Европа винит во всех своих бедах Россию, американская администрация делает хорошую мину при плохой игре, выдвигая претензии практически ко всем, кто не поддерживают ее "линию". Как долго это будет продолжаться? Эти проблемы обсуждают главный редактор Pravda.Ru Инна Новикова и президент Центра стратегических коммуникаций Дмитрий Абзалов.
— Озабоченная европейская общественность говорит о жертвах среди мирного населения. Меркель заявляет, что она потрясена жертвами среди мирного населения. При этом фотографий нет, доказательств никаких нет.
— Все объясняется очень просто: Алеппо — ключ к сирийскому конфликту, Взять под контроль Алеппо для Сирии - это как "восстановить правопорядок в Нью-Йорке" для США. После этого очень серьезно ослабнут и "Ан-Нусра", и ИГИЛ, а Асад получит возможность намного эффективнее вести переговоры об урегулировании.
И чем ближе взятие Алеппо, тем большую активность проявляют страны Европейского союза, потому что это будет означать, что Россия решила сирийскую проблему, урегулирование неизбежно: или политические переговоры с Асадом, или Асад возьмет под свой контроль всю территорию.
Меркель очень не хочется отдавать пальму первенства в разрешении сирийского конфликта Российской Федерации, ведь в регионе находятся и немецкие войска, а французы с американцами летают там уже два года, но так ничего и не добились. Единственное, что всем им удалось, так это увеличить количество беженцев, перебравшихся в Европу.
— Но сейчас-то как раз звучат обвинения, что поток беженцев возрос как раз из-за российской операции.
— Пик беженцев пришелся на лето 2015 года, то есть еще до начала операции ВКС России. И возник он благодаря "стараниям" ИГИЛ. А если брать ситуацию в целом, то основная часть беженцев отправилась в Европу не через Сирию, а из Ливии, где идет гражданская война. Европейцам полезнее было бы вспомнить, кто выступал в свое время за либерализацию Ливии, где сейчас две столицы и две армии, которые воюют друг с другом. Это к вопросу об арабской весне.
Забыли в Европе и об Афганистане: оттуда войска вывели, а на их место благополучно вернулся Талибан. А Ирак, 60 процентов которого сегодня находится под властью ИГИЛ? Эти три страны обеспечили основную часть потока беженцев. Где здесь "российский след"?
А вот Германия заходила в Афганистан, Франция была основным инициатором разгрома Ливии, в Ираке происходит как бы контролируемый вывод вооруженных сил США, в результате которого 60 процентов страны уже захватила ДАИШ.
Вот они, конкретные проблемы, но Меркель пытается свалить все со своей больной головы на чужую здоровую. Спрашивается, почему? Потому что не может справиться с беженцами. Из всех возможных схем для нее существует одна — как можно больше их распределить. Но она не понимает, что Европейский союз не в состоянии переварить двадцать миллионов беженцев в принципе. А если всем политическим беженцам туда приходить, то в конце концов туда перекочует половина Индии, КНДР и все остальные.
Выбор-то у Европы один: либо вы придумываете, как стабилизировать обстановку в этих регионах, чтобы там не было войны, которую вы сами и развязали, либо вы всю жизнь будете "переваривать" волны беженцев, которые будут приходить и приходить.
На самом деле, проблемы с беженцами в Европейском союзе были всегда. И вместо того, чтобы внимательно присмотреться к этой проблеме, Европа уподобилась шальному домовладельцу, к которому прибегают постоянно соседи, потому что у них начинают загораться дома. И тот вместо того, чтобы прийти и помочь эти дома тушить, чтобы соседи могли нормально жить, пошире раскрывает двери и поливает пылающую деревню бензином.
К тому же Меркель предстоят выборы, ее рейтинг уже ниже пятидесяти, хотя еще недавно был 75 процентов. Она, можно сказать, плавно приближается к своим французским друзьям. У Олланда он 18 процентов.
Проблема заключается в том, что на Западе есть монополия на разрешение конфликтов в мире. И если что-то решается на Ближнем Востоке, то делаться это может не по германскому ии французскому сценариям, а по сценарию США. Франция и Германия только поддерживает эти решения.
А теперь представьте, что будет, если Китай возьмет и разрешит конфликт на Ближнем Востоке. Это будет означать, что Китай — следующая точка силы. Но теперь точка силы — Российская Федерация. Она может решить проблему терроризма, обеспечить стабильность в Сирии. Зачем тогда кому-то исполнять проекты США? Зачем нужно было Ирак раздраконивать, если все можно было спокойно стабилизировать?
Сегодня война идет не за территории, не за энергоносители, и уж конечно же, не за миграционные потоки. Война идет за политические проекты.
И вот сейчас впервые за очень долгое время предлагается система, при которой конфликты не разжигаются, их пытаются уладить. Ливия, Сирия, Ирак, Афганистан, — ни один конфликт не был улажен, все они разгораются снова и снова. Если Вашингтон взял на себя ответственность за международную безопасность, то он очень плохо исполняет свои обязанности.
Если окажется, что Москва готова обеспечить безопасность, и может решать вопросы вместе с другими партнерами, для чего существует тогда евросолидарность? И для чего было создавать как бы общую систему безопасности, если она эту безопасность не обеспечивает? Турция, к примеру, встала на тропу войны с Российской Федерации, а она член НАТО. И что теперь с этим делать?
А потом Греция, тоже член НАТО, заявила, что Турция постоянно нарушает ее воздушное пространство. Проблема в том, что сейчас борьба идет за ответственность. Вашингтон по объективным причинам теряется, и ответственность с экономической точки зрения перехватывает Китай.
— Китай вообще из всех историй сегодня выходит победителем.
— Он работает в схеме мягкой силы. Китай всегда заявлял, что вообще-то сирийская оппозиция может переговариваться и в Пекине, милости просим. Тем самым Китай дискредитирует позицию Вашингтона, его монополию на истину в последней инстанции, его глобальную политическую повестку.
Вашингтон пытается перехватить инициативу, но экономических возможностей для этого у него уже не хватает.
— Они давно это понимают, но смириться с этим не могут.
— На самом деле, противостояние с Российской Федерацией очень дорого стоит самому Вашингтону. Оно только подрывает его глобальное доминирование, все начинают задумываться о том, как бы выстроить свою отдельную финансовую систему: а вдруг в следующий раз нас от платежной системы отключат?
— Иран заявил, что вот он вышел из санкций, что он не будет продавать нефть за доллары…
— И правильно делает, потому что, в основном, продает ее он в Юго-Восточной Азии. Поэтому Вашингтону, который сделал очень высокие ставки в этой борьбе, сейчас необходимо из нее правильно выйти, сохранив лицо. Выйти из Украины, Сирии. Как это сделать — вопрос открытый.
Постепенно все, конечно, забудут про Украину и про то, как Обама бил себя в грудь и твердил, что не сделает ни шага назад, про то, что говорили Нуланд, Керри. Все это забудут, как в свое время забыли про Ирак, Грузию. С Сирией будет сложнее, и Сноудена все будут помнить еще лет десять.
Есть удары, которые, как бы ни хотелось их дезавуировать, всегда будут оставаться в фокусе внимания. Глобальное лидерство — оно оспаривается именно в моментах, в которых страна как бы делает шаг в сторону. И когда это происходит, происходит эрозия глобального доминирования.
Этого больше всего и боится Вашингтон. Ему сегодня важнее сохранить ощущение единства, чем иметь единство реальное. А если что-то сдавать, то на своих условиях, ощущая при этом хотя бы какое-то сохранение контроля.
Интервью к публикации подготовил Юрий Кондратьев
Беседовала