Отношения между Россией и Евросоюзом находятся в одной из низших точек за последние десятилетия. Противоречия назревали давно, но открытая фаза конфликта началась после того, как ЕС (с подачи США) расшатал ситуацию на Украине. Причем после этого Майдана Европе тоже досталось так, что евробюрократия больше не хочет слышать о Восточном партнерстве. Об этом в эфире Pravda.Ru рассказывает профессор Балтийского института экологии, политики и права, приглашенный профессор Стамбульского, Софийского, Хельсинского университетов и эксперт по ЕС Олег Андреев.
- Олег Алексеевич, что происходит сейчас между ЕС и Россией, кто из нас шагает не в ногу? В чем причина противостояния, которое возникло в последние годы?
- Когда я приехал Голландию на первую стажировку в 1991 году в Гронингенский университет, мне подарили книгу под названием «А относится ли Россия к Европе?» Мол, мы - это великие мыслители, Вольтер, Руссо и т.д., мы последователи демократии, а в России этого нет. Поэтому Россия должна измениться, перекодироваться, чтобы начать относиться к Европе.
- Как получилось, что Россия оказалась с одной стороны, а 28 стран Европы - с другой? Кто их так крепко держит вместе, что они готовы и голосовать, и поддерживать решения органов ЕС?
- Во-первых, это финансы, идея создания евросоюзного бюджета. И на базе этого их очень сильно держит бюрократия. В 28 странах ЕС два основных уровня - уровень чиновничества и депутатов, и уровень населения, простых граждан. Евробюрократия сплочена, и у них действует, по сути дела, принцип демократического централизма.
- Подчинения большинства меньшинству.
- Причем, безоговорочного демократического централизма. Если какой-то чиновник в Словении, в Польше или в Португалии будет возражать против чиновника, сидящего в Брюсселе, то будут штрафные санкции и открытие штрафного делопроизводства. И помимо этого будет ставиться под сомнение вопрос о финансировании на следующий год.
- То, что происходит в Греции.
- И не только в Греции. Почему та же Болгария отказалась от трех выгоднейших российских экономических проектов - по ядерной энергетике, по нефтепроводу Бургас-Александруполис и по «Южному потоку»? А потому, что нет самостоятельности, нет независимости у болгарской власти. Им сказал Брюссель, а если уж точнее говорить - Вашингтон - они закрыли все эти проекты.
Вот вы меня спрашиваете: почему они едины? Они не едины, но там выработана такая очень хорошая система. Как вы думаете, какая зарплата у евродепутата?
- Наверное, не очень плохая.
- Чуть больше 8 тысяч евро в месяц. Плюс, различные компенсации за работу, т.е. за присутствие на работе Европарламента там 300 долларов в день. Различные дополнительные компенсации - еще 12 тыс. евро в месяц, а то и 20 тыс. Но и это не все. Евродепутат имеет право еще на 20 тыс. в месяц содержать штат помощников. Почтовые расходы и прочее, прочее. Итого получается бюджет на одного евродепутата 40 тыс. евро в месяц. Это больше, чем месячный бюджет среднего предприятия.
Систему, когда вот такие деньги находятся в распоряжении политики, даже премьер-министр Великобритании Камерон прокомментировал: «Это не слишком ли уж много?». Это создает основу этого демократического централизма. Если ты будешь возражать, то в следующий раз не будешь включен в списки для голосования от той или иной страны на выборах в Европарламент.
Вот конкретный вопрос: сколько процентов бюджета ЕС тратится на бюрократию? Официальные данные: 5-7 процентов. На самом деле значительно больше: 30-33 процента. И благодаря этому достигается сплоченность.
- А как с партиями сейчас в ЕС?
- Традиционно пять политических групп. Еврокоммунисты и социал-демократы (левые), центристы, либералы, консерваторы и правые. Три главные - европейские социалисты, европейские либерал-демократы и консерваторы. Получилось, что идеологической борьбы в ЕС нет.
- А вот только ли в хороших зарплатах дело? Если взять руководителей и топ-менеджмент европейских стран - подавляющее большинство учились в Америке, там они проходили стажировки.
- В последнее время, с 2008 года, когда начался кризис, США взяли курс на руководство странами ЕС в сторону евроатлантизма. Именно с 2008 года начались различные переговоры и было принято ошибочное решение о расширении НАТО на восток.
- Ну, они-то не считают, что это ошибочное решение.
- Уже сейчас все больше и больше звучит голосов, что не надо было так поступать. Политика ЕС о том, чтобы Восточное партнерство вышло на бывшие страны СССР, и особенно на Грузию и на Украину, сейчас критикуется процентов на 60.
- Насколько эта критика будет воспринята?
- Уже объявлено, что дальнейшего расширения не будет минимум пять лет. Уже ясно, что боевые действия, которые происходят на востоке Украины, идут из-за нарушения принципа невмешательства во внутренние дела стран. В Киеве был государственный переворот через вмешательство.
Сейчас идет противопоставление 28 государств и России, идет столкновение по двум главным моментам - геополитика и ментальность, цивилизованность. Я лично считаю, что идеологической борьбы в Европе сейчас нет.
- Да, это не борьба двух систем. У нас буржуазия, и там буржуазия, там олигархия, и тут олигархия.
- Мы, конечно, не против прав. Но у нас традиционно коллективизм, общинность. У нас исторически закодировано большее отрицание гомосексуализма, лесбиянства и прочего такого.
- Ну, с этой темой понятно, причем, мы же не против ЛГБТ, а против того, что не надо навязывать - люди сами выберут.
- Не надо навязывать, не надо пропагандировать, не надо рекламировать.
- А какие еще противоречия?
- Геополитические, территориальные.
- Они хотят часть Сибири или что они хотят?
- Пресная вода принадлежит всему человечеству, и были разговоры, что Арктика должна осваиваться всем человечеством. С какой стати, объясните вы мне? Вот есть сектор российский, есть сектор норвежский, есть сектор датский, через Голландию, есть сектор канадский и через Аляску сектор Америки. А зачем нам, если это не в наших национальных интересах, пускать в наш сектор иностранцев?
Запасы традиционной Западной Европы истощены, они уже уходят к минимуму. А запасы в европейской части России всех основных природных ресурсов, начиная от леса и кончая нефтью, газом, водой, огромны.
- Так вот в этом проблема?
- Да. Без сомнения.
- Олег Алексеевич, нас обвиняют в имперских амбициях, хотя наш президент неоднократно говорил о том, что у нас нет имперских амбиций, но мы хотим жить в наших границах, и жить в мире, растить своих детей. Но главная мировая имперская амбиция - это у США, они хотят сохранить свое лидерство и власть. И пытаются спихнуть всех, кто приближается.
- Да, и ЕС они хотят использовать в своих евроатлантических интересах. И они хотят с помощью ЕС не допустить возрастания геополитического и экономического роста России и Китая.
- Насколько это Европе выгодно? Со стороны Европы - это слепая или практичная любовь?
- У кого-то она есть, слепая любовь, но она прагматическая. Но элита, политическая, экономическая, социальная, спортивная, и класс рядовых граждан - заинтересованы, чтобы было легче жить.
- Насколько людской протест против политики своих правительств может как-то изменить политическую ситуацию в Европе?
- Если будет народный протест, то будет очень-очень плохо. Но в современном ЕС нет кардинального неприятия России, русских или русского. Я общаюсь с политиками, я общаюсь с академическим миром, с университетским - граждане стран ЕС говорят: ну как можно так изворачиваться и так искажать информацию? И вообще сейчас по мировым СМИ идет процесс фальсификации, идет команда и все факты подбираются под эту команду.
- Олег Алексеевич, у нас был эксперт, который сказал, что для Европы эмбарго России было совершенно незначительным. Это действительно так? Или все-таки для Европы наше эмбарго в ответ на санкции были очень болезненными?
- Пошумели-пошумели месяц-два-три, поплакали и разошлись по своим квартирам, по своим домам думать судорожно, что же делать дальше. И, понимаете, смирились.
- Смирились, это в данном случае - могли получить что-то хорошее, но не получили. А если говорить про Францию, про Италию - насколько это было для них ощутимо?
- Вы знаете, ощутимо, но не очень.
- Евроскептики считают, что ЕС - это единственное, что их защищает от мифической российской угрозы. Насколько крепок ЕС - ведь есть прогнозы, что он может, в принципе, рассыпаться?
- Различия между 28 государствами ЕС колоссальны. И когда верхушка говорит о единении, мне кажется, что назревает какой-то момент, когда правительства могут сказать: сколько мы можем терпеть, сколько мы можем закрывать проекты с Россией, сколько мы можем смотреть на Брюссель и на Вашингтон?
Читайте также:
Восточное партнерство умрет само собой
Европа бежит из "вашингтонского дурдома"
"Восточный" поход сытой Европы
Подготовил к публикации Владимир Беляев
Беседовала