Отношения России и Катара традиционно не очень хорошие, у нас много сложностей и проблем в двусторонних отношениях. Но наши страны просто обречены на сотрудничество друг с другом. Прежде всего потому, что они представляют собой два фланга складывающегося сейчас глобального, газового рынка. И тем важнее официальный визит эмира Катара Тамима Бен Хамада Аль Тани в Москву, где он встретился с президентом России Владимиром Путиным и другими важными и интересными людьми.
Это, уверен, была очень интересная беседа. И к сожалению, видимо, она не привела к особо серьезным, решающего характера прорывным результатам, прежде всего, потому, что если бы она привела к ним, мы бы про это знали, а мы про это не знаем. Эмир собирался посетить Москву еще осенью прошлого года, как говорил наш президент, однако помешали разные сложности, несомненно, в том числе и такого рода, как операция российских ВКС в Сирии, ведь, как известно, Катар является одним из главнейших спонсоров сирийских террористов и мятежников, по крайней мере, являлся до самого недавнего времени.
Конечно, не способствовала российская военная операция официальному визиту катарского эмира — покровителя взрывающих московское метро чеченских террористов и главы режима, который самым бессовестным образом избивает иностранных послов. Впрочем, говорят, он встречался в Москве и с руководителем Чечни Р. А.Кадыровым, и в общем случае нельзя исключать, что и абсолютным монархам из стран Персидского залива может быть знакомо чувство стыда.
Справедливости ради, нужно заметить, что с начала сирийского конфликта Катар делал попытки играть роль посредника. Он выдвигал свои инициативы по сирийским реформам, причем в этих инициативах были и приемлемые элементы, в частности, предполагалось сохранение Башара аль-Асада на посту президента, но при этом ограничение его полномочий в пользу правительства. Башар оставался бы главнокомандующим вооруженными силами и спецслужбами Сирии, но полиция бы переходила в подчинение премьера. Но проблема была в другом, реформы, предлагаемые катарцами, фактически предполагали ливанизацию политической системы Сирии, фактический отказ от светских принципов, разделение сирийского народа по конфессиональному признаку, и сирийский народ отверг эти предложения.
В Москве, как говорил Сергей Лавров, Россия и Катар обсудили важнейшие вопросы ближневосточного регулирования. Особое внимание уделялось сирийской проблеме. Кроме того, Путин и Ат- Тани затронули ситуацию в Йемене, Ливии и других странах ближневосточного региона.
Единственное, о чем им удалось договориться, руководителям двух стран, это повышение активности антитеррористических действий. И это вещь понятная, это вещь правильная. И очевидно направленная на устранение определенных недоразумений. Стороны согласовали конкретные шаги, которые могут этому способствовать, и обе стороны будут стремиться повысить результативность в борьбе с терроризмом.
За кризисом в арабском мире, который сейчас называют то "арабской весной", то "арабской осенью", то "арабской зимой", нельзя забывать и о палестинской проблеме и необходимости возобновления прямых переговоров между Палестиной и Тель-Авивом на основе имеющейся международной правовой базы с целью создания Палестинского государства.
Эмир аль Тани говорил об инвестиционном сотрудничестве, об общих интересах наших стран в сфере энергетики, прежде всего, в области газа, где Россия и Катар являются членами форума стран-экспортеров газа. И в этом смысле очень важно понимать, что тот процесс складывания единого глобального газового рынка вместо трех региональных, в котором играет очень важную роль играет именно Катар с его мощной системой построенной в кредит газосжижающей инфраструктуры и приемной инфраструктуры для газовых танкеров, прежде всего, в Европе и Азии. Это открывает новые возможности, создает вообще принципиально новую структуру глобального газового рынка.
Есть один важный нюанс — цены на российский газ привязаны к ценам на нефть - опосредованно — через цены на нефтепродукты в Италии, но привязаны. Это исторически обусловлено — раньше были ТЭЦ на мазуте. Но сейчас их все закрыли, газ полностью вытеснил мазут из электрогенерации. А вот цены на катарский газ в Европе — спотовые, они к ценам на нефть никак не привязаны, кроме как, что покупатели психологически ориентируются на долгосрочные контракты с "Газпромом", "Статойл" и алжирцами. По нынешним временам это очень важный нюанс и тем значимее визит катарского эмира в Москву.
При этом позиции России, как ведущего экспортера в сфере трубопроводного газа и Катара, экспортирующего сжиженный газ, прямо противоположны. Фактически именно появление на европейских рынках СПГ из Катара и сланцевого газа из США создали новую ситуацию на европейском газовом рынке, которой воспользовались европейские политиканы, введя так называемый Третий энергопакет, который откровенно дискриминирует наш "Газпром", ставит под угрозу рентабельность инвестиций в газопроводную инфраструктуру и просто блокирует очень многие проекты. Мы очень хорошо помним проекты через Черное море, через Балканы (помним украинские газопроводы), которые изо всех сил блокируют европейцы.
И техническую и экономическую возможность для этого предоставляет именно Катар. И Катар не собирается меняться, пытаясь выдавить Россию с традиционных рынков для российского газа (Россия в ответ пытается выдавить Катар с традиционных рынков катарского газа, но не мы начали).
И здесь нужно понимать вот какую вещь. Эмир Катара несомненно нам привез какие-то экономические предложения, экономические уступки. Это характерная черта внешней политики Катара, которая сохраняет свою преемственность. Они обычно пытаются за счет экономических мер выторговать политические уступки. Прежде всего, очевидно это будет Сирия, это будет Йемен, это возможно будет Ливия, где Катар пытается обеспечить поддержку своих союзников со стороны России самыми разными способами.
И за это они готовы платить экономическими обещаниями. И совсем не факт, что они смогут свои обещания исполнить. Дело в том, что Катар считается одной из богатейших стран мира, и это правильно, если мы считаем ВВП на душу населения. Но мы должны понимать, что это все построено в долг и сейчас финансовое положение Катара очень тяжело. Оно вынуждено влезать на мировых рынках в новые и новые долги, чтобы выплачивать по старым кредитам.
Экспорт газа из Катара является убыточным. В операционном смысле он дает какую-то прибыль в том смысле, что операционная себестоимость катарского газа в Европе ниже, чем спотовые цены, по которым Катар продает свой газ. Но это не касается общей себестоимости с учетом обслуживания долгов, с учетом амортизации для катарских газовых проектов и инфраструктуры, газовых танкеров и так далее.
Более того, Катар не может остановить убыточную деятельность своих предприятий, потому что обслуживать кредиты по их строительству все-равно нужно, и убытки только возрастут. И Катар вынужден продолжать, расширять экспансию, брать новые кредиты, чтобы расширять газовую инфраструктуру и из новых кредитов обслуживать старые. Это заколдованный круг, который загоняет Катар все больше и больше в задолженность, очень сложный для разрешения.
То есть Катар с каждым поставленным танкером газа, с каждым кубическим метром газа, несет определенные, пускай и не большие убытки. И его ситуация очень и очень непростая. Катар гораздо больше, чем Россия заинтересован в картельном сотрудничестве.
Проблема в том, что мы не знаем, насколько тяжелая ситуация у финансистов Дохи — структура катарского долга абсолютно непрозрачна, это абсолютная монархия и там даже нет парламента, чтобы обсудить бюджет или приемлемость уровня задолженности страны и ее экономических агентов. Мы только знаем, что финансовая ситуация в Катаре достаточно сложная и что отдельные юридические лица уже близки к той ситуации, когда они не смогут обслуживать свою задолженность.
И никто не знает, как и когда этот пузырь взорвется. Он может взорваться завтра, может взорваться и через 50 лет. Факт в том, что ситуация у Катара совсем не так проста, как катарцы пытаются доказать, разбрасываясь деньгами налево и направо. И при этом нужно понимать, что их красивые жесты типа Чемпионата мира по футболу или объявленная экономическая помощь тем или иным государствам, на самом деле, просто широкий жест, чтобы продемонстрировать западным банкам, что они вполне себе кредитоспособны.
А там, где можно, катарцы уже переходят к режиму жесточайшей экономии. Достаточно вспомнить сокращение в разы финансирования "Аль-Джазиры" — главного инструмента катарской внешней политики. Оставшись без денег и привыкнув жить на широкую ногу, "Аль-Джазира" полностью дискредитировала себя в арабском телемире.
Звезды "Аль-Джазиры" уходят с этого канала не только по принципиальным соображениям, отказываясь лгать египтянам или сирийцам, но теперь уже и по финансовым соображениям, и переходят к их основным конкурентам.
Мы не должны забывать ту страшную деструктивную роль, которую сыграл Катар в ливийских событиях, приведших практически к прекращению существования Ливии в настоящий момент, как единого государства. Мы знаем о деструктивных действиях Катара в Сирии. Мы знаем и помним о деструктивной роли Катара в Чечне во время Чеченской войны, когда потребовались взрывы чеченских террористов в Дохе, столице Катара, только, чтобы заставить эмира Катара умерить свою агрессивность против России.
Это был не нынешний эмир, это был его отец, которого нынешний эмир лишил власти и заменил на престоле, якобы по состоянию здоровья. Хотя это останется на их совести.
И в этой ситуации та позиция, в которой оказался молодой эмир Катара, должна позволить России вести переговоры с ними с позиции силы. Мы побеждаем, а их положение очень тяжелое. И Катар должен идти на уступки России в газовом вопросе и в вопросе политического урегулирования в Сирии, потому что их позиция, на самом деле, неправильная и откровенно подлая. Война — зло, гражданская война — страшное зло, и очень много невинной арабской, чеченской и русской крови на руках катарцев.
Читайте статью на английской версии Pravda.Ru