обладает никакой идеологией, попадает под влияение террористов.
- Французский политик Жак Мийяр, один из парламентариев Франции, заявил, что в Европе находится приблизительно пять тысяч террористов. Вы подтверждаете эти данные или опровергаете их?
- Эти данные были опубликованы "Европолом" - это служба европейских полиций. Я думаю, что нет никаких причин не доверять этим данным. Их можно только считать недостаточно точными в сторону понижения. Пять тысяч воинов террористического фронта - совершенно нормальная цифра. С моей точки зрения, она соответствует действительности.
Вот почему совершенно неправильно отрицать наличие определенной связи между терроризмом и миграцией, потому что если вы приглашаете во Францию, Германию, десятки, сотни тысяч мигрантов, то, естественно, какой-то процент будет представлять террористические круги. И в этих кругах террорист чувствует себя как рыба в воде.
Вот рыбой в воде является террорист в этом миграционном окружении. Так что невозможно отрицать связь между терроризмом и миграцией. И не надо эту связь разрывать. Сейчас мы не любим об этом говорить, но это всего-навсего здравый смысл. Конечно же, нельзя ставить знак равенства между исламом и терроризмом, но террористы проникают к нам именно через ислам. Возьмите, например, Японию, в Японию нет мусульманской миграции, и мы видим, что там нет терроризма.
- Тогда почему Европа играет с Реджепом Эрдоганом и заключает с ним пакт, который будет стоить Евросоюзу несколько миллиардов евро? Получается, что за столь высокую сумму денег европейцы будут организовывать обратную эмиграцию прибывших к ним незаконных эмигрантов. Считаете ли вы, что эта политика эффективная? Или это все-таки провал?
- Ангела Меркель - великолепная женщина, она сумела организовать свою карьеру, войти в доверие к Колю. Но я не думаю, что ее интересы совпадают с интересами Германии в ряде ее шагов и поступков. Она умеет рассуждать только на краткосрочную перспективу.
Мы видим, как она выступала сначала за мигрантов, потому что с ее точки зрения это могло ей принести определенные голоса. А потом, когда она поняла, что происходит совершенно другое, возникло мнение, что надо помешать эмигрантам прибывать в страну, и тогда она связалась с Эрдоганом.
Меркель лишена стратегического подхода, для нее самое главное - это работа с электоратом, и все это очень краткосрочная перспектива. Это скорее ее личная карьера, чем интересы той страны, которую она представляет, так как любой политик на таком уровне должен думать о долгосрочной перспективе.
Подготовила к публикации Мария Сныткова
Беседовал Александр Артамонов