Как долго продлится перемирие в Сирии, заключенное при поддержке России, США и Совета Безопасности? Что будет с Башаром Асадом и его правительством? На эти и другие вопросы Pravda.Ru ответил сирийский политический деятель, лидер партии "Народная воля", член руководства Фронта за перемены и освобождение Кадри Джамиль.
— Вы верите, что это перемирие, которое удалось заключить при поддержке России, США, Совета безопасности, надолго?
— Мистура говорит, что первый этап перемирия идет хорошо, поэтому надо продлить на два месяца. Я могу сказать, что большинство людей не верит, что может такое случиться, но уровень надежды растет с продвижением времени перемирия. Мы, как партия "Народная воля", давно говорим, что американцы и весь Запад вынуждены отступать.
Они отступают не потому, что они хорошие, они отступают не потому, что у них хорошие намерения, а потому, что соотношение сил на мировой политической сцене меняется. Какой-то из полюсов ослабляется, а какой-то усиливается. Поэтому это перемирие и случилось.
— С самого начала Башар Асад говорил, что он хочет мира, что он хочет национального диалога, национального примирения, изменения Конституции и демократических реформ. Он говорил: складывайте оружие, и вы получите гарантии, получите возвращение к нормальному политическому процессу. Мятежники говорили, что они не хотят мира, и выставляли условия, что Башар Асад должен обязательно уйти, только после этого они согласятся на переговоры. То есть, если все пойдет хорошо, это будет означать победу Башара Асада и его правительства?
— Надо быть объективными и честными до конца. Призывы на окончательную победу силовым путем шли с двух сторон, из двух рук. Режим все время говорил: сначала победим терроризм, потом начнем политические преобразования. Официально политика объявлена была такая: через две недели победим. Режим распространял такие небылицы, и экстремистская оппозиция тоже это говорила.
А мы с первого дня говорили, что это не дано никому, потому что соотношение сил на мировой политической сцене и в Сирии никому не даст этого. Поэтому надо идти быстрее к политическому урегулированию по всем этим вопросам.
Мне было ясно две вещи. Первая, что такие конфликты кончаются только на столе переговоров. Вторая, что такие конфликты в соседних недалеких странах продолжались долго. В Ливане - 17 лет и 100 тысяч убитых. А все закончилось договоренностью. В Алжире то же самое, перемирия нет, но там сотни тысяч тоже были убиты.
Я надеялся, что сирийцы смогут понять и вынести уроки из опыта других, но оказалось, что, наверное, каждая страна, каждый народ должен пройти свой путь, наработать свой опыт, чтобы понять объективные истины.
Поэтому, я думаю, что все стороны виноваты — и режим, и экстремистская оппозиция. Виновата точка зрения, что можно решить этот вопрос силовым путем. И не зря некоторые друзья нам говорят, что режим опоздал с реформами. Он не искал политический выход из кризиса по-настоящему, он думал по схеме старого времени Сирии 80-х годов, что можно силовым путем решить проблему очень глубокого кризиса в Сирии.
В 80-е годы столкнулись две военизированные или военные организации. Одна, которая называется армия, другая, которая называемся "Братья-мусульмане", а народ, улица ни при чем были тогда. И победил сильнейший — армия, само собой. Поэтому я говорю, что если вы будете думать по этой схеме, вы глубоко ошибаетесь, потому что уровень политической активности масс уже очень высокий на этом этапе. Надо думать, как привлекать народ, улицу на свою сторону.
— В Сирии большая проблема — это коррупция. Она возникла, когда монголы захватили Дамаск 600 лет назад. Что делать, если традиции коррупции в твоей стране 1000 лет?
— Уровень коррупции, действительно, очень большой, он мешает уже развитию страны, мешает улучшению жизненного уровня народа. До кризиса уровень коррупции в отношении национального дохода внутреннего валового продукта, по моим расчетам, был 30 процентов — минимум. Сейчас, на волне кризиса, бог знает, сколько. Мне один товарищ сказал, что если было 2-3 миллиардера в Сирии, то сейчас, во время кризиса, их несколько десятков, а народ нищает, уровень жизни падает катастрофически. Это большая проблема.
— А когда Асад уйдет, неужели коррупции станет меньше?
— Режим, в принципе, с первого дня его образования шел по искаженному пути капиталистического развития, где гегемония играет очень большую роль. Это — результат такого развития. Поэтому не надо персонализировать вопрос и говорить, что виноват такой-то человек. Это вопрос общего развития.
У Грамши, великого мыслителя, есть очень хорошая фраза: старый мир умирает, но не умер, новый мир рождается, но не родился еще, и в этих сумерках появляются демоны. У нас старый мир, режим, ввел экономические, социальные, политические координаты, но он уже практически умер, уже исчерпал себя, а новый мир еще не родился, не сформировался. Появились демоны, это ИГИЛ. Поэтому задача революционных, прогрессивных сил помочь новому миру рождаться побыстрее, потому что если это случится, это будет означать уменьшение мук, страданий сирийского народа и окончание сумерек.
— Но еще надо победить демонов.
— Когда начнется утро, демоны сами по себе исчезнут, они не могут работать в этих условиях. "Джабхат ан-Нусра" и ИГИЛ — это крайнее выражение "Братьев-мусульман", это результат идеологической установки, которую изобрели "Братья-мусульмане" в начале прошлого века.
Я очень обрадовался, когда увидел, что англичане, американцы сейчас пересматривают отношение к "Братьям-мусульманам". Запад поощряет "Братьев-мусульман" уже 100 лет, между прочим. Но сейчас Запад, я думаю, понимает, что эта карта уже сбита, он ее не сможет использовать больше. Он ее очень эффективно использовал в последней декаде прошлого столетия и в этом столетии. Теперь надо думать, какие у него новые карты появились, что он собирается пустить в игру. Он не оставит дело таким образом.
— Сирийская пропагандистская машина, партия БААС, говорила, что важнейшая роль Хафеза Асада, отца Башара Асада, состояла в том, что он сделал сирийскую политику самостоятельной, Сирия превратилась в очень важного в регионе и мире игрока. Но сейчас мы видим, что судьбу Сирии решают Россия и США, привлекая ООН, Саудовскую Аравию, Турцию. Это значит, что все осталось в прошлом? Сирия осталась самостоятельным игроком или превратилась в поле борьбы Ирана, Саудовской Аравии, Турции, России, США, Франции, Европы в целом? Произошло страшное поражение сирийского народа в целом?
— Нет, если исходить из того, что старый мир уже исчерпал себя. Баланс сил, который образовался после Второй мировой войны, после развала Советского Союза, сейчас уже почти уничтожен. Мы видели два изменения баланса сил в мире: после Второй мировой войны - появление социалистического лагеря и после развала Советского Союза - появление однополярного мира.
Никто не думал, что жизнь однополярного мира будет такая короткая — 20 лет всего, практически до 2010 года. Сейчас идет процесс появления многополярного мира. Положение Сирии за последние 50 лет тоже было отражением баланса сил в мире. Сама Сирия не создает погоду в мире, а баланс сил отражается в Сирии. У Сирии есть возможности использовать этот баланс эффективно, до конца, в своих интересах.
В этой драке, в этой борьбе кое-кто пытался забрать Сирию окончательно к себе. Этого не получилось. Окончание сирийского кризиса, форма исхода этого кризиса будет решать роль Сирии в будущем. Поэтому очень важно то, что происходит в Женеве, потому что в Женеве мы будем обсуждать новые конструкции Сирии, новые схемы Сирии — политические, экономические, социальные, ее взаимоотношения с соседями, с миром. Поэтому когда Совет безопасности говорит о новой Конституции, я думаю, что речь идет именно об этом.
— А как договариваться с мятежниками?
— Мятежники разные. Есть мятежники, которые пришли из 80 стран мира, у них цели совсем не сирийские, и есть сирийцы, которые примкнули к ним, которых обстоятельства заставили воевать в одних окопах с этими демонами, потому что не было альтернативы. Альтернатива у всех после начала столкновений была - драться или драться.
Сейчас, когда начались Женевские переговоры, появляется новая альтернатива — драться или политическое решение. Я вижу, что уже происходит отмежевание в среде боевиков между умеренными, которые могут пойти на политические решения, и теми, которые явно говорят, что политическое решение вредно, потому что наши цели или создать халифат от Испании до Афганистана, или создать исламское княжество в Сирии.
— Насколько велика вероятность того, что сейчас война закончится?
— Война не закончится, закончатся нынешние координаты войны. Она должна превращаться в Священную войну сирийского народа против террористов. До сих пор она не такова, к сожалению.
Подготовила к публикации Мария Сныткова
Беседовал