В Иране произошли глобальные изменения. Как это отразится на его внешней политике? И как будут складываться двусторонние отношения между Россией и Ираном? Об этом в прямом эфире видеоканала "Правды.Ру", в новом проекте "Точка зрения", рассказал полномочный посол Ирана в России Реза Саджади. С послом беседовал наш эксперт, востоковед Саид Гафуров.
Господин Саджади покидает Москву: родной Иран поручил ему новые, более ответственные задания, поэтому наша беседа — своего рода прощальная. Тут надо пояснить, что господин Саджади не является профессиональным дипломатом — он прославился, прежде всего, как талантливый управленец в научной области, в частности, в прикладной науке.
При его кураторстве иранская наука развивалась очень динамично, причем во всех областях: от производства ракет до медицинских биотехнологий, от газопереработки до органического синтеза. Переход же Резы Саджади на дипломатическую службу овеян многочисленными слухами. Говорили, что Махмуд Ахмадинежад (тогдашний президент Ирана) как-то вызвал Саджади к себе и сказал в категорической форме: "Ты нужен в Москве, выезжай туда и решай проблемы — нам нужен прорыв в отношениях с Россией".
"Правда.Ру" обсудила с полномочным послом Ирана в России Резой Саджади следующие вопросы:
— Господин Саджади, хотелось бы начать наш разговор вот с какого вопроса. Как вы считаете, свободен ли человек в своем выборе между добром и злом? Или за человека делается выбор свыше?
— Нельзя сказать, что человек подчинен абсолютному императиву. Если бы у человека не было выбора, тогда не было бы ни рая, ни ада. Однако нельзя сказать, что у человека есть абсолютная свобода. Господь Бог определяет некоторые нормы и правила, накладывает ограничения на человеческую жизнь.
Поэтому, конечно, человек абсолютно свободен в выборе между добром и злом. Однако те законы, которые существуют в человеческом обществе, так или иначе нацелены на то, чтобы добро смогло победить зло. И достойные люди, конечно же, одержат победу в борьбе со злом.
- Понятно. То, что господин Саджади приедет в Москву в качестве посла, — это было предначертано, а теперь, когда он будет к нам приезжать в гости уже не в ранге посла, а как добрый и искренний друг — это уже будет его свободная воля. Хочу пояснить нашим читателям, что господин Саджади открыл, не побоюсь этого слова, новую эпоху в ирано-российских отношениях. То, что он сделал, — совершенно уникально. Господин Саджади вел блог и сайт, который называется Hide-Park, и из трех миллионов блогов, которые там ведутся, блог господина Саджади занимает 18 место, а среди випов на Hide-Park он занимает третье место — совершенно блестящий результат, который лучше, чем у многих известных политиков. И его встречи с блогерами, с журналистами говорят об одном: посол Ирана открыт для общения.
Но я вспоминаю одну нашу беседу (в самом начале деятельности господина Саджади в Москве), когда я спросил, почему облик Ирана в средствах массовой информации не соответствует реальности, почему так много лжи о реальной жизни Ирана, на что господин Саджади тогда сказал очень точную фразу: "Вы знаете, мне кажется, почему-то у зла всегда больше денег". Господин Саджади, удалось ли вам решить проблему того, что у зла всегда больше денег? Я имею здесь в виду вопросы пропаганды.
— Вы подвели итог под моим высказыванием, но я хотел бы сделать маленький комментарий. Вы сказали, что я с императивом приехал, а со свободной волей отсюда уезжаю. Это не так. Я как раз со свободной волей сюда приехал, а с императивом отсюда уезжаю. Дело в том, что я всегда сердечно уважал и уважаю сейчас Россию.
Россия — это великая держава, с большим потенциалом и богатой историей. Поэтому выбор России в качестве партнера Ирана — это выбор абсолютно свободный, и когда мне предложили стать послом, то я с радостью и самостоятельно принял это предложение.
А что касается блогов, над которыми я работаю, вы знаете, мне кажется, что всегда можно найти подходы, для которых нужны не очень большие затраты. Кроме того, я знаю, что российский народ — самый читающий в мире.
И я хочу сказать, что сегодня у Ирана сотни друзей в России, которые знают Иран, и они не слушают пропаганду, которая ведется против нашей страны.
- Господин Саджади, я хотел бы обсудить такой вопрос, как преемственность в дипломатической практике. Сейчас в России многие говорят о том, что дипломатическая практика, которую проводил президент Махмуд Ахмадинежад, отличается от практики, которая сейчас проводится новым президентом Хассаном Рухани. Также совершенно очевидно, что дипломатическая практика, которую проводил президент Дмитрий Медведев в отношении Ирана, серьезно отличалась от дипломатической практики Владимира Путина.
— Мой личный анализ заключается в том, что президентство Дмитрия Анатольевича Медведева — это был период, когда Россия решила создать атмосферу доверия с Западом, в частности, с Соединенными Штатами. Поэтому неудивительно, что в этот период отношениям с Ираном, другими странами Востока, с Латинской Америкой не уделялось много внимания со стороны России. Но, мне кажется, такая внешняя политика России не дала ощутимого результата. Соединенные Штаты продолжили свою политику по созданию однополюсного мира.
Но сегодня, во время президентства Владимира Владимировича Путина, отношения России с не западными государствами вновь вышли на первый план. И это не может не радовать. Россия, например, не позволила, чтобы судьба Ливии повторилась в Сирии.
- Господин Саджади, сейчас хотелось бы коснуться такого болезненного вопроса, как нынешнее экономическое положение Ирана. Как известно, западные страны ввели односторонние экономические санкции против Ирана. Какие виды санкций оказались наиболее серьезными? И как долго Иран может противостоять этим санкциям?
— Видите ли, факт заключается в том, что последние 34 года Иран постоянно находился под санкциями, а также под нажимом Запада, в частности, Соединенных Штатов. И причина заключается в том, что милитаристскому крылу в американском истеблишменте мешает независимая страна в таком стратегическом регионе, как Персидский залив. Поэтому мы тоже прикладываем усилия к тому, чтобы, так сказать, извлечь уроки из всего этого. Мы стараемся и нажимы, и давление, и санкции превратить в некие возможности.
Мне кажется, что от санкций даже больше позитивного, чем негативного. Вы знаете, что Иран — это нефтяное государство, и Иран получал много легких денег через продажу нефти, вместо того, чтобы искать потенциальные возможности внутри страны.
Санкции же привели нас к тому, что мы обратились к таким ресурсам внутри страны. Сегодня самая прогрессивная страна в исламском мире — это Иран. Иранские нанотехнологии входят в первую десятку самых современных. И ни одно исламское государство не имеет на своем рынке продукции, которая сделана при помощи нанотехнологий. Также мы смогли запустить спутник на орбиту. Это все как раз результат введенных санкций против нас.
Для энергетической безопасности в мире мы, по нашим планам, должны были сегодня добывать примерно 5 миллионов баррелей в сутки. А сейчас, из-за этих санкций, мы производим около 3-3,5 миллионов баррелей в сутки. Вот эти, так сказать, 1-1,5 миллиона баррелей, которые мы не производим, конечно же, наносят урон глобальной экономике.
— Но цены-то на нефть очень высокие.
— Я даже скажу, что Запад тоже себе наносит ущерб санкциями против Ирана.
— Это очень интересный аспект. Дело в том, что, насколько мне известно, до введения санкций многие европейские компании работали в Иране на условиях раздела продукции… Я совершенно точно знаю, что некоторые итальянские компании были просто в панике, они даже боролись со своим правительством.
— Абсолютно верно. Это так и было.
— В Евросоюзе было же очень сильное недовольство этим решением: Италия, Испания говорили о том, что "эти санкции бьют по нам". И только под давлением северных стран это непопулярное решение удалось провести.
— Да.
— Самое неприятное в санкциях против Ирана лично для меня — это отказ в поставках запасных частей. Потому что ничто не может быть важнее вопросов безопасности. Например, если нет запасных частей для автомобиля или для самолета, то это прямая угроза жизни людей. Я не думаю, что санкции могут ударить лично по духовному лидеру Ирана или по президенту, а вот по простому человеку они ударить могут больно.
— Еще здесь нельзя забывать о том, что некоторые лекарства, которые нужны были для лечения детей или для беременных женщин, они тоже из-за этих санкций не ввозились на территорию нашей страны. В общем, даже гуманитарные рамки были нарушены.
— Господин Саджади, сейчас хотелось бы более подробно обсудить российско-иранские отношения. Мы — соседи, и мы должны жить вместе. Прямой границы сухопутной с Ираном нет, но есть естественная артерия, которая нас соединяет: я имею в виду Каспийское море. Каспий сейчас является ареной серьезных политических баталий. Россия и Иран не совпадают по многим позициям по Каспию, например, по разделу нейтральных вод. Также здесь замешаны Азербайджан, Туркмения и Казахстан. Также есть вопрос с рыбными ресурсами Каспийского моря, в частности, по той же черной икре.
— Видите ли, охрана окружающей среды является очень важным вопросом, поэтому, если мы не будем охранять окружающую среду на Каспии, пять прикаспийских государств будут нести только убытки. И осетровые являются одними из самых больших богатств Каспийского моря. Поэтому мы должны прикладывать общие усилия для того, чтобы Каспийское море было чистым морем.
Некоторые западные государства, давая неправильные консультации некоторым прикаспийским государствам, не хотят, чтобы прикаспийские государства сотрудничали или, так сказать, шли в сторону интеграции. Так что, кто-то ситуацию на Каспии может использовать и как средство для дестабилизации ситуации в регионе.
Если сегодня у нас только две-три юридические проблемы, то в случае появления других государств в Прикаспии возникнет еще несколько проблем, в том числе и проблема безопасности. Я очень надеюсь, что, проведя саммит прикаспийских государств в Москве, мы сможем сообща урегулировать оставшиеся вопросы.
- Наша с вами встреча в видеостудии "Правды.Ру" вызывала очень большой интерес у простых россиян, у блогеров, и меня попросили задать вам вопрос про космическую программу Ирана: людей особенно интересует вопрос касательно того, кто полетит у Ирана в космос — кошка или обезьяна.
— Сначала мы отправили в космос обезьяну. Возможно, Иран будет разрабатывать десятилетнюю программу по отправке в космос человека.
— Еще один вопрос, который задали читатели, касается военно-технического сотрудничества, в частности, проблем с поставками ракетных комплексов.
— Вы знаете, я хочу сказать, что во время войны Ирака против нас мы потеряли значительную часть своего вооружения. И после этого мы начали реконструировать свою армию, наладили внутреннее производство. Но были и зарубежные закупки, в частности, из таких стран, как Китай и Россия.
Естественно, что все страны, чтобы обеспечить свою безопасность, ежегодно закладывают в бюджете определенные средства для закупки вооружений. Мы надеемся, что большую часть наших закупок за границей мы сможем сделать в России.
— Еще вопросы от зрителей и читателей. Иран известен как производитель трав и специй разного назначения. Также знамениты на весь мир иранские орехи и сухофрукты. Почему же в России так мало этой продукции?
— Сейчас объем поставок вкусных иранских сухофруктов в Россию очень, конечно, низок. К счастью, многие бизнесмены с российской стороны и с иранской стороны заявили о своей заинтересованности заниматься этим вопросом. Я думаю, что вскоре мы станем свидетелями того, что на российском рынке появятся наши продукты.
— Также есть вопрос по проблеме транспортной инфраструктуры на Каспии. И проблемы эти, по большей части, на российской стороне, хотя очевидно, что международная торговля через Каспий должна осуществляться совместными усилиями. У России же два экономических прикаспийских региона — это Астраханская область и Дагестан. И можем ли мы надеяться, что будет улучшена транспортная инфраструктура, будут снижены транспортные издержки? Можем ли мы надеяться, что иранский бизнес придет в Дагестан, а дагестанский бизнес придет в Иран?
— Видите ли, сейчас весь объем товарооборота между Россией и Ираном осуществляется через Астрахань. И морской путь — очень дешевый, очень хороший путь. Иранский частный сектор пришел в Астрахань и вложил инвестиции в развитие одного из астраханских портов. Я думаю, что условия, складывающиеся в работе с Астраханской областью, благоприятны.
К сожалению, мы неактивно себя ведем в Махачкале. И хотя там транспорт можно было бы сделать двумя путями: и через морской транспорт, и через наземный (автомобильный). Я думаю, что у Махачкалы также есть потенциал для того, чтобы стать складом иранских и российских товаров, которые можно при случае отгрузить, разгрузить и отправить по назначению.
Сейчас импорт Ирана из России насчитывает около двух миллиардов долларов. И около 400 миллионов долларов — это иранский экспорт в Россию. Я думаю, что объем товарооборота можно спокойно увеличить в 10 раз.
— Мой последний вопрос. И этот вопрос к вам, скорее, не как к послу, а как к человеку. Господин Саджади, кто такие русские — самый западный народ востока или самый восточный народ запада?
— Кстати, это очень сложный вопрос. Вы знаете, я только могу сказать, что российский народ — очень благодарный народ, очень душевный, отзывчивый и очень уважаемый во всем мире.
Читайте самое интересное в рубрике "Мир"