Разворот России на Восток — это не какой-то план действий в условиях санкций Запада. Подобный разворот был запланирован Москвой давно. Ведь как раз на Востоке у России находятся самые верные союзники (проверенные временем) — Вьетнам и Индия. Об этом в эфире Pravda.Ru рассказал кандидат исторических наук и независимый эксперт Илья Усов.
— Расскажите о восточном векторе развития России, который объявил наш президент Владимир Путин.
— Восточный вектор был заложен давно. Он не связан с событиями на Украине или кризисом. На этом направлении Россия продвигалась с середины первого десятилетия XXI столетия. Это было заложено в программные документы, энергетическую политику, стратегию… Россия должна диверсифицировать свою внешнюю политику с Евроатлантики на восток.
Вопрос в другом: события на Украине немножко послужили катализатором ускорения этого движения. А в последнее время там были такие знаковые события, как саммит АТЭС и многие другие.
Юго-Восточная Азия всегда занимала большое место в российской внешней политике, наравне с отношениями с Китаем и с Индией. Там у нас есть традиционные партнеры, в том числе Вьетнам. Мы пытались и пытаемся развивать хорошие дипломатические и экономические отношения.
С Индонезией рассматривались многочисленные проекты экономические. РЖД хотели выйти на рынок Индонезии. Также это хотели сделать "Норильский никель" и другие компании. Таиланд и, собственно говоря, вся десятка стран АСЕАН, в которую объединены субрегионы Юго-Восточной Азии, всегда были одним из центров внешней политики Российской Федерации.
— Американские средства массовой информации противопоставляют десятку АСЕАН Китаю и США. Действительно ли АСЕАН самостоятельно существует сейчас на геополитической арене?
— АСЕАН действительно существует как определенная экономическая и геополитическая сила. АСЕАН создавался для интеграции в экономической, политической, культурной сферах в качестве противовеса влияниям внешних сил, в частности, Китая и США. Сейчас тем более ситуация изменилась в связи с усилением роли Китая в регионе, что пугает страны Юго-Восточной Азии.
У них и исторически всегда достаточно сложные взаимоотношения, и появление очень сильного игрока, естественно, вызывает некоторые опасения. Хотя Китай является партнером АСЕАН, но ведет себя порой весьма агрессивно.
США пытаются проводить геополитику сдерживания по отношению к Китаю, как бы притянуть к себе страны Юго-Восточной Азии. Поэтому, если раньше такая тенденция, что АСЕАНовская десятка будет независимым определенным центром, то сейчас она немножко смазана.
За последнее время там усилилась роль США. Россия тоже всегда рассматривала Юго-Восточную Азию. Страны Юго-Восточной Азии, разрываясь между США и Китаем, стремились найти какую-то третью силу для контрбаланса, и в данном случае увидели Россию в этом качестве.
В 2010 году Россия присоединилась к механизму восточно-азиатских саммитов, центром которых и являются страны АСЕАН.
Это присоединение было как бы пожеланием самих этих стран. Они хотели использовать Россию в качестве этого третьего игрока для своей независимой политики.
И Россия туда продвинулась. Сейчас немножко ухудшается для нас положение, потому что там продолжает усиливаться роль Соединенных Штатов. И мы не можем играть эту контрбалансира. К тому же, как думают некоторые страны Юго-Восточной Азии, мы проводим немножко прокитайскую политику. На самом деле, это не так.
— Какие страны являются для нас наиболее перспективными партнерами?
— Наиболее перспективный партнер — старый, проверенный опытом — Социалистическая Республика Вьетнам. У нас в большом регионе всей Восточной Азии — два партнера, которые являются стратегическими, — Китай и Вьетнам. Он нам экономически и исторически близки. У нас очень хорошие политические связи. Сейчас мы видим налаживание, продолжение, углубление политического сотрудничества.
Представители элиты, которые во Вьетнаме сейчас находятся у власти, — выходцы из советских школ, помнят войну во Вьетнаме, в которой Советский Союз помогал очень активно. Они благожелательно настроены к России. Во Вьетнаме существует некий триумвират власти. Это президент, премьер-министр и генсек Коммунистической партии Вьетнама.
Еще имеет значение глава Национального собрания. Симптоматичен был визит генсека Нгуен Фу Чонга в Россию. Это может означать сближение в идеологических позициях.
Вьетнам сейчас не может стоять политически в конфликте по ситуации на Украине на позиции России, потому что очень сильно зависит от США. США и Евросоюз являются основными рынками сбыта вьетнамской продукции в экспортно-ориентированной экономике. Поэтому Вьетнам зависим от этих рынков сбыта. От США он зависит так же инвестиционно, как и большинство стран Азии.
Из-за политической поддержки американцев в споре с Китаем Вьетнам тоже не может поддерживать Россию. Но этот визит указывает, что в принципе Вьетнам готов и хочет продолжения сотрудничества, что идеологически достаточно близок. Вьетнам готов продолжать быть партнером России, он не присоединится к санкциям и тому подобное. То есть это весьма значимое событие.
— Политологи говорят, что вьетнамское направление будет уравновешивать наш китайский вектор. Но в связи с тем, что Китай и Вьетнам находятся в весьма жестком противостоянии, то здесь нам надо лавировать очень тонко, по-умному. Как вы считаете?
— По-умному. Мы продолжаем верную внешнюю политику. У нас состоялись большие внешнеполитические события с Китаем — газовые контракты, многочисленные экономические контракты, значительно улучшились политические отношения — просто вышли на новый уровень. В Китае многие надеялись на то, что Россия займет прокитайскую политику в отношении Южно-Китайского моря, где происходит основной конфликт интересов между Вьетнамом и Китаем.
Но Россия сохранила прежнюю политику нейтралитета в этом вопросе. Мы не встали на сторону Китая, но мы никогда не вставали и на сторону Вьетнама. Возможно, было бы уместно с российской стороны предпринять какие-то инициативы по урегулированию этого конфликта. Например, предложить совместную трехстороннюю разработку шельфовых месторождений в Южно-Китайском море.
— Тем более недавно китайцы убрали вышку, которую они там установили. А "Роснефть" вовсю работает в этом регионе. Значит можно договариваться?
— Ну, да, можно. Там и "Газпром" работает, "Зарубежнефть" и другие компании. По-моему, это бы не было осуществлено. Но по крайней мере показало бы политическую волю российского руководства как-то способствовать урегулированию конфликта, быть медиатором в этом конфликте. Это была бы прекрасная инициатива, серьезный шаг. Хотя, конечно, там все очень и очень сложно. Но вьетнамцы, кстати, будут только рады. Они всегда поддерживают российские инвестиции, особенно в сфере энергетики.
Потому что Россия — признанный энергетический гигант. Соглашения уже есть. Например, о поставках нефти на первый во Вьетнаме нефтеперерабатывающий завод "Зунг Куат", по разработке нефтегазовых месторождений. И у нас есть опять-таки очень хороший задел. У нас уже существуют там проекты, хорошо работающие.
И что самое интересное, и очень мало кто вспоминает, что страны Юго-Восточной Азии, тот же самый Вьетнам, являются экспортерами капитала, в частности, и в Россию. Есть совместные проекты по разработке нефтегазовых месторождений и в России, российско-вьетнамские совместные нефтегазовые проекты.
Привлечение капитала необязательно в сферу нефти и газа. Вьетнамские компании и других стран АСЕАН хотят работать на российском продовольственном рынке. У нас есть уже примеры такого сотрудничества. Здесь много может быть вариантов сотрудничества.
Просто мы часто воспринимаем Юго-Восточную Азию, Вьетнам, Индонезию, Таиланд максимум как туристический объект. А они сейчас активно экспортируют капитал, являются обладателями высокотехнологичных производств.
— Договор о базе Камрань показывает развитие военного сотрудничества с Вьетнамом? На их территории есть иностранные военные базы?
— Нет. У Вьетнама позиция, что иностранных баз на территории Вьетнама не будет. Но корабли заходить могут. Недавно индийцы договорились о заходе кораблей. Мы не должны воспринимать Вьетнам как некий военный плацдарм. Это время ушло с Советским Союзом. Мы должны воспринимать его как дружественную державу, за которую нужно бороться.
И не только за Вьетнам — там нужно бороться за Индонезию, Лаос, Камбоджу. Тем более, что наше военно-техническое сотрудничество весьма успешно. Недавно мы сдали третью подводную лодку вьетнамцам. Порядка 80-90 процентов их вооружения — советского и российского производства. И вьетнамцы не хотят отказываться от него, хотят продолжать военно-техническое сотрудничество.
— Как решается проблема вьетнамских мигрантов в России? Сейчас на улицах Москвы их стало намного меньше. Куда-то они исчезли?
— Недавно приехал новый посол Вьетнама Нгуен Тхань Шон. Он бывший замминистра иностранных дел, отвечал за связи с диаспорой. Если человек уровня замминистра, отвечавший за эти связи, приезжает в Россию, это значит Вьетнам действительно хочет предпринимать некие шаги.
У нас после развала Советского Союза осталась многочисленная вьетнамская диаспора — порядка 100 тысяч человек. Были вьетнамские рынки, подпольные цеха еще остались, но в меньшем количестве. Но и сейчас проблема существует. Вот нынешний вьетнамский посол как раз будет в этом направлении работать. Вьетнамцы хотят привлекать сюда белые инвестиции из Вьетнама, создавать не темные подпольные цеха, а нормальные. Это будет лучше во всех отношениях и для России, и для Вьетнама.
Читайте также:
Илья Усов: Россия помирит Китай и Вьетнам
Елена Брагина: Менять Индию на Пакистан — опасно для России